Тут я действительно нахмурилась.

– Кэтрин, то, что ты в замужестве счастлива до безумия, не значит, что все остальные тоже должны выходить замуж.

Она пожала плечами и засмеялась.

Я глядела в ее сияющее лицо и качала головой. В этом Бобе, значит, есть что-то, чего сразу не видно. Он был фунтов на тридцать тяжелее, чем надо, лысеющий, с маленькими круглыми очками и незапоминающимся лицом. Искрометности в нем тоже не замечалось. Пока я не увидела, как он смотрит на Кэтрин, я готова была ей показать большой палец книзу. А смотрел он на нее как на целый мир, и был этот мир приятен, безоблачен и чудесен. Красавцев много, остроумцев полно в каждом телевизоре, а вот надежность – это встречается куда реже.

– Я привела сюда Ричарда не для того, чтобы ты на нем шлепнула одобрительную резолюцию. Я знала, что он тебе понравится.

– Почему же ты держишь его в таком секрете? Я уже десять раз пыталась его увидеть.

Я пожала плечами. Честно говоря, потому что знала, как у нее засветятся глаза. Тем маниакальным огнем, которым сияют твои замужние подруги, если ты не замужем и с кем-то встречаешься. Или, хуже того, не встречаешься и тебя надо пристроить. Вот так сейчас смотрела Кэтрин.

– Только не говори мне, что ты устроила этот прием только чтобы познакомиться с Ричардом.

– Ну уж прием. А как еще я могла бы это сделать?

В дверь постучали.

– Войдите! – сказала Кэтрин.

В дверь вошел Боб. Для меня он выглядел так же ординарно, но Кэтрин, судя по озарившемуся лицу, видела в нем что-то, мне не видное. Он улыбнулся ей, и лицо его засветилось, тут и я усмотрела в нем что-то светлое и необычное. От любви все мы становимся красивыми.

– Простите, что встрял в ваши девичьи разговоры, но Аниту просят к телефону.

– Сказали кто?

– Тед Форрестер, говорит, что по делу.

У меня глаза широко раскрылись. Тед Форрестер – это был псевдоним человека, которого я знала как Эдуарда. Наемный убийца, специализирующийся на вампирах, ликантропах и прочем не совсем человеческом материале. Я же – охотник на вампиров с лицензией. Иногда наши пути пересекались. На некотором уровне мы, можно сказать, были друзьями.

– Кто такой Тед Форрестер? – спросила Кэтрин.

– Охотник-истребитель, – ответила я. Тед, вторая личность Эдуарда, был охотником-истребителем с соответствующими документами, все мило и законно. Я встала и пошла к двери.

– Что-то случилось? – спросила Кэтрин мне вслед.

От нее мало что ускользало, и потому я держалась от нее подальше, когда попадала во что-нибудь горячее. Она была достаточно умна, чтобы сообразить, когда дело становится плохо, но у нее не было пистолета. А если ты не умеешь себя защитить, то ты – пушечное мясо. Единственное, что не дает Ричарду стать пушечным мясом, – он вервольф.

Хотя отказ убивать почти превращал его в пушечное мясо, оборотень он там или кто.

– А я-то надеялась, что сегодня у меня работы не будет.

– Я думала, у тебя все выходные свободны, – сказала Кэтрин.

– Я тоже так думала.

Трубку я сняла в домашнем офисе, который они себе оборудовали. Просто поделили одну комнату пополам, В одной половине царил стиль кантри с плюшевыми мишками и креслами-качалками, другая была оформлена в мужском стиле с репродукциями сцен охоты и кораблем в бутылке на письменном столе. Компромисс в действии.

– Да? – сказала я.

– Это Эдуард.

– Как ты узнал этот номер?

Он ответил не сразу.

– Проще простого.

– А зачем ты за мной охотишься, Эдуард? Что случилось?

– Забавный подбор слов.

– О чем это ты?

– Мне только что предложили контракт на твою жизнь – за столько денег, что они стоят моего времени.

Настала моя очередь помолчать.

– Ты это принял?

– А стал бы я звонить, если бы принял?

– Может быть, – ответила я.

Он рассмеялся.

– Верно, но я не собираюсь его принимать.

– А почему?

– Дружба.

– Придумай что-нибудь другое.

