Ричард расхаживал по залу, между ждущими вампирами, взад и вперед тем пружинным шагом, который наполнял воздух теплой ползущей силой.

– Я не сказала. Что хочу кормить его собой.

Ричард резко повернулся, глядя на меня:

– Это не так?

– Не так, – сказала я, и это была правда. – Этого мне никогда не хотелось.

– Она говорит правду, – сказал молчавший до того Жан-Клод.

– Ты не вмешивайся! – ткнул Ричард пальцем в его сторону.

Жан-Клод изящно поклонился и замолчал. Слишком он хорошо себя вел, и это меня нервировало. Хотя, конечно, бестактностей Ричарда хватало сейчас на них двоих.

– Тогда давай я снова дам ему кровь, – закончил Ричард.

– А для тебя это тоже секс?

Ричард покачал головой:

– Я смотрел на тебя, Анита, а не на него. А немножко боли – это даже хорошо.

Тут настала моя очередь качать головой.

– И ты на самом деле хочешь сказать, что, если он всадит в меня клыки, это для тебя будет еще хуже, чем если бы он всадил... – Я не стала договаривать. – Я бы сказала, что поделиться кровью – это меньшее зло. А ты?

– Да, – прошипел он.

Его сила заполнила зал как теплая электризованная вода. Ее можно было почти пощупать.

– Тогда отчего ты собачишься? Мы вообще этого не стали бы делать, но ты захотел. – Я пошла к нему, тоже наконец разозлившись. – Не хочешь убивать Маркуса – прекрасно, но у всего есть своя цена. Ты хочешь набрать силы, чтобы подчинить себе стаю, не теряя человечности, – отлично, но такую силу бесплатно не дают.

Я встала перед ним так близко, что сила плясала у меня по коже тонкими иголками, как сексуальный восторг на грани между наслаждением и болью.

– Отступать уже поздно. Мы не бросим Вилли и других только потому, что ты сдрейфил. – Я сделала последний шаг; мы стояли так близко, что на вдохе наши тела коснулись бы друг друга. Я понизила голос до шепота, хотя все в этом зале меня все равно продолжали слышать. – Тебя не кровь беспокоит. Тебя тревожит, что ты наслаждался этим. – И почти одними губами, без голоса, я добавила: – Жан-Клод соблазняет не меня. Он соблазняет нас.

Ричард глядел на меня безнадежным, потерянным взглядом. Как мальчик, который вдруг узнал, что чудище под кроватью всамделишное и теперь оно трахает мамочку.

Сила Жан-Клода поползла в зал, смешиваясь с теплой силой Ричарда, как холодный ветер из могилы. Мы оба обернулись и поглядели на вампира. Он улыбнулся – еле заметно, сбросил халат на пол и поплыл к нам, и была на нем лишь шелковая пижама и понимающая улыбка. Он летел в ореоле собственных волос, развеваемых холодным вихрем.

Ричард тронул меня за плечи, и даже это целомудренное прикосновение послало по телу волну тепла, пустило мурашки по коже. Сила была здесь, близко, готовая откликнуться на вызов. Хватит заниматься этими сексуальными шарадами.

Жан-Клод протянул ко мне бледную руку. Я встретила ее на полпути, и этого было достаточно. Холодная жгучая сила потекла в меня, через меня, в Ричарда. Он ахнул. Жан-Клод надвинулся вперед, будто хотел надавить на меня телом. Я удержала его на расстоянии вытянутой руки.

– Это здесь, Жан-Клод. Вы чувствуете?

Он кивнул:

– Ваша сила взывает ко мне, ma petite.

Рука Ричарда скользнула по моим плечам, он потерся лицом о мои волосы.

– Что теперь?

– Теперь мы оседлаем силу, а не она нас.

– Как? – шепнул Ричард.

Жан-Клод посмотрел мне в глаза, и его взгляд был глубже океана, полного тайн.

– Кажется, у ma petite есть план.

– Да, – ответила я, – у меня есть план. – Я посмотрела на одного из них, на второго. – Я собираюсь позвать Доминика Дюмара и выяснить, знает ли он, как положить вампиров в гробы.

Доминик снял с себя подозрения в убийстве Роберта. У него было железное алиби – он был с женщиной. Даже если бы этого не было, я все равно попросила бы его о помощи. Спасти Вилли мне хотелось больше, чем отомстить за Роберта.

