Но тут мастер уже, к сожалению, умер, и император в кои-то времена решил сунуть любопытный нос в это малоизвестную для него сферу.

На скипетре российских монархов даже невооруженным взглядом был замечены следы грубого взлома. Бриллиант «Орлов» — красивый и большой драгоценный камень — остался, а вот часть не больших, но чистых бриллиантов исчезла! Видно было — их украли!

И теперь император уже который день мается двумя неприятными проблемами. Во-первых, как он покажет на церемонии стране, а, по сути, всему миру, обесчещенный скипетр. Ведь кто бы ни украл, все будут показывать пальцами на него, правящего монарха. Не сберег ведь, не сохранил! И во-вторых, проводимый отбор людей. Императорские регалии — предметы очень ценные не только с финансовой стороны, но и сугубо политической. И шеф жандармов Бенкендорф, и сам император Николай тщательно рассматривали кандидатов в охрану и обслугу. И все одно где-то сумели проворонить! Регалии не могут украсть без хотя бы малейшей помощи изнутри. Это и полному дураку ясно! Это кто же такой приближенный, который нагло обманул?

Последнее, с точки зрения попаданца, особенно задевало императора. И если на людях он привычно нес на лице маску из пропорции свирепой надменности, августейшей гордости и холодного внимания к поданным, то оставшись среди своих (а теперь уже великий князь с недавней поры, стал, безусловно, своим) все больше падал духом. Самодержец ведь тоже человек, хоть и Помазанник Божий!

И что с того что, как правило, сам император не отбирает ни нижних чинов, ни их офицеров. Зато этим занимаются ответственные люди монархов, которые уже подобраны самим Николаем I, или в некотором прошлом, братом Александром Iи на которых они привычно привыкли опираться.

«Мгм, — обеспокоенно подумал прославленный, но квалифицированный попаданец, — а ведь охрану и обслугу совсем недавно я сам лично проверял и даже частично заменил. Надеюсь, он не меня имел в виду?»

Словно прочитав его мысли, Николай затронул тему влияния собеседника на положение в Бриллиантовой комнате:

— Великий князь, — сказал он, — когда ты проверял уровень обслуживания и охраны, ничего подозрительного или, хотя бы, глупого не заметил?

Если бы и заметил! Тогда бы было гораздо проще. Нашел, лихо предохранил и смело гуляй дальше. Но ведь ничего такого не было!

— Ваше величество, обнаруженные мною тогда недостатки и промахи были сразу же ликвидированы, — пояснил сыщик, — проводилось это разными способами. Где-то менялись технические детали административного плана, где-то улучшался график. В крайнем случае, менялись сами люди. Честно говоря, после этого я считал, что любые действия злоумышленников там уже не возможны. Видимо, я ошибался.

— Видимо да, — спокойно сказал Николай. Безгрешных людей не бывает, в этом он уже не раз убеждался. Сказал, как отрезал: — теперь же на кону твой авторитет следователя и жандармского офицера. Работай чисто, но быстро, не забывай, у тебя только несколько дней, впереди торжественная литургия и освещение с моим участием!

Император помолчал, разфокусировано посмотрел в окно, задумчиво продолжил:

— Мне поначалу показалось, что это был обычный ремонт, сделанный еще в предшествующем веке. Но нет, оказалось, это слишком легко и просто. Скорее всего, здесь работали грабители при помощи слуг изнутри.

Император взглядом подавил возражения князя. Он считал, что все уже августейше обдумал и рассудил. Что же еще болтать даже личному следователю князю Долгорукому? Надо работать!

— Что же, — сказал Константин Николаевич, выслушав своего сюзерена и понимая, что сейчас не время для споров, — задача и сфера деятельности мне, в общем-то, ясна и понятна. Разрешите выполнять, ваше величество? Времени я себе положу двое суток, никак не больше.

Николай немного одобрительно, хотя и с долей скепсиса посмотрел на князя, уже почти на своего зятя. Свой человек, уже даже в личном общении не при официальном разговоре разрешил ему обращаться коротко. Не ВАШЕ ИМПЕРАТОРСКОЕ ВЕЛИЧЕСТВО, а просто ВАШЕ ВЕЛИЧЕСТВО.

