Молчание мне ответом. А что тут отвечать? Дура и есть.

Замешиваю тесто.

Пеку пирог.

Солнце уже высоко над головой, когда мы пускаемся, наконец-то в путь — я чужак, который следует за мной на отдалении, но больше не петляет и не кружит, никуда не уходит, идёт точно за мной след в след.

Путь до хижины Гордевида долог, но я не позволяю себе делать частых привалов — хочется скорее всё решить. Скорее разрубить этот узел и освободиться.

Священная роща встречает нас торжественным перезвоном цветочных лепестков на высоких кронах. Оглушающая красота этого места всегда заставляет мою душу восторженно притихнуть, словно птицу, прикорнувшую на ветке в ожидании рассвета. И сегодня меня охватывает то же чувство — даже сильнее, острее. Потому что у меня есть с кем его разделить.

— Посмотри на это. Посмотри. Разве может быть что-то прекраснее? — шепчу тихо, но знаю, что он услышит. — Это душа Таарна. Прошу тебя, не разрушай её. Когда ты уйдёшь отсюда, унесёшь с собой её частичку. Так бывает со всеми, кто приходит сюда. Пусть она останется залогом мира. Что возможен всё же мир между нашими народами.

Он конечно же мне не отвечает. Глупо было бы ждать иного.

…Гордевид съедает мой пирог до крошки, и задумчиво смотрит в окно, подперев кулаком подбородок. Кончик длиннющей седой бороды заправлен за пояс. Кустистые брови нахмурены, но постепенно складка разглаживается. Но даже мой пирог почти бессилен — учитель чем-то сильно обеспокоен.

Я незаметно открываю окно. Чужак там, и я надеюсь, что так он услышит каждое слово.

— Учитель! Я пришла спросить тебя кое-о чём, — начинаю, наконец, так нужный мне разговор.

— Говори, дитя моё! Да поспеши. Ты должна вернуться домой до наступления темноты. А лучше ушла бы ты жить к брату, как он просил…

— Расскажи мне ещё раз одну из своих историй. Как умерла колдунья по имени Ашайя?

Дедушка вздрагивает и смотрит на меня своими прозрачными глазами, похожими на зимнее, бесконечное небо Таарна.

— Зачем тебе?

— Надо, раз спрашиваю. Пожалуйста! Мне… очень хочется узнать.

На секунду взгляд старика поволакивается дымкой. Зелье действует. Он вздыхает.

— Я убил Ашу. Своими собственными руками. Потому что должен был защитить дорогих моему сердцу людей. Твоего брата и его жену. Она последовала за ними в Таарн из самой Империи, чтобы уничтожить. Она не оставила бы нас в покое. Я пытался с ней поговорить, но она не слушала. Напала первой. Сделала всё, чтобы у нас не было пути назад.

За окном так тихо, что кажется, замер даже ветер.

Учитель погружается в воспоминания и кажется, даже больше не здесь, не со мной. Я заставила его сказать главное, быть может, чужаку хватит и этого, чтобы понять — в смерти Ашайи виновата только она сама… но мне кажется, что чего-то не хватает.

— Что ты почувствовал, когда она умерла? — спрашиваю тихо.

— Ничего, кроме скорби.

— Смерть, это всегда ужасно. Даже для такого злого человека, каким она была, — соглашаюсь я. Но учитель качает головой и на его глазах я вижу слёзы.

— Не только поэтому, дитя моё. Ты знаешь, зачем мы отменили запрет друидам любить и создавать семьи? Не только для того, чтобы ты была счастлива. Но и для того, чтобы никогда больше не повторилась трагедия прошлого. Чтобы никто и никогда больше не узнал, что случается, если люди вмешиваются в провидение. И обрывают узы, которыми соединяют сердца небесные силы.

Я смотрю на учителя потрясённо.

— Да, моя девочка. Я тоже виноват в том, что Ашайя стала такой… в том, что она переродилась и в душу её вползли ядовитые щупальца зла. Она вовсе не была такой, когда я встретил её когда-то, много лет назад, впервые под небом Таарна. Но что-то сломалось в ней в тот день, когда я сказал ей, что мы никогда не сможем быть вместе.

Обхватываю себя руками. Мне снова холодно. А учитель договаривает, глядя в окно, на бегущие в бездонном небе облака:

— Я оплакивал смерть Ашайи. И оплакиваю до сих пор. Потому что я любил её.

