— Нет.

— Надо идти туда, влево, — оборвал разговоры Золтан. — Там есть место, где можно спуститься к реке. Через реку и ущелье огонь не пройдёт.

— Но там горит всё! — испугалась Марыся. — Лучше в другую сторону!

— В другой стороне тупик. А к тропе мы успеем проскочить, если идти быстро.

Он первым побежал вдоль края ущелья. Марта и ещё две женщины припустили следом. Но подслеповатый Ринат бежать не мог. И хромоножка Марыся не могла, и сильно беременная Лейла. Так что, бросить их, предоставить своей судьбе?

Орест повернулся к Анжеле, велел:

— Беги, мы вас догоним!

Та, поколебавшись, тряхнула головой:

— Нет! Вместе догоним. — Схватила Марысю за руку, потянула: — Пошевеливайся!

Они не успели проскочить, пожар поймал их в ловушку. Огонь подступал всё ближе, уже пылали деревья в десятке шагов от них, сыпали жгучими искрами на плечи и головы, уже дымилась одежда на спинах. Марыся заплакала в голос:

— Анжела, миленькая, вспомни, как соскользнуть! Ты же умеешь, ты так делала!

Лейла шмыгала носом, ни на что не надеясь. Ринат стоял, отрешённо закрыв глаза.

— Вспомни, пожалуйста, — простонала Марыся. — Мы же здесь сгорим заживо!

Орест отвёл взгляд от стоящих рядом людей. Далеко впереди поднималась противоположная стена ущелья, переходила сначала в крутой, потом всё более пологий склон, поросший таким же лесом, как тот, что пылал за их спинами. А по дну ущелья текла река.

— Нужно прыгать, — предложил он.

— Зачем? — спросила Анжела. — Всё равно разобьёмся.

— Нет! Там вода. Только оттолкнуться посильнее, чтобы не задеть камни.

Обрушившийся во время землетрясения выступ насыпал на пути реки дамбу. За прошедшие после этого годы вода поднялась до её гребня, образовав узкое длинное озеро, берегами которого стали отвесные стены ущелья. Насколько оно глубоко, какое у него дно, Орест понятия не имел. Но озеро давало надежду.

— Я хочу соскользнуть, пожалуйста, пожалуйста... — хныкала Марыся. Губы Лейлы шевелились беззвучно, — кажется, она молилась о том же. Вспыхнул тлевший до этого вещмешок за плечами Рината. Анжела закрыла глаза, лицо её сделалось неподвижным, как маска.

За спинами их что-то громко треснуло, зашуршало. Орест быстро оглянулся. Ствол объятого пламенем дерева переломился, и оно заваливалось в их сторону. Дерево было достаточно высоким, чтобы кроной дотянуться до самого обрыва. До стоящих на нём людей!

— Прыгаем!

Орест схватил жену за руку, потянул. Она не шелохнулась, словно превратилась в деревянную статую. Пришлось дёрнуть сильнее, камень под ногами качнулся... В следующий миг Орест понял, что летит вниз. И что рука его сжимает пустоту.

Громадный факел рухнул на камни, сноп искр взметнулся в небо в том самом месте, где только что стояли люди. Заметить, куда они делись, Орест не успел. Прыгнули? Или всё-таки соскользнули?

Очнуться Ореста заставил холод. Он лежал на чём-то твёрдом и мокром и сам был мокрым до нитки, каждая мышца тела болела. Вдобавок он ничего не видел. Мгновенный ужас от мысли, что ослеп, но тут же понял: он лежит вниз лицом, а вокруг ночь. Заставил себя перевернуться, сел.

Течение протащило его вдоль озера до самой дамбы, прибило к камням. Падение получилось не таким уж неудачным, — умудрился ничего не сломать.

— Анжела! — закричал Орест.

С первого раза не получилось, голос сорвался. Пришлось откашляться, промочить пересохшее горло.

— Анжела! — опять закричал. — Ринат! Лейла!

Тишина. Ни крика, ни стона в ответ. Орест осторожно, — в темноте ни зги не видно, — вскарабкался по обвалу выше, туда, где сухо. Нашёл ровную плиту, высыпал на неё содержимое вещмешка. Сел поудобнее, раз уж лечь нет никакой возможности, стал ждать рассвет.

Он уверен был, что не заснёт, и не угадал. Когда проснулся, солнце освещало склоны гор по ту сторону ущелья. Тело болело гораздо меньше. Орест снова попытался звать пропавших спутников, — с тем же результатом. Оставалось идти до тех пор, пока не найдётся выход. Вопрос, в какую сторону, решался просто: путь вверх по течению реки преграждало озеро. Оставалось спуститься с осыпи дамбы и идти вдоль реки вниз.

