Орест поскрёб в затылке. Не знал, как объяснить, что в Ровном совсем другие порядки. Он себе самому не мог объяснить, как допустил, чтобы садист, не владеющий никаким ремеслом, не выделяющийся ни силой, ни сноровкой, подчинил жителей большого посёлка.

Анжела, поняв его растерянность, улыбнулась, предложила:

— Тогда давай вместе читать. Вслух, по очереди. Только попозже начнём, когда потеплеет. А то застудим себе чего не надо.

«По очереди» они читали недолго, — складывать буквы в осмысленные фразы у Анжелы получалось куда ловчее и быстрее, чем у Ореста, и уже на второй день вслух читала только она. Это стало их ежедневным занятием после полудня, когда солнце прогревало и воздух, и лавку перед домом. Выделяли час, а то и два для чтения. От других обитателей Блокпоста они не таились, и первые дни вокруг собирался кружок слушателей. Но монотонные описания Путника своих гипотез и экспериментов никак нельзя назвать увлекательной историей. Слушатели пожимали плечами и уходили. Самые дотошные и предприимчивые время от времени возвращались, спрашивали, нашлось ли в писанине что-либо полезное. Но и практической пользы записи не содержали. Разве что Марыся заявила, мол, когда окажется вблизи мерцающего города, обязательно наберётся смелости и принесёт оттуда что-нибудь нужное. «Если к тому времени ты будешь помнить об услышанном здесь» — подумал Орест.

Дочитали дневник, когда весна перевалила далеко за середину. Деревья в лесу покрылись свежей зеленью, жители Блокпоста поснимали с окон ставни. В доме теперь было достаточно светло, чтобы без труда разбирать буквы на желтоватых листах. Но Анжела и Орест уже привыкли к своей лавке.

Дойдя до последнего абзаца, Анжела перелистнула оставшиеся в блокноте чистые листы, словно пыталась найти продолжение, посмотрела на мужа.

— А дальше? — спросила. — Что случилось с Путником? Он закончил свои исследования?

Орест пожал плечами.

— Путник ушёл из нашего посёлка. Почему дневник оставил? Он старый был, боялся, что не сможет больше явиться, не хотел, чтобы записи пропали. Отдал дневник... моей жене, Власте. Но она... — Орест запнулся. Не смог признаться, что собственноручно застрелил любимую женщину. — Она умерла скоропостижно, и дневник остался у меня.

— Соболезную. Послушай, Путник считал, что мерцающие города — это проекция прошлого в настоящее время.

— Не понимаю.

— Как бы тебе объяснить... Вот ты сидишь на лавке, твоя голова далеко от земли. Но на земле есть её проекция — тень. Только тень создаёт солнечный свет, а мерцающие города — что-то другое, связанное со скольжением. Наука, которой я учила детей, называлась «физика». Наверное, я многое знала о том, как люди перемещаются.

— Мерцающий город помогает вспомнить то, что человек знал раньше. Путник так писал... и это правда.

— Угу. Попасть бы туда... — Анжела встрепенулась: — Но ты ведь там был, видел всё своими глазами! Какой он, как выглядит изнутри?

Орест растерялся. Что он мог рассказать о мерцающем городе, который считал марой? Тишина, вечный свет луны, дома во много этажей, широкие улицы, застывшие в движении повозки. Он старался не заострять внимание ни на чём, чтобы не угодить в дьявольские тенёта, на людей так и вовсе не глядел. Детально запомнился лишь дом вещей, откуда вызволял Зигмана и Вайса.

Когда он дошёл до детской площадки с качелями, Анжела насторожилась.

— Как назывался торговый центр? Там ведь были надписи? Разноцветные, светящиеся, много!

— Я не приглядывался. Я же не знал, что умею читать. Почему ты спрашиваешь? Это важно?

Женщина помедлила, отрицательно качнула головой.

— Нет, совсем неважно. — Она захлопнула блокнот. — Что ты собираешься делать с этим?

— Пока не решил.

— Сожги!

Орест ошарашенно уставился на неё.

— Почему?!

