Курт толкнул недовольно скрипнувшую дверь и прошагал в плохо освещенное помещение, снабженное прилавком и многочисленными полками и шкафчиками, заполненными банками и баночками. На одной из полок, в точности как и описывал помощник, разместились книги. Их было на удивление много; сие заведение не производило впечатления богатства, а книги, выставленные тут на обозрение, едва ли стоили меньше, чем весь остальной товар.
Дверь за спиной майстера инквизитора захлопнулась с обиженным звяком лишь теперь потревоженного колокольчика. На звук из задней комнаты просеменил тощий всклокоченный мужчина преклонных лет, чуть сощурился близоруко и тут же расплылся в напряженной улыбке.
— Доброго дня! Что будет угодно…
— Эта книга продавалась у вас? — оборвал его Курт, вытащив из сумки потрепанный томик и сунув его практически под нос аптекарю.
Тот едва не отшатнулся от неожиданности, затем сощурился еще сильнее, неуверенно протянул руку и провел кончиками пальцев по книге, будто пытаясь определить на ощупь, знаком ли ему этот переплет. Следователь ждал, не говоря ни слова, пристально наблюдая за собеседником, на лице коего на долю мгновения отобразилось узнавание, затем тревога, сменившаяся закаменевшим спокойствием, маскирующим собою решимость. Старик открыл книгу и перелистнул несколько страниц, как и следовало сделать в случае неуверенности в своей памяти, но Курт видел, что решение уже принято, а механические действия совершаются лишь для вящей достоверности.
— Я прежде не держал в руках этой книги, — качнул всклокоченной головой аптекарь, подняв взор на неугодного посетителя.
Курт кивнул, будто с огорчением принимая данный ему ответ.
— Как ваше имя?
— Мое имя Ханс Ляйхтер, — аптекарь даже слегка выпрямился, как если бы его слова имели некое особое значение, о котором известно любому уважающему себя жителю Аугсбурга. За проведенные в этом городе месяцы прибегать к услугам людей этой профессии Курту не приходилось, потому, должно быть, требуемым знанием майстер инквизитор не обладал; он лишь еще раз отметил про себя несоответствие состояния аптеки и ее хозяина тону, коим тот представился.
— Что вы мне лжете, майстер Ляйхтер, — раздумчиво проронил Курт, неторопливо вытягивая из-за ворота цепочку с Сигнумом, — я вижу. По многим признакам. Вы не слишком хороший притворщик. Пока только не пойму, зачем? Отчего вы не хотите признавать того, что не далее как вчера вечером продали эту самую книгу человеку моих лет, светловолосому, добродушному, одетому в простые штаны и куртку? Причем сами же посоветовали именно ее в ответ на довольно туманное пожелание. Что именно он попросил, не припомните?
Аптекарь болезненно дернулся, будто завороженный, прилепившись взглядом к серебристому кругляшу на цепочке.
— Я ничего такого не знаю! — зачастил он. — И человека этого не знаю! Он просто пришел и попросил что-нибудь благочестивое, но легкое. А я ведь все книги, что ко мне попадают, читаю. Это, знаете ли, удобно, книги ведь дороги, а так и деньги вернутся, и мудрости, так сказать, причастился... Ну вот я ему и посоветовал сразу же. У меня как раз нужное имелось, отчего ж не предложить?
— Все верно говорите, — покивал Курт. — Полностью с вами согласен. Более того, все, что вы сейчас сказали, я знаю. Только вот это все не дает ответа на мой вопрос: почему вы солгали мне, майстер Ляйхтер? Что вы прячете, если вы ни в чем не виноваты? Не хотите рассказать мне все сами? Вы ведь понимаете, что я все равно все узнаю, раз уж пришел сюда с этой книгой и нашел вас.
— Да испугался я, майстер инквизитор, — вздохнул аптекарь. — Я ведь понимаю: если вы пришли, значит, там какая-то дрянная история приключилась. А я бедный аптекарь. У меня ведь потом ничего покупать не станут...
— И снова лжете, — скривился Курт. — Primo, никто давно не сторонится тех, с кем говорил инквизитор. Но главное не это, а то, что, secundo, вы в самом деле испугались, но не тогда, когда увидели мой Знак, а когда узнали книгу. Ergo, вам есть что скрывать. Вы знаете о книге что-то такое, что может угрожать вам. И это еще более убеждает меня в важности имеющихся у вас сведений. Я мог бы арестовать вас, посадить в камеру и долго увещевать…
— Но вам не в чем меня обвинить! — напряженно выговорил Ляйхтер, непроизвольно отступив на полшага назад. — Вы ведь сами сказали: не те уж времена, чтобы сторонились инквизиторов, но это потому, что не те времена, когда Инквизиция могла арестовать кого угодно на пустом месте.