– Я думаю, что, защищая тебя, убью больше народу. А если я возьмусь за этот контракт, убивать придется только тебя.

– Утешает. Ты сказал – “защищая”?

– Завтра буду в городе.

– Ты настолько уверен, что кто-то этот контракт примет?

– Меньше чем за сто кусков я даже к двери не подойду, Анита. Кто-то возьмется за работу, и кто-то вполне умелый. Не такой, как я, но умелый.

– Какие-нибудь советы до того, как ты тут появишься?

– Я еще не дал ответа. Это их задержит. Когда я скажу “нет”, найти другого исполнителя времени не займет. В эту ночь тебе ничего не грозит. Радуйся своим выходным.

– Откуда ты знаешь, что у меня выходные?

– Крейг – очень словоохотливый секретарь. Очень предупредительный.

– Придется с ним насчет этого поговорить.

– Поговори.

– Ты уверен, что сегодня ночью киллера в городе не будет?

– Ни в чем нельзя быть уверенным в этой жизни, но я был бы недоволен, если бы клиент попытался нанять меня и отдал работу кому-то другому.

– И много клиентов ты потерял от собственной руки?

– Без комментариев.

– Итак, у меня последняя безопасная ночь, – вздохнула я.

– Вероятно, но все равно будь осторожна.

– А кто поставил на меня контракт?

– Не знаю, – ответил Эдуард.

– Как это – не знаешь? Ты же должен знать, чтобы получить плату.

– Я почти всегда работаю через посредников. Снижает шансы, что очередной клиент окажется копом.

– А как ты находишь заблудшего клиента, если он этого заслужит?

– Нахожу, но на это нужно время, Анита, а если у тебя на хвосте сидит по-настоящему профессиональный киллер, то именно его у тебя и нет.

– Как это утешает.

– Я не собирался утешать, – сказал Эдуард. – Ты знаешь кого-нибудь, кто настолько тебя ненавидит и имеет такие деньги?

Я минуту подумала.

– Нет. Почти все, кто подходит под эти признаки, уже мертвы.

– Хороший враг – мертвый враг?

– Ага.

– Дошли до меня слухи, что ты встречаешься с Принцем города. Это правда?

Я замялась. Оказывается, я стесняюсь признать это перед Эдуардом.

– Да, правда.

– Мне надо было услышать из твоих уст. – Я почти видела, как он покачивает головой. – Черт побери, Анита, ты же знаешь лучше всякого другого, что это значит.

– Знаю.

– А Ричарду ты дала отставку?

– Нет.

– И с каким монстром ты сегодня, с кровососом или сыроядцем?

– Не твое собачье дело, – ответила я.

– Отлично. Выбирай себе сегодня монстров по вкусу, Анита, и развлекайся. Завтра начнем пытаться выжить.

Он повесил трубку. Будь это кто другой, я бы сказала, что он сердится на меня за то, что я встречаюсь с вампиром. Нет, не сердится – разочарован. Это более точное слово.

Я тоже повесила трубку и несколько минут посидела, переваривая новости. Кто-то меня хочет убить. Ничего нового, но этот кто-то нанимает специалиста. Это было ново – никогда еще на меня не охотился профессионал. Я ждала, что меня охватит страх, но страха не было. Хотя, может, в каком-то смысле я и испугалась, но не так, как надо бы. Не в том дело, что я не верила, будто такое может случиться, – верила. И не в том, что за последний год со мной случилось столько такого, что я уже не могла бурно реагировать. Выскочи сейчас из шкафа убийца и начни стрелять, я бы с ним разобралась. Может быть, потом у меня и случился бы нервный приступ, хотя последнее время они у меня очень редки. Я частично очерствела, как боевой ветеран. Когда приходится воспринимать слишком много, человек просто перестает воспринимать. Я почти желала вот прямо сейчас испугаться. Страх сохраняет жизнь, безразличие – нет.

Где-то к завтрашнему дню кто-то внесет мое имя в список текущих дел. Забрать шмотки из химчистки, купить продукты, убить Аниту Блейк.

Вернувшись в гостиную, я встретилась взглядом с Ричардом. Я уже вроде бы готова ехать домой. Почему-то знание, что убийца рядом – или скоро будет рядом, – снизило очарование вечера.