Следующие два часа Розовски демонстративно занимался домашними делами, а инспектор Алон с большим интересом смотрел по телевизору программу «Евроспорт». Ровно в восемь, один за другим, пришли Алекс и Илан. При виде инспектора у обоих совершенно одинаково вытянулись лица.

– Все в порядке, ребята, – успокоил их Натаниэль. – Ронен здесь как частное лицо. Его пригласила моя мама. У нее с инспектором Алоном давний роман.

Офра, напротив, не выразила никакого удивления или недовольства. Сарра Розовски сразу же утащила ее на кухню.

Поглядев на чопорные лица своих помощников, Натаниэль тяжело

вздохнул и, обращаясь к инспектору Алону, мрачно сказал:

– Ронен, как видишь, у нас тут самая обычная вечеринка. Мы решили немного встряхнуться, и… – он развел руками. – В общем, боюсь, что ничего не смогу тебе рассказать. Рад бы, но…

Ронен тоже посмотрел на Алекса и Михаэля.

– Прекрасная идея, – сказал он. – Повеселимся вместе. Мне тоже осточертела работа. Вы не против моей компании, парни?

Помощники Розовски сидели с каменными физиономиями. Алон кивнул: – Отлично, я так и думал, – и, обращаясь к Натаниэлю, добавил: – Замечательные у тебя ребята, очень толковые. Только излишне словоохотливые.

– Какие есть, – сухо сказал Розовски. И пояснил: – Стеснительные очень. Плохо говорят на иврите. С сильным русским акцентом. И очень из-за этого страдают. То есть, иной раз и рады бы поболтать, но не могут. Вот, как сейчас. Верно, ребята?

Алекс и Илан с готовностью кивнули и развели руками: дескать, действительно, рады бы, но – увы.

– И Офра тоже? – спросил Ронен ласковым голосом.

– Офра? – Розовски удивленно поднял брови. – А что – Офра?

– Офра тоже плохо говорит на иврите? – инспектор погрозил пальцем хозяину. – Хватит мне морочить голову, Натан. Я уже сказал: или выкладывай все немедленно, или я не тронусь с этого места. Или же, наконец, при всем моем уважении к твоей маме, я оставлю тебе официальное приглашение в полицейское управление. И если ты не явишься, буду вынужден доставить тебя туда силой. Хотя мне очень бы этого не хотелось.

– Ты это серьезно, Ронен?

– Увы. Я пришел сюда, чтобы получить ответы на несколько вопросов. И я надеюсь их получить.

Розовски немного подумал.

– Хорошо, – сказал он. – Ты не оставляешь мне выбора.

– Правильно.

– Я расскажу тебе все. И ты нас покинешь. Договорились?

– Договорились, – инспектор приготовился слушать. – Только пожалуйста, подробно. И постарайся не забыть ничего важного.

– Согласен. Задавай вопросы.

– Вопрос первый, – начал инспектор. – Тебе удалось отыскать загадочную свидетельницу?

– Отвечаю честно: не знаю.

– Хорошо. Еслиты так отвечаешь, значит, у тебя есть какие-то подозрения.

– Допустим.

– Поделись со мной, – предложил инспектор. – Изложи старому другу. И мы вместе их обдумаем.

– Сначала ответь на мой вопрос: ты выяснил, куда и кому звонил Шломо Меерович, находясь в Димоне?

– Представь себе.

– Кому же?

– Партнеру, – ответил инспектор. – Деловому партнеру. Устраивает такой ответ?

– А что – другого ответа не будет?

– Не уверен, что имею право говорить более подробно. Ты сказал, что он договаривался о встрече? – инспектор посмотрел на Маркина. Алекс сделал вид, что не прислушивается к разговору.

– На семь часов.

– Да-да… – инспектор вдруг чрезвычайно заинтересовался потолком.

– Ронен, – мягко сказал Натаниэль. – А ведь если бы не я, ты не узнал бы об этом звонке. Правда?

– Неважно, – сухо ответил инспектор. – Меня интересует другое. Каким образом, по-твоему, этот его партнер связан с убийством?

– Гороскопами, – ответил Натаниэль. – Астрологическая связь – самая прочная. Читайте судьбу по звездам.

– Не морочь мне голову, – посоветовал инспектор Алон. – Ты занимаешься убийством Шломо Мееровича. Выясняется, что у покойного имелся деловой партнер, хотя по документам никаких партнеров у него нет. Он был единоличным хозяином посреднического бюро.