— Верно. Поэтому я поступлю куда проще, — кивнул Курт. — Сейчас я не буду ничего от вас добиваться; я просто выйду отсюда и зайду в несколько соседних лавок, куплю что-нибудь по мелочи, а заодно обмолвлюсь мимоходом, какой сознательный и богобоязненный человек майстер Ханс Ляйхтер и как охотно он рассказывает инквизитору о своих делах и покупателях…
— Но я же ничего вам не рассказал! — возмущенно вскинулся аптекарь.
— И снова верно подмечено, — нарочито добродушно ухмыльнулся Курт. — Вот только знаем об этом лишь я и вы; а кому из нас поверят добрые горожане? А тот, кого вы так опасаетесь?.. Уверены, что все еще не хотите поговорить со мной?
Аптекарь молчал, глядя в пол и кусая губы. Курт выждал минуту, затем проговорил:
— Не стоит искушать судьбу, майстер Ляйхтер. Выбора у вас нет. Ваше доброе имя пострадает в любом случае, но если вы все же поговорите со мной откровенно, я найду тех, кто втравил вас в эту историю, и вам более ничего не будет грозить. В ином же случае все, чего вы так опасаетесь, произойдет, ибо я уже не буду на вашей стороне и не стану защищать вас. А сейчас я развернусь и медленно пойду к двери. Скажите, что ответите на мои вопросы, и я остановлюсь. Если же сейчас я выйду отсюда, вы останетесь один со своими страхами, и виноваты в этом будете только вы сами.
Он успел сделать четыре очень медленных шага, прежде чем его настиг горестный оклик аптекаря:
— Майстер инквизитор! Подождите… Я все расскажу.
Курт обернулся, нарочно не спеша подходить вновь. А старик поднял на него взгляд и с отчаянной решимостью докончил:
— Только когда пойдете за покупками, обмолвитесь, как хорошо я оберегаю секреты моих покупателей. И… арестуйте меня, пожалуйста, пока вы их ловите.
Курт хмыкнул.
— Заботу о своем добром имени, майстер Ляйхтер, вам придется взять на себя. Впрочем, это может зависеть от того, насколько мне помогут ваши ответы. А вот теплое местечко в одной из камер в отделении вам и впрямь придется на некоторое время обжить. Но прежде скажите мне, кто принес вам эту книгу?
Аптекарь тяжко вздохнул и заговорил.
— Я не знаю этого человека, майстер инквизитор. Впервые видел. Но раз пришел, значит, знал, куда. Я ни о чем и не спрашивал. Мне ведь не за любопытство платят, а вовсе даже наоборот. Он дал мне книгу и велел продать ее тому, кто попросит «что-нибудь благочестивое для легкого чтения». Сказал, это и будет моя плата за работу. Это щедрая плата, и я согласился. Книгу не читал толком, тут, каюсь, солгал я вам поначалу. От испуга, Богом клянусь! Проглядел так слегка, чтоб в самом деле не ересь какая, да и закрыл. Оно чем меньше чужих тайн знаешь, тем спокойнее живется. Ко мне ведь с такого рода просьбами половина города ходит, когда надо что-нибудь кому-нибудь передать, но чтоб непонятно было, от кого. Ничего же нет странного в том, чтоб в аптеку зайти. Всем известно, что у старого Ханса цены божеские и снадобье для всех найдется. Вот все и ходят. Ну, а что заодно записочку или вещицу какую оставят или заберут… Бывают и весьма курьезные случаи. Только они к делу касательства не имеют, а мне рассказывать не след.
Уже собравшийся оборвать уползающее в сторону рассуждение Курт одобрительно кивнул и задал следующий вопрос:
— Имени вы не спросили, и это вполне понятно. Но неужели вы не рассмотрели его хоть немного? Как выглядел этот человек?
— Да никак, — чуть растерянно пожал плечами аптекарь. — То есть, ничем не примечательно. Средний такой человек, обыкновенный, не то чтоб высокий, не то чтоб низкий; не толстяк, но и не худой. Волосы светлые, глаза вроде бы тоже. Лицо обычное совсем. Таких лиц каждое третье. Никаких особенных примет или увечий не было, а так и не припомню. Я ведь аптекарь, у меня на всякую хворь глаз наметанный, нипочем бы не пропустил. А на обычные лица у меня память дурная, вы уж простите, майстер инквизитор.
