Нет, конечно, Мэй рассказывала! Но одно дело слышать… другое видеть. Если в жизни никогда такого великолепия не встречал, фантазия во время даже самого живописного рассказа другого человека, чтения даже самых образных книг всё это просто тебе не нарисует.

Этот дворец был как шкатулка с драгоценностями.

Потрясающие картины — некоторые были такими огромными, во всю стену, что я даже боялась представить, сколько времени потратил художник, чтоб такое нарисовать!

Изящные скульптуры. Расписные потолки. Драгоценный наборный паркет, уложенный таким красивым узором, что мне захотелось улечься животом на пол, чтобы рассмотреть повнимательнее.

С потолков — огромные люстры на тысячи свечей, чтобы тёмными вечерами осветить каждый уголок такого огромного пространства.

Окна огромные в пол.

Расписные залы сменялись зеркальными.

Когда я увидела своё крохотное отражение в зеркальной стене одного из таких — совершенно смутилась. В своём мятом сером дорожном платье, растрёпанная после долгого путешествия, я себе показалась безнадёжной провинциалкой и абсолютно здесь не уместной. Как полевая ромашка в букете из пышных роз.

Зачем он только меня сюда притащил… Дикарку из леса…

Я притихла. Зор, бросив на меня быстрый взгляд, ничего не сказал, но сжал мои пальцы.

А потом нам стали всё чаще попадаться по дороге придворные барышни — и я в очередной раз была в полном шоке, какие они все расфуфыренные и красивые. Пышные юбки, сверкающие ткани… ужасно непривычные глубокие декольте по моде Империи, на которые даже мне смотреть было неловко.

И все они без исключения, приседая в реверансах или пряча рты за веерами, пялились во все глаза на… принца? Или меня, которую он ведёт за руку?

Пытаюсь выдернуть эту самую руку, кстати, но принц не пускает, сжимает крепче.

Ах да. Зверь не любит, когда добыча вырывается.

Приходится оставить руку в плену.

Потом соображаю, что кроме моего плаща на Зортаге же ничего нет! И ноги голые торчат из-под края — у него-то роста будь здоров, не то, что у меня!

Шиплю рассерженной кошкой:

— Не хочешь одеться сначала⁈..

Он смеётся:

— Да уже привык голышом за время, что по вашим горам диким шатался!

Снова пытаюсь выдернуть руку. С тем же успехом, правда.

— А дамочки эти ваши что, тоже привыкли?!!

— Не ревнуй, малышка! Этот шикарный вид был только для тебя.

Я вижу, что нахал откровенно наслаждается моим красным как помидор видом. Лучше б тут не было столько зеркал — потому что от стыда за то, как выгляжу перед всеми этими профурсетками, краснею и злюсь ещё больше.

— И-и-ив, сладкая, не закипай! Сначала уладим самые срочные дела. Потом можно будет и отдохнуть.

— И какие же у нас более срочные, чем поиски тебе штанов⁈

Кажется, говорю громче, чем надо — потому что очередные встречные барышни хихикают в расписные веера.

На меня… косятся завистливо, не скрывая, что мечтали бы попасть на моё место.

А я… Понимаю вдруг со всей отчётливостью, что место это никому не хочу отдавать.

Поэтому замолкаю, ускоряю шаг, приноравливаясь к размашистой походке Зора, и крепко сжимаю его руку в ответ.

Наградой мне — довольный серебряный взгляд искоса.

Смотрю только вперёд себя, на взгляды никакие не отвечаю. Пусть себе ничего не придумывает лишнего. Я из вредности, и только. Чтоб всякие там… развратницы не смели строить на него планов. У этого котика уже есть хозяйка!

— Ты спрашивала, какое дело настолько срочное? Представить тебя моему отцу, разумеется.

Зор останавливается резко в конце очередного зала.

Решительно толкает золочёную створку очередной гигантской двери.

И впихивает меня через порог.

Испугаться не успеваю.

Потому что Император великой державы, которым в моём детстве пугали таарнских детей, если они принимались себя плохо вести, оказался… совершенно, ни капельки просто не страшным!