Но ведь буквально тысячи людей государственного аппарата несколько суток бесполезно искали. Он и сам в ряде случаев возглавлял тщательный розыск. Ничего не нашли! А тут появляется один, не сказать либо просто наглый нахал, либо гениальный следователь и говорит, что мне надо двое суток и я все раскрою. Вот ведь!

Николай с трудом подавил вспышку, в чем-то похожую на праведный гнев. Бог с ним, пусть делает, что хочет. Сколько уже было раньше, когда только способы, применяемые сыщиком, помогали раскрыть гибельное вроде бы дело.

А отмеченный великим князем срок вполне устраивал и самого монарха. Найди тот хотя бы бриллианты, Николай бы пришел на церемониальные торжества с полностью «укомплектованным» скипетром. Он даже согласился бы и на ненайденных грабителей. Вот только найдет ли? Даже захочет ли? Он-то к нему лаской, а тот хоть и с тихой сапой уже пролез к старшей дочери Марии Николаевне!

Благополучно все же отпущенный императором, хотя и обстрелянный подозрительными взглядами, Константин Николаевич отправился «в поход по людям» — предстояло пройти по всем свидетелям, подозреваемым и просто служебным лицам, пока шел рабочий день, и они были на казеной службе. То есть, можно, разумеется, было их самих вызвать вечером, а наиболее вредных и ночью. Полномочия у него были и по текущей должности, и по срочному поручению императора Николая I большущие, только зачем ненужно нагнетать и без того напряженную обстановку?

Начал, естественно, с шефа жандармов Бенкендорфа — своего, между прочим, номинального начальника, который единственно мог не согласится явиться к следователю великому князю Долгорукому, когда тот захочет. Хотя оный великий князь даже не пытался использовать имеющие полномочия. Пришел сам.

Граф Александр Христофорович был в последнее время сильно не в духе. И это еще мягко сказано. Как он страдал, что провалил вверенное ему государем дело! Это сильно портило ему настроение. Император-то чисто по-дружески попросил, а он не смог ничего сделать. Все остальное было второстепенно, хотя тоже входило в «нужные дела».

Если бы великий князь не обладал таким высоким статусом, он был бы отправлен прочь с большой выволочкой. Но он входил в категорию великих князей, то есть людей, никому не подсудных, кроме самого императора.

И более того, именно великий князь с большой долей вероятности мог раскрыть это дело и убрать большой острый топор, виртуально нависший над шеей шефа жандармов. Долгорукий в отличие от него самого был следователем от Бога и был способен на многое.

Это было обидно и даже несколько завидно. Будь Бенкендорф хотя бы чуть моложе и чуть завистливее, Долгорукий стал бы его главным соперником. Но чего нет того нет. Шеф жандармов был по-настоящему зол и сердит только на государевых врагов. На врагов его сюзерена Николая I, каковым новоявленный великий князь, разумеется, никогда не был.

Потому граф не стал рычать на него, как на всех подчиненных, через чур смелых и говорливых, а решительно отложил служебные бумаги на столе и стал приветливо рассказывать новости под углом розыскного дела.

Константин Николаевич только кивал головой. Ничего не скажешь, работали до него жандармы толково и быстро, учитывая уже привнесенную методику попаданца. На этот раз были отброшены все версии, в которых было хоть немного мистики или сверхъестественные силы. Делали, как неоднократно показывал им князь, упор на самые реальные и понятные детали и действия.

В конечном итоге под наблюдением оказалось двое подозреваемых. Горничная Марефа, нерегулярно убиравшая пыль с монарших регалий в Бриллиантовой комнате, и секретарь английского посольства, неоднократно отмеченный около здания с регалиями.

И хотя четких доказательств их вины найдено не было, но нечетких было столько, что все следователи и их начальники дружно кивали: — они, как есть они!

— Рекомендую особо обратить внимание на Марефу Грязнову, — указал Бенкендорф, — биографические данные рисуют нам вроде бы обычную женщину из народа, но следователи раскрыли очень изощренное воровство, к которому она наверняка причастна. Уже бы арестовали, да государь не велел, видимо, ждал вас.