— Потому что лучше забыть всё здесь написанное. Прошлое на то и прошлое, что оно прошло! Его не исправить. А будущего больше не существует. Может быть, правы те, кто верит в Рай и Ад, только они всё перепутали! Мы жили в Раю и сами его уничтожили, а впереди нас ждёт Ад. Единственный способ не попасть туда — умереть в этом мире, пока он существует. Твоей прошлой жене повезло. Я ей даже завидую!

Конец весны выдался дождливым, при этом очень тёплым. Дожди шли чуть ли не каждую ночь до утра, затем солнце, поднимаясь к зениту, испаряло влагу. Как назло, погода стояла безветренная, влажному воздуху некуда было деться. Поэтому во второй половине дня собирались тучи, и повторялось. Духота была невыносимая, в лесах развелись неисчислимые полчища комаров, готовых живьём сожрать любого, кто сунется за грибами и ягодами. Да и ягоды гнили прямо на стеблях, а грибы выгрызали черви. С охоты мужчины возвращались мокрые, грязные, злые, часто с пустыми руками.

За всю весну в Блокпост не явился ни один новенький. Зато соскользнули трое, а Андрей сорвался со скалы и разбился насмерть — покалеченная нога подвела. Отвратительная погода, неожиданный в конце весны голод, быстрое сокращение числа жителей, столь заметное в крошечном посёлке, распад прежних семейных пар — всё это способствовало частым ссорам, доходившим до драк. Причём дрались между собой не только мужчины. Одна из женщин до полусмерти избила овдовевшую Марысю, застукав ту со своим супругом. Орест начал подумывать, что кроме кузнечного дела и охоты придётся вернуться к обязанностям шерифа.

Когда восточные ветры унесли влагу и дожди прекратились, люди вздохнули с облегчением. Но беды лишь начинались. Оказалось, что дожди ушли слишком надолго. Лето поднималось к вершине, солнце палило всё жарче, но облачка, изредка проплывающие по белёсому небу, не приносили влаги. На смену мокроте пришла засуха. Ручьи близ посёлка высохли, поход к протекающей по дну ущелья реке занимал полдня. Вслед за водой ушли звери, лес опустел, ради охоты приходилось отправляться в дальние горы. Вдобавок продолжалось обезлюдение посёлка, — соскользнули ещё двое.

— Все беды начались после того, как ты сюда явился! — в сердцах сказал Оресту Ринат.

Кузнечному ремеслу он его больше не учил, да и сам почти ничего не делал. После гибели жены стал замкнутым, молчаливым, безучастно ждал своего срока соскользнуть. Даже с другой женщиной не сошёлся. К счастью, никто в Блокпосте обидные подозрения кузнеца не разделял.

— Не бери в голову, — успокаивала мужа Анжела. — Ринат чокнулся совсем.

Орест и сам понимал, что никакого отношения к происходящему не имеет. Но если вдуматься, выглядело всё жутковато. Словно кто-то всеведущий и всемогущий спешил убрать людей из Блокпоста в преддверии надвигающейся катастрофы. И та не заставила себя ждать.

Дым они почуяли на подходе к посёлку, бросились туда чуть не бегом. Испуганные женщины встретили страшной вестью: загорелся лес на противоположном склоне седловины. Пожар вспыхнул накануне, ночь прошла тревожно, утром посёлок затянуло дымом. Запах гари усиливался с каждым часом, едкий дым щипал глаза, лез в ноздри, мешал дышать. К полудню сделалось очевидно: стена огня движется на Блокпост. С тем, что из посёлка нужно уходить, никто не спорил. Вопрос — куда? «Из Блокпоста нет выхода» — фразу эту прежде произносил каждый, не задумываясь, что означать она может смертный приговор.

Золтан, как самый опытный из охотников, повёл односельчан звериными тропами. Непривычные к долгим лесным переходам женщины быстро идти не могли, пожар накатывал быстрее, раз за разом преграждал дорогу, заставлял поворачивать обратно. В конце концов у людей остался единственный путь — древняя дорога, ведущая в никуда.

— Я здесь была, я помню! — прохрипела Анжела, тяжело дыша после бега сквозь дым. — Тут я показывала, как можно соскользнуть по желанию!

Действительно, это был самый край дороги. В нескольких шагах она обрывалась над ущельем, где под грудами камней теперь покоились развалины.

— Ты вспомнила, как соскользнуть отсюда? — с надеждой пролепетала Марыся, услышав слова подруги.