Качнув головой, я попыталась отойти от него. Он обнял меня, бережно прижав к себе.

– Я очень тебе сочувствую, что тебе пришлось это сделать. – Он гладил одной рукой мои волосы, другую держал на талии. – У тебя в глазах все время видно было, как ты это переживаешь. Не пойми меня неправильно, но это лучше, чем если бы у тебя глаза оставались спокойны.

Я оттолкнулась от него:

– И ты думал, что я могу кого-то замучить до смерти и ничего не почувствовать?

Он не отвел глаз, но было видно, что это требовало усилий.

– Я не был уверен.

Я покачала головой.

Жан-Клод взял меня за левую руку – в правой все еще был “файрстар”. Он повернул меня лицом к себе, поднял мою руку к губам и медленно наклонился к ней. И сказал:

– Нет ничего, что вы могли бы сделать, дабы я не желал касаться вашего тела.

И он поцеловал мне руку. Губы его задержались чуть дольше, чем нужно для простой вежливости. Язык лизнул мою кожу, и я отняла руку.

– Вас пугает, что я могу вот так поднимать вампиров.

– Возможно, ma petite, но вы пугаете меня уже много лет, и все же вы здесь.

Он был, прав. Я посмотрела на Вилли.

– Посмотрим, смогу ли я положить их туда, где им надлежит быть.

Я надеялась, что смогу. Я хотела, чтобы Вилли вернулся, пусть он и ненастоящий. Чтобы он ходил, разговаривал, чтобы все равно был Вилли. А может, я только хотела, чтобы он был Вилли. Может быть, мне это было нужно.

– Отведите меня в зал гробов, – сказала я.

– Зачем? – спросил Жан-Клод. Что-то было в его голосе, что заставило меня обернуться к нему.

– Потому что я попросила.

– Как отнесется моя паства, если я пущу Истребительницу туда, где они спят беспомощные?

– Я сегодня никого не убью. Намеренно по крайней мере.

– Мне не нравится, как вы это сказали, ma petite.

– Неконтролируемая сила непредсказуема, Жан-Клод. Может случиться любая неприятность. Мне надо увидеть, где будут лежать эти вампиры. Я хочу попытаться положить их, контролируя силу.

– А какая именно неприятность? – спросил Ричард.

Хороший вопрос. Поскольку я действовала почти наудачу, у меня не было хорошего ответа.

– Чтобы положить, нужно меньше силы, чем чтобы поднять. Мы просто вызовем ее и попытаемся пожелать, чтобы они легли... – Я покачала головой.

– Ты можешь отобрать у них жизненную силу, – сказала Кассандра.

Я повернулась к ней:

– Что ты сказала?

– Ты положишь их в гробы, как будто они зомби, но ведь зомби должен снова стать мертвым, так?

– Так.

– А этих ты не хочешь делать мертвыми постоянно.

У меня начала болеть голова.

– Нет, не хочу.

– Откуда вы столько знаете о некромантии, Кассандра? – спросил Жан-Клод.

– У меня магистерская степень по теоретической магии.

– Полезная штука, когда пишешь резюме, – заметила я.

– Ни капельки, – возразила она, – зато сейчас пригодилась.

– А ты знал, Ричард, что новый член твоей стаи так хорошо образован? – спросил Жан-Клод.

– Да, – ответил он. – Это одна из причин, почему я разрешил ей сюда переехать.

– Разрешение переехать? – спросила я. – А зачем ей нужно было твое разрешение?

– Вервольф должен получить разрешение вожака местной стаи, чтобы переехать на новую территорию. Иначе это считается вызовом власти вожака.

– Ей надо было спрашивать разрешения у тебя или у Маркуса?

– У обоих, – ответила Кассандра. – А вообще вервольфы стараются держаться подальше от Сент-Луиса, пока не кончится эта борьба за власть.

– А зачем же тогда вы сюда приехали, моя волчица? – спросил Жан-Клод.

– То, что я слышала о Ричарде, мне нравилось. Он пытается ввести стаю в двадцатое столетие.

– Ты собиралась стать его лупой? – спросила я. Да, зависть или ревность высунула свою мерзкую морду.

Кассандра улыбнулась:

– Могло быть, но должность занята. Я приехала сюда, чтобы избежать драки, а не затевать ее.

– Боюсь, тогда вы выбрали не то место, – заметил Жан-Клод.