В первый день Орест шёл достаточно бодро, несмотря на ушибы. Конечно, «шёл» — сильно сказано. Пробирался сквозь лабиринт валунов и каменных осыпей на дне ущелья. Благо солнце попадало сюда лишь на пару часов перед полуднем, и всегда можно было окунуться в прохладную воду. Еду, что захватил с собой, он не экономил, справедливо рассудив, что мясо протухнет раньше, чем закончится.

Ночью никак не удавалось улечься — камни давили в бока, затекала спина, от воды тянуло холодом. А когда сон пришёл, был он ещё хуже яви.

На третий день Орест добрался до ручья, стекающего в реку со стены ущелья. Узкое место закончилось, и каменная осыпь, на которой Орест устроил ночлег, показалась мягче тюфяка на лежанке. Утром он не сразу сообразил, за что зацепился взгляд: в двух шагах от его лица лежала самая обыкновенная ложка!

Потом Орест понял, что обыкновенной эту вещь называть неправильно. Приподнялся, протянул руку, взял. Ложка была отлита не из бронзы. Светло-серый металл, очень лёгкий. Хорошо знакомый, хоть Орест мог поклясться, что раньше такого изделия не видел.

Он задрал голову, посмотрел на скалу ущелья. Землетрясение захватило и эти места. Здесь тоже отвалился кусок, правда, не такой объёмный. Реку обвал не перегородил, лишь возвёл гору щебня и открыл полость внутри скалы. Не пещеру, а явно рукотворную полость.

Не раздумывая, Орест начал карабкаться. Осыпь уходила вверх достаточно круто, но на четвереньках удалось её преодолеть. Стоило заглянуть внутрь, и последние сомнения исчезли — перед ним сооружение древних. Он слышал рассказы о развалинах и сам наверняка видел их, да забыл. То, что он обнаружил, нельзя было назвать «подземным домом». «Бункер» — всплыло в памяти подходящее слово.

Орест осторожно ступил внутрь. В бункере оказалось нескольких комнат. Обвал задел крайнюю и коридор, уходивший вглубь горы. Пострадавшее помещение служило кухней и столовой. Треть его обвалилась вслед за стеной, а уцелевшую часть завалило камнями вперемешку с искорёженными кухонными механизмами и приспособлениями. Некоторые легко узнавались, назначение прочих Орест наверняка бы определил, если бы напрягся. Но в первую очередь его заботило другое: в кухне должен быть запас провизии.

Он не ошибся: большой встроенный в стену шкаф оказался кладовой. Картонные коробки и их содержимое рассыпались в труху, а влага, проникшая после обвала, превратила труху в грязь. Но металлические банки уцелели, лишь местами покрылись ржавчиной и лишились этикеток. Из первой вскрытой дохнуло таким смрадом, что пришлось немедленно вышвырнуть её в реку, зато содержимое второй выглядело съедобным. Каша с кусочками мяса. Вкуса еда почти лишилась, но, несомненно, всё ещё оставалась питательной. Орест подобрал среди обломков ложку — близнеца той, что привлекла его внимание, — и выскреб всё до дна.

Банок в кладовой хранилось много. Но как узнать, содержимое каких съедобно, а каких нет. Орест придумал разделить банки по виду и размеру, вскрыть по одной каждой разновидности и надеяться, что остальные более или менее соответствуют.

В третьей банке оказались плотно уложенные маленькие рыбёшки, залитые маслом. Рыбёшки не воняли, но стоило ткнуть ложкой, и они расползлись в скользкую однородную массу. Пробовать её на вкус не хотелось. Содержимое четвёртой скрывал толстый слой плесени. В пятой — высоком цилиндре — хранилось растительное масло.

Орест неторопливо принялся исследовать оставшиеся помещения.

Коридор заканчивался массивной металлической дверью с закруглёнными углами. Скорее всего, за ней находилась лестница или подъёмник, по которому древние попадали в бункер. Ореста больше интересовали шесть дверей в стенах коридора, тоже металлические, но не такие массивные. На каждой из них выведена буква «К» и порядковый номер. «К-6» вела в кухню. Рядом, за дверью «К-5», находилось помещение для гигиенических надобностей. Последняя дверь в этом ряду, «К-4», вела в спальню. Жили обитатели бункера аскетично: встроенный в стену шкаф для одежды, три металлические койки, у изголовья каждой — тумбочка. На одной лежала книга. Настоящая, не блокнот. «Борис Драгов. Мир без границ» — значилось на ней.