За окном такая напряжённая тишина, что мне кажется, даже ветер утих и облака остановили свой бесконечный бег. Чужак тоже услышал это признание. Теперь он всё знает… Может быть, теперь оставит свои мечты о мести? Может, на этом путь его будет окончен и он сможет… вернуться домой.

Мне становится больно от этой мысли. Но ведь я давно себя готовила к этому моменту. А самое главное…

У нашей с ним истории совершенно точно не будет такого продолжения, как у истории Гордевида и Ашайи. Я верю, что мой чужак никогда не сможет переродиться во зло. Даже несмотря на то, что многое повторилось с такой ужасающей предопределённостью в новом поколении. Я ведь тоже его отвергла.

Качаю головой, отбрасываю глупые мысли. Кое-что очень сильно отличается. Ашайя любила Гордевида. А мой кот меня не любит. Значит, отказ не ударит по нему так больно. Разве что по самолюбию. Переживёт, я уверена. А ещё…

Мне почему-то кажется, он добрый. Пусть и был учеником той отвратительной женщины. За то время, что мы провели вместе, пусть даже без слов, я сумела понять его душу.

Он добрый.

— Но это ещё не всё, что тебе следует знать, милая! — скрипит Гордевид, очнувшись от глубоких раздумий.

Он вдруг придвигается ближе и берет моё запястье, сжимает его. Вижу плывущий взгляд, будто пьяный — мои снадобья действуют по-прежнему.

— Я вообще-то не должен был тебе этого говорить… Арн взял с меня слово, что не скажу, чтоб не пугать… но что-то сегодня у меня какое-то странное настроение. Так и тянет на откровенность.

Я затаила дыхание. Кажется, у моего зелья есть и побочные эффекты. Я собиралась размягчить сердце моего любимого старичка и немножко затуманить сознание, чтоб он не заметил присутствия чужого мага рядом. Но судя по всему, зелье ещё и развязывает язык.

— Наши лазутчики в Империи донесли тревожную весть. Об этом никто даже не подозревал! Мы всё-таки слишком мало знаем о том, как живут маги в этой ужасной Империи, а тем более, какие порядки у Архимагов. Оказывается… у Ашайи остался ученик.

Затаив дыхание, я жду продолжения так, будто от этого зависит моя жизнь. А Гордевид как назло не торопится, в задумчивости погружённые в свои мысли.

— Мы не знаем, кто он и откуда взялся, но судя по тому, что я слышал о нём, маги такой силы рождаются раз в столетие. Не уверен, что даже я справился бы с ним в открытом бою.

Да. Он такой. Мой кот. Удивительный и неповторимый.

Я улыбаюсь невольно, но тут же прикусываю губу, чтобы скрыть улыбку.

— Говорят, ученик намного превзошёл учителя, потому что взяв от Ашайи все знания, которые она могла ему дать, отправился в путешествие. Он собирал мудрость и колдовские навыки во многих землях и народах, от одного до другого края изведанного мироздания. А вернувшись… вернувшись, узнал, что его наставницы, человека, заменившего ему мать, нет в живых. Что её… убили. Мы с Арном убили, Ива.

За окном словно потемнело. И это совершенно точно не были сумерки. Просто магическая аура стоящего там человека сгустилась в давящее туманное облако.

Но Гордевид, не замечая этого, продолжал.

— Как ты думаешь, чего захочет такой человек, узнав о таком?

— Мести… — прошептала я.

— Совершенно верно, — кивнул Гордевид. Он как будто постарел сразу лет на сто. — Я уверен, что он постарается проникнуть в Таарн, чтобы отомстить. Убить всех, кто причастен к смерти Ашайи. Меня, Арна… если верны слухи, которые о нём ходят, это коварный и непредсказуемый враг. Мы с Арном опасаемся, что он постарается добраться и до всех, кто с нами связан.

За моей спиной как будто собирается гроза. На секунду становится страшно. Мысленно прикидываю, смогу ли сделать что-то, если чужак нападёт… и понимаю, что вряд ли сумею хоть что-то противопоставить. Не очень-то я умею в боевые заклинания. Был бы здесь Арн… хотя не уверена, что даже мой могучий брат в противостоянии один на один что-то сможет сделать с такой силой.

Как непривычно относиться к моему коту со страхом. И осознаю, грустно улыбнувшись самой себе, что увы, не очень-то у меня получается.