Она пожала плечами:

– Если бы я ждала, пока битва закончится и все станет тихо, я бы немного стоила, не так ли?

– Вы приехали драться на стороне мсье Caaiaiа?

– Я приехала, поскольку согласна с тем, что он пытается сделать.

– То есть ты не одобряешь убийств? – спросила я.

– В общем, нет.

– Что ж, Ричард, ты нашел родственную душу, – сказал Жан-Клод, улыбаясь, вид у него был очень довольный.

– Кассандра верит, что жизнь священна. В это верят многие, – ответил Ричард. На меня он не смотрел.

– Если она тебе подходит лучше, чем я, то я на дороге стоять не стану.

Он удивленно повернулся ко мне.

– Анита... – Он помотал головой, – Я люблю тебя.

– Переживешь, – сказала я.

Мне было очень больно предлагать такое, но я говорила всерьез. У нас с Ричардом было фундаментальное расхождение во взглядах. И оно никуда не денется. Один из нас должен был пойти на компромисс, и это была не я. Я не могла смотреть в глаза Ричарду, но все же не отвернулась.

Он встал передо мной, и я видела только егo голую грудь. Под левым соском была царапина, кровь засыхала на коже темнеющими полосками. Он взял меня за подбородок, заставил смотреть в глаза. А сам смотрел мне в лицо, будто впервые видел.

– Потерять тебя... я бы никогда не пережил, Анита.

– Никогда – это слишком долгий срок, чтобы связываться с убийцей.

– Тебе не обязательно быть убийцей, – сказал он.

Я отступила на шаг.

– Если ты выжидаешь, чтобы у меня смягчился характер и я стала хорошей девочкой, можешь с тем же успехом исчезнуть прямо сейчас.

Он схватил меня за плечи, прижал к себе.

– Анита, я хочу тебя, хочу тебя всю. – Он поцеловал меня, сомкнул руки у меня за спиной и поднял в воздух.

Я обняла его за пояс, не выпуская из руки “файрстар”. И прижалась к нему достаточно сильно, чтобы почувствовать, что его тело мне радо.

Надо было вдохнуть, и мы прервали поцелуй, не размыкая объятий. Я счастливо смеялась. Боковым зрением я увидела Жан-Клода. У него было такое выражение, что смеяться мне враз расхотелось. Это был голод. Желание. Зрелище наших объятий его возбудило.

Я оторвалась от Ричарда и увидела у себя на руках кровь. Трудно было заметить ее на темной рубашке, но на ней образовались мокрые пятна там, где я прижалась к кровоточащим порезам. Среди них были настолько глубокие, что они все еще сочились кровью.

И Ричард теперь тоже глядел на Жан-Клода. Я отступила, держа окровавленную руку вверх, и пошла к вампиру. Его глаза не отрывались от свежей крови, не от меня. Я остановилась прямо перед ним, протянув руку к его лицу.

– И что бы вы сейчас предпочли, секс или кровь?

Он скосил глаза на меня, потом опять на мою руку, потом на лицо. Я видела усилие, которое от него требовалось, чтобы не глядеть на кровь.

– Спросите Ричарда, что он предпочел бы сразу после превращения в волка, секс или свежее мясо?

Я глянула на Ричарда:

– Что бы ты выбрал?

– Сразу после превращения – мясо, – сказал он таким тоном, будто я должна была знать ответ.

Я обернулась к вампиру, сунула “файрстар” за пояс джинсов и поднесла окровавленную руку к губам Жан-Клода.

Он схватил меня за запястье:

– Ma petite, не дразните меня. Мое самообладание не безгранично.

Рука его дрожала, он отвернулся и закрыл глаза.

Я коснулась его лица правой рукой, повернула его к себе.

– Кто вам сказал, что я дразнюсь? – тихо спросила я. – Отведите меня в зал гробов.

Жан-Клод всмотрелся мне в лицо.

– Что вы предлагаете мне, ma petite?

– Кровь.

– И секс?

– Что бы вы предпочли прямо в эту минуту?

Я вглядывалась ему в лицо, мысленно требуя от него сказать правду.

– Кровь, – судорожно засмеялся он.

Я улыбнулась и отняла руку.

– Помните, вы сами выбрали.

По его лицу пробежала гримаса – смесь удивления и насмешки.