Наступила пауза. Орлов не торопил, давая мужчине выпустить пар.
– Говори, – собеседник закончил и дал понять, что готов слушать доклад.
– Зомбезиум просто случайность. Готов поставить на это жизнь, – Орлов заметил, что слова подействовали, собеседник поверил, поэтому следователь заговорил уверенней. – Контролем разума заворожили хамелеона. Это наложилось на привычную магию тропы смерти, на смерть ящерицы, а главное, на умение Модеста.
– Что за умение?
– Ермолов владеем инфразвуковым нокаутом.
– Талантливый парень. Продолжай.
– Добавьте сюда редкие, но известные нам одуванчики. В результате смешения четырёх заклинаний, получили зомбический концентрат. Он случайно попал в голову курсанта, ну и…
– Думаешь, опасности больше нет?
– В появлении зомбезиума нет.
– А карантин зачем?