В дальнем конце просторных покоев, пропахших душными благовониями, установлена была внушительных размеров зелёная бархатная кушетка, закиданная подушками разных цветов. По обе стороны от нее слуги махали пушистыми опахалами. Ещё один мальчишка-слуга сидел на полу, скрестив ноги, и держал над головой блюдо с виноградом и персиками.

Завидев нас, с подушек вскочил и покатился в нашу сторону… по-другому мне трудно было это назвать… невысокий пухленький человечек в белых шёлковых одеждах. Чёрная пышная бородка с проседью и длинная мантия, подбитая мехом драгоценного горностая. Мы торговали таким с Империей когда-то, ещё до войны.

— Сыночек! Драгоценный мой! Лапочка! Вернулся!

Я скептически оглянулась на двухметровую «лапочку», которая уже скорчила такую страдальческую мину, будто у него зуб внезапно заболел.

Императора это не остановило, он почти в прыжке кинулся на шею любимому сыну и от души прижал его к груди пальцами, густо унизанными золотыми перстнями.

— Я уж и не ждал мою кровиночку обратно! И где ты так надолго пропадал, соколик мой⁈

Зор осторожно отцепил от себя папочку, в последнюю минуту удержав злосчастный плащ. Я на всякий случай стыдливо отвела глаза. Сама осторожненько забилась Зору за спину. И приготовилась стоять как можно тише и не отсвечивать. Авось пронесёт, и Его императорское величество на мою скромную особу вообще не обратит внимания.

Улыбнувшись неожиданно тёплой улыбкой, Зортаг принялся отчитываться:

— Во-первых, отец, я тебя тоже счастлив видеть. Даже не думал, что так соскучился.

Император смахнул скупую слезу, и Зор ускорился, очевидно, испытывая неловкость из-за своего чересчур эмоционального папаши. Я же вдруг заметила, что когда они улыбаются, в чертах лица обоих проступает что-то общее. А то уже всю голову сломала, пытаясь найти сходства. Скорее всего, и Зиала, и Зор были в свою покойную матушку. Вот бы её увидеть… жаль, что она умерла, когда он был совсем крохой.

— Во-вторых, я полностью завершил дела, ради которых уходил, и в ближайшее время так надолго отлучаться не планирую. В архимаги я больше не стремлюсь, так что можешь исполнить свою мечту и обратно вписать меня в очередь престолонаследия.

— Можно подумать, там большой список! Ты единственный и значишься, первым и последним пунктом! — всплеснул пухлыми ладонями государь. — После того, как Зиала, моя любимая Зиалочка, нас оставила…

— Ты говоришь так, будто она умерла! Поверь, она там намного счастливее, чем была когда-либо здесь. Или могла быть. Кстати, младшего назвала в твою честь. Пора бы уж тебе и в гости к ней как-нибудь, м?

Очевидно растроганный Император, кажется, растерялся.

— Да, да… я, конечно, был уже когда-то, один раз, очень давно… и хотел бы как-нибудь ещё… просто мне категорически не советовали мои советники, говорят… опасно… Таарнцы, эти варвары…

— Пальцем тебя не тронут, зная, что их-то сокровище теперь тоже у нас. Кстати, отпускать его из рук я больше не намерен.

И Зор снова поймал мою ладонь в ловушку своих пальцев. Вытащил меня на свет, и до меня дошло, что отсидеться за его широкой спиной не выйдет.

Только теперь взгляд Императора переместился на меня. Я догадалась по недоумению на его лице, что он во всем этом понимает примерно столько же, сколько и я. То есть, ничегошеньки ровным счетом.

— Так что, к слову, вторую твою заветную мечту, отец, я тоже исполнил. Нашёл себе невесту! Собственно, за этим и ходил, как оказалось. Жаль, в начале своего предприятия даже не догадывался.

Иду решительным шагом, топаю прямиком по наборном паркету своими грязными таарнскими ботинками, иду куда глаза глядят по этому дурацкому лабиринту дворца, не разбирая дороги.

Настолько я зла.

А за моей спиной в такт моим эмоциями бешено хлопают и закрываются двери.

Магия слегка-а-а так выходит из-под контроля. Кажется, мои силы растут не по дням, а по часам. Придворные отскакивают в разные стороны при моём приближении. Какая-то тучная дама средних лет хлопнулась в обморок.