Итак, «дело об императорском скипетре» прикрывало «платиновое дело». М-гм. Или наоборот? Пока не понятно.

Но это ладно. Обвинить императора в неквалифицированных действиях в параллельной реальности, апеллируя самому императору Николаю I, вряд ли удастся. Ха-ха. Хотя бы пока монарх в своем уме, чтобы рыться в прошлых своих ошибках.

А вот поставить в вину иностранному дипломату выдачу взяток отечественным чиновникам вполне можно. Юридически понятно и проводилось много и в массовом порядке. Ведь взятка государственным людям оно, в принципе, дело почти всегда уголовное и карается хотя бы понижением в карьере и мостом службе. Так сказать, в малом объеме могут послать служить с Сибирь. В большом объеме — в каторгу в ту же самую Сибирь.

А уж если в этом прискорбном деле еще и участвует дипломат, то это совсем нехорошо и заканчивается громким международным скандалом. Дипломат же с позором навсегда изгоняется с территории искомой страны и, как правило, с позором и с полным забвением на собственном Родине.

Но это уже конец международного скандала. А пока надо хотя бы подтолкнуть ситуацию в этом направлении. Это ведь не только его личная инициатива. Это, между прочим, обязанности ответственного государственного чиновника силовых структур, обязанных находится на страже интересов российского государства. Э?

И что мы можем предъявить? Прежде всего, материалы учебника лохматых 2030-х годов, так же как личные показания попаданца надо половчее убрать подальше от любых глаз. Он еще не круглый дурак и не наивный гость во времени, чтобы так подставляться.

А вот собрать и в нужном месте подсунуть Николаю I практически официальные данные сотрудников жандармерии по так сказать коммерческим связям дипломата в русском обществе, в том числе высшем свете, в государственном аппарате, он вполне и может, и должен.

Надо не только показать его сиятельству Бенкендорфу, но и предварительно самому хорошенько просмотреть. И, может, даже обратить внимание августейшего императора. На сегодняшний день это единственная ниточка, хоть куда-то ведущая. И при чем прочная и надежная.

Итак, посмотрим в бумаги жандармерии по министерству финансов. Влиятельнейшее учреждение, что по сфере деятельности, что по чиновникам. Его министр Е. Ф. Канкрин — один из немногих сановников (единственный?), кто при Николае I отстоял право быть самостоятельным в своих действиях. Не как Нессельроде, который, по сути, в министерстве лишь vявляется рупором императора, да потакает своим мелким капризам. Вот даже так!

Да-с, но вот сегодня его высокопревосходительство министр финансов явно крупно попался. И не сам, естественно, подставили его свои же чиновники. Ух, какой список нарыли следователи! Это те, кто имел хоть какие-то подозрительные связи с английским дипломатом Дж. Стюартом.

А вот это персональный список тех чиновников, о ком уже четко известно, что он им давал и те, сволочи, точно взяли. То же приличный список. М-да, в XIX веке небольшая мзда еще не преследуется. Подарок, так сказать. Уголовное наказание в их отношении наступает лишь тогда, когда доказуемо известно, что оный российский чиновник непременно действует в пользу господина взяткодателя, отрабатывая данную взятку.

Что-то в неприглядном свете показывается министерство по этим спискам. Хотя непременно известно, что его высокопревосходительство глава министерства финансов никаких взяток не брал. Ни в виде относительных подарков, ни в виде щедрых взносов в разные фонды. Как не брали и почти все его заместители, сплошь тоже высокопревосходительства.

А вот по остальным грязи достаточно. М-да. Надеюсь, император Николай I не обратит это в незатейливый предлог для его окончательной отставки? А сам Канкрин не обозлится ни на жандармерию в целом, ни на отдельные чины в частности?

Нет, не то, чтобы это было страшно. Честно говоря, он сейчас так приподнялся в чиновничьей жизни, что его зримо и больно может укусить только сам государь-император.

Вот, пожалуй, немного стыдновато будет, это да. Даже ему, в сущности, малосведущему в тонкостях истории, известно, что Егор Францевич являлся одним из ведущих отечественных финансистов, немало сделавших для процветания нашей Отчизны. Пусть и чужеземец, но как раз это не важно. Ведь сколько он для нашей России хорошего сделал! А попаданец его ненароком хочет притопить, как лопоухого щенка. прошу прошения, в человеческом дерьме.

А вот это уже проскрипционный список по высшему свету. Здесь только те, кто известно, что хоть что-то взял. Себе ли не себе, а только взял, негодяй. Большущий список! И подарки-то недешевые! Офигеть не встать! Откуда англичане столько берут денег? Министры, генералы, князья, великие князья.

И вдруг Константин Николаевич с негодованием обнаружил на седьмой странице фамилию Бенкендорфа, а потом с искренним изумлением на девятой свою родную. Так ведь это голая и грязная клевета! Кто составлял этот список, сам, собственными руками сгною в тюрьме! Не брал, гады, и никогда не буду брать!

Оставил эти насквозь гнусные казенные бумаги, чтобы остудить себя, отпил глоток едва теплого чая. Невольно про себя усмехнулся. Что только неожиданно не узнаешь в жизни о себе в жандармских бумагах! Он еще в иностранные шпионы ненароком не попал?

Ну, Бенкендорф еще пусть. Попаданцу явно представлялось, что на этом старом крысе при всем его благородстве уже столько печатей о казнокрадстве и воровстве, что ни убавишь, ни добавишь.

Но он-то здесь откуда? Никогда не брал, и не собирался брать. Упоминание в списке взяткодателей его жены великой княгини Марии Николаевны уже никак не могло ухудшить его настроения. Даже более того, вызвало демонический смех. Вот ведь семья взяткодателей — аристократов! Ну, Стюарт, ну, скотина. Да тебя надо лишь за этот список распнуть ржавыми гвоздями напротив Зимнего дворца! Пусть изображает Господа Нашего Бога. А он в этом случае уж побудет Понтием Пилатом.

Не в силах скрыть своего негодования, прошелся по своему кабинету. Потом, наплевав на субординацию, отправился прямиком к Бенкендорфу. Тот, как всегда, был очень занят какими-то зубодробительными текущими делами, но на зоркий взгляд Константина Николаевича, совершенно ненужными. Мелкого чинушу, даже без классности в чинах, секретари быстренько выперли из помещения, угодливо улыбаясь всемогущему товарищу шефа жандармов.

— И что же вас так взволновало, ваше императорское высочество? — с искренним интересом полюбопытствовал хозяин кабинета. Он лукаво щурился на гостя после того, как все потусторонние и нижестоящие были из помещения выперты.

После недавней благодарности императора Николая он все еще был в благодушном настроении. И львиная доля этой благодушной доброты перекладывалась на виновника изменения поведения императора. Сумел ведь распутать это сложное и трудное дело.

— Вот-с, полюбуйтесь! — гневно потряс бумами попаданец, которого уже не интересовали вчерашние треволнения, — граф Александр Христофорович, всех нас, оказывается, уже включили в взяткодатели!

— Н-да? — без особого интереса спросил Бенкендорф, — и кто же так дерзко осмелился оскорбить самого зятя императора? Вечный он, что ли?

Сев на любезно предложенный стул, а, вернее, даже небольшое кресло итальянской работы, Константин Николаевич стал рассказывать:

— Помните, по недавнему делу об императорском скипетре мы смотрели на некоторых обвиняемых. Кое-кого, самого наглого и жадного, пустили в разработку. Материалы эти не понадобились, но кое-какие свидетельства я все же решил просмотреть. Мало ли чего вдруг. И с негодованием обнаружил вот это!

Константин Николаевич протянул небольшую рукопись, озаглавленную, как «Список лиц, получавших подарки от английского амбасадора Стюарта». Чиновник, составлявший список, дипломату, конечно, льстил, полномочным министром Великобритании в России тот не был. Не сейчас, и не через год. Вообще никогда. Но не в этом, как говорится, сермяжная суть.