Странное выражение мелькнуло на лице Жан-Клода.

– Вы, ma petite, будете просить о помощи? Более чем необычно.

Я отодвинулась от них. Мы могли вызвать силу, в этом я была уверена. Я посмотрела в пустое лицо Вилли, на свисавшие из гроба игральные кости.

– Если я ошибусь, Вилли не будет на свете. Я этого не хочу.

Бывали времена, когда мне казалось, будто не Жан-Клод убедил меня, что не все вампиры – монстры. Это был Вилли, да еще Мертвый Дейв – бывший полисмен и владелец бара. Иногда многие вампиры меньшего ранга казались обыкновенными славными ребятами. Жан-Клод бывал ох каким разным, но славным парнем его никто и никогда не назвал бы.

Доминик Дюмар появился в черных костюмных брюках и черном кожаном пиджаке на серой шелковой футболке. Без пригляда Сабина он чувствовал себя свободнее, как служащий в свой выходной день. Даже аккуратная вандейковская бородка и усы казались менее официальными.

Он обошел вокруг поднятых мною трех вампиров. Мы отошли в усыпанный щебенкой зал, и ему были видны одновременно и вампиры, и зомби. Доминик ходил вокруг вампиров, иногда трогая их руками.

– Это великолепно, просто великолепно!

Я подавила желание на него окрыситься.

– Простите, если я не разделю вашего энтузиазма. Вы можете мне помочь их положить такими, какими они были?

– Теоретически – да.

– Когда человек говорит “теоретически”, это значит, что он не знает как. Помочь мне вы можете?

– Погодите, погодите, – ответил Доминик. Он присел возле Вилли, рассматривая его, как букашку под микроскопом. – Я же не сказал, что не могу. Да, я никогда не видел, чтобы кто-то такое мог сделать. А вы говорите, что вы такое уже делали раньше. – Он встал, отряхивая колени.

– Один раз.

– И тогда без триумвирата? – спросил Доминик.

Пришлось ему рассказать. Я достаточно разбиралась в магии ритуалов, чтобы понимать: если мы скроем от него, как мы добыли столько силы, Доминик нам помочь не сможет. Это как сообщить полиции о краже со взломом, хотя на самом деле произошло убийство. Они будут расследовать не то преступление.

– Да, в первый раз я была одна.

– Но оба раза в светлое время суток? – спросил он.

Я кивнула.

– Это более или менее понятно. Зомби можно поднять, когда душа отлетела. И логично, что вампиров можно поднять только днем. Когда наступает темнота, их душа возвращается.

Я даже не собиралась вступать в дискуссию, есть ли у вампиров душа. Я далеко не так была уверена в ответе, как когда-то.

– Я не умею поднимать зомби днем, – сказала я. – Не говоря уже о вампирах.

Доминик показал рукой на мертвецов обеих пород.

– Но вы это сделали.

Я покачала головой:

– В этом-то и вопрос. У меня не должно было такое получиться.

– Вы когда-нибудь пытались поднимать обычных зомби в светлое время суток?

– Вообще-то нет. Человек, который меня обучал, говорил, что это невозможно.

– Значит, вы не пробовали? – спросил Доминик.

Я замялась с ответом.

– Вы пробовали, – сказал он.

– Я этого не умею. Я даже не могу вызвать силу под солнечным светом.

– Только потому что верите, будто не можете.

– Повторите еще раз, пожалуйста.

– Вера – один из самых важных аспектов магии.

– Вы хотите сказать, что раз я не верю, будто могу поднять зомби днем, то поэтому и не могу.

– Именно так.

– В этом нет смысла, – сказал Ричард.

Он стоял, прислонившись к одной из целых стен. Пока мы с Домиником говорили о магии, он был очень тих. Джейсон, все еще в волчьем образе, лежал у его ног. Стивен расчистил себе место среди камней и сидел рядом с Джейсоном.

– На самом деле есть, – возразила я. – Я видела людей с большим нетренированным талантом, которые ничего поднять не могли. Один был уверен, что это смертный грех, и потому просто сам себя заблокировал. Но он светился силой, принимал он это или нет.

– Оборотень может отрицать свою силу как хочет, но это не спасет его от превращения, – возразил Ричард.