«Эх, государь, если б ты знал, — подумал Константин Николаевич, — ты-то с Англией хочешь мириться, а вот хочет ли она с тобой? Ведь хорошо известно — у Англии нет постоянных друзей, у ней есть постоянные заботы. Смотри, останешься у разбитого корыта, но когда поймешь, будет поздно».
Но вслух только отметил:
— Государь, прежде всего надо переговорить с английским послом сэром Уликом де Бургом. А потом развивать отношения, как будет получаться. Из Стюарта необходимо выжать максимум, а потом придется отпустить. Мифического «Генриха» лучше вообще отпустить, припугнув. Чует мое сердце, наболтает на смертную казнь. И что с ним тогда делать?
— Константин Николаевич, ты с ума сошел? — опешил Николай, — да с такими действиями вы войну начнете! Англия и без того готова к сражениям, а тут точно пушки зарядит.
Однако великий князь только пожал плечами:
— Обратите внимание, ваше величество, это сама Англия влезла в Россию, как в какой-то второстепенный доминион. И если мы не дадим им сейчас по рукам, они так и будут наглеть. С англичанином Вильямом Алертоном проваландали, попытались сделать по мягкому, так сразу несколько появились, еще более наглые и пронырливые.
Увы, но доводы Константина Николаевича были понятны лишь, если их слушать. А император их слушать не желал. И поэтому остался при своем мнении. Что, спрашивается, интересоваться их взглядами, если твердо решил быть на своей позиции?
Император звучно, громко, как на плацу, приказал:
— Повелеваю вам, господа:
1. граф Александр Христофорович должен поговорить с английским послом де Бургом. Объяснить любезно, почтительно, но твердо позицию России. Ни в коей мере не пугать, ни показывать, что Россия готова к войне;
2. Великий князь Константин Николаевич! Тоже вежливо и спокойно переговорить с графом Ньюкаслом. Обговорить все детали, попросить. Великий князь, слышите — попросить объяснение, а потом с извинением отпускать;
3. «Генрих», не знаю уж кто он, пусть поезжает. На загранице ВЕЖЛИВО попросить быть в нашей стране мирным обывателем.
Все всё понятно? И предупреждаю, я не потерплю никаких отсебятин. Ясно⁈
По-видимому, император Николай I был чем-то сердит и обозлен. Иначе чем еще можно было объяснить такой холодный тон со своими близкими сотрудникам и даже почти родственниками.
Конец дела был максимально введен и отработан. И даже заглажен. Как же, император велел.
Единственно, Константин Николаевич все же спросил:
— А что же делать, если «Генрих» со товарищи все-таки залезут в Зимний дворец к императорскому сейфу. Тоже быть вежливым и спокойным?
Император Николай на этот вопрос молчал. Очень молчал, неодобрительно и даже зло.
Но спрашивал его, между прочим князь, учтиво и уважительно. И злиться можно было лишь на англичан, действительно наглых и беспокойных. Ведь если сделать вид, что ничего не происходит и дать им возможность залесть в его сейф и утащить эту богомерзкую бумагу, будет еще хуже.
Он, кстати, уже сегодня открыл в сейф и просмотрел стопку бумаг. Точно, есть тот противный документ! Нет, это надо же, сами подсунули бумагу, сами вытащат и огрязнят на весь мир хозяина — императора России Николая I!
Раздражение было таким большим, что он хотел повелеть схватить и казнить всех, ибо есть за что. сдержался. Спокойно, но с достоинством приказал:
— Засаду из жандармов, как мы и договаривались, ставить. Ибо, мы хоти люди спокойные и корректные, но до определенного предел. Константин Николаевич, если лазутчики не согласятся окончить все миром, я не буду злиться, если все окончится ранеными и даже убитыми англичанами.
Тем и закончился разговор. Император все-таки учел текущие реальности. А процесс пошел, не смотря ни на что!
Посол Англии в Российский империи Улик де Бург, первый маркиз Клэнрикэрд был сильно удивлен, когда его попросил прибыть к себе с визитом не министр иностранных дел Нессельроде, как обычно, а шеф российской жандармерии граф Бенкендорф.