Розовски промолчал.

– Ну вот. Выясняется, что убитый назначил встречу. На шестнадцатое октября. На семь часов вечера. У себя в квартире. Назначил встречу партнеру. 16 октября в восемь часов пятнадцать минут мы приезжаем по анонимному звонку. В его квартиру. Находим там некую госпожу Головлеву. В состоянии истерики. Утверждающую, что кроме нее и покойника в квартире никого нет! И не было! И дальше она начинает нести невероятную чушь! Правда, не полицейским, а адвокату… И ты после этого утверждаешь, что тебе нечего сказать!! – в конце своего монолога инспектор почти кричал. – Просто не понимаю, почему я до сих пор не арестовал тебя, – закончил он неожиданно обычным голосом.

– Во-первых, успокойся, – заботливо сказал Натаниэль. – Ты напугаешь мою маму. А ребята напрочь забудут даже те несколько слов на иврите, которые еще помнят. А во-вторых… – он посерьезнел. – Ну хорошо. Ты не веришь в то, что я до сих пор не разобрался в этом деле.

– Я очень хорошо тебя знаю, – сказал Алон. – Если бы ты не разобрался – зачем бы твой помощник мотался в Димону?

Розовски задумался.

– Понимаешь, Ронен, – сказал он по-прежнему серьезно, – я имею несколько версий происшедшего. Я бы даже мог тебя с ними ознакомить. Но, видишь ли… их, повторяю, несколько. Даже не две. И, боюсь, не три. И одна противоречит другой, третьей и так далее.

– Я не верю, – сказал Алон.

– Я могу тебе… – Натаниэль внезапно замолчал. Алон некоторое время разглядывал его с академическим интересом, а потом спросил с подозрением:

– Что ты замолчал?

– Что?… Нет, ничего… Словом, – Розовски развел руками. – Мне пока нечего тебе сказать. Верно, ребята?

Илан и Алекс одновременно кивнули.

– Какие они у тебя дисциплинированные, – похвально отозвался о помощниках инспектор. – Мне бы таких… Ну что же, – он неторопливо поднялся со своего места. – Коль скоро тебе нечего сказать больше, я пожалуй пойду. Кстати, – он словно вспомнил нечто важное. – Я слышал, что завтра днем ты собираешься отчитаться перед клиентами?

– Собираюсь.

– Очень логично, – Алон кивнул. – В полном соответствии с твоими предыдущими словами – насчет того, что ты еще толком не знаешь ни свидетельницу, ни всего прочего. О чем же ты собираешься рассказывать Цви Грузенбергу?

– Возможно, об этом, – ответил Натаниэль безразличным тоном. – Возможно о том, что я никого не нашел.

– Да? И что же – я могу присутствовать при таком знаменательном событии?

– Конечно. Я приглашаю тебя, Ронен. Завтра, в два часа, в моем офисе.

Инспектор вышел, в сердцах хлопнув дверью.

Натаниэль чмокнул Офру в небрежно подставленную щечку.

– Любишь ты театральные эффекты, – сказала она недовольным тоном.

– Если верить моей маме – а у меня нет оснований ей не верить, она святая женщина, ее умоляли играть в «Габиме», – сообщил Натаниэль. – Так что, актерство у меня, видимо, наследственное… – он посмотрел на часы. Было четырнадцать часов пятнадцать минут. – А что, все уже собрались?

– Давным-давно, – Офра оглянулась на приоткрытую дверь кабинета и понизила голос. – И если ты немедленно не начнешь, они разбегутся. Грузенберг уже дважды выскакивал в приемную. И вид у него весьма воинственный. А инспектор Алон, по-моему, готов тебя пристрелить.

– Прекрасно. Как я выгляжу?

– Как всегда.

– Значит, превосходно, – Розовски придал своему лицу максимально деловое выражение и отворил дверь кабинета. Собравшиеся встретили его возмущенным шумом. Розовски предостерегающе поднял руку.

– Тихо, тихо, господа! – сказал он. – Меня задержали достаточно веские причины. Думаю, выслушав их, вы поймете и простите. А сейчас, – он прошел к своему месту за письменным столом, – мы можем начать, – Натаниэль обвел кабинет задумчивым взглядом. Все, кого он пригласил, были в сборе, и от этого его маленький кабинет казался совсем крохотным.