При встрече выявилась неприятная подробность и причина исчезновения одного из дипломатов посольства. Оказывается, он арестован! Посол был сначала в ярости, но Бенкендорф оказался холоден и тверд.
К счастью для мира, у русского собеседника был жесткий запрет на любую конфронтацию, а у англичанина, наоборот, инструкций для войны не оказалось. Поэтому, ограничившись для начала холодно-вежливыми фразами, они продолжали тем, что стали искать точки соприкосновения. Итог встречи:
— русский поданный объявил недовольство российского императора выявленной деятельности поданных ея величества;
— английский дипломат подтвердил, что он все понял и передаст ея величества.
В общем, это была такая встреча, из-за которой дипломатию зачастую называют просто бестолковой болтологией.
Константину Николаевичу повезло в больше степени. Как и предлагали императорские приказы, он устроил засады и был с ними сам. У англичан явно было туго со временем, и старый полицейский четко полагал, то их вылазка состоится день ото дня, или, вернее, ночь от ночи.
И действительно, они попались, в первую же ночь, «Генрих» и с ним трое сотоварищей. Все в темной одежде, на лице черные полумаски. У всех сабли и палаши, а также кинжалы и обычные ножи.
Скорее всего, они имели хорошие схемы коридоров и комнат, или кто-то уже бывал здесь. Во всяком случае, в полутьме — на весь коридор был одна дежурная свечка — они уверенно прокрались к императорскому служебному коридору, сумели открыть, не зажигая огонь. Потом также прокрались к сейфу.
А вот здесь уже пришлось зажечь морскую масляную лампу, дающую не сильный, но достаточный огонь. С помощью его один из неизвестных сумел найти искомый документ. И одновременно эта же лампа позволила Константину Николаевичу все, или, хотя бы, в общем увидеть и подать жандармам условный сигнал.
Ну и на этом вылазка закончилась. При совокупном соотношении англичане могли пройти только, если они останутся незамеченными. А так по них сначала дали залп их пехотных ружей (строги приказ попаданца — бить только по ногам). Потом десяток человек во главе с великим князем рванулись в жаркую, но короткую рукопашную.
И вот он, милый, любезный «Генрих» оказался посажен в знакомую жандармскую тюрьму вот приятный «сюрприз» для Стюарта!
С оным дипломатом Константин Николаевич и встретился. Инструкция императора на этот раз оказалась такой жестокой и в таких тесных рамках, из-за чего любая пытка самостоятельности неизбежно приводила к ее нарушению, что выглядело уже нехорошо.
Впрочем, не в первый раз замужем. В бытность Георгием Васильевичем в XXI веке он не раз оказывался в ситуации, когда именитый гражданин России оказывался «в смущении», а начальство «рогом рыло землю и било копытом», прося и даже требуя закрыть дело или перевести стрелки на невиновных.
Здесь, слава Богу, до этого не дошло. От жандармов настоятельно по-родственному (хотя бы от него) просили лишь снизить рьяность и закрыть глаза на мелкие нарушения.
Что же, он все сделает. Благо, не требовалось всепрятать и действовать от себя лично. И еще готовый сюрприз.
— Сэр! — холодно сказал Константин Николаевич, — еще на подсудном розыске выявились ваши ужасные действия, не совместимые со званием английского дворянина. Подкуп чиновников, затеи по краже императорской регалий с помощью российских поданных.
— Я могу объяснится! — чопорно сказал Стюарт, никак не смущенный такими обвинениями, — вы сами увидите — я не виновен.
— Как бы вы не говорили, взятка остается взяткой, а факт передачи денег от вас к конкретным российским чиновникам фактом, — также холодно-надменно прервал его великий князь.
— Но мое слово джентльмена, — начал приготовленную фразу Стюарт.
— Все ваши уголовные поступки задокументированы и зафиксированы многочисленными свидетелями. Мои юристы, в том числе прекрасно знакомые с английской системой юриспруденцией считают, что в случае проведения суда вы будете обвинены и наказаны смертной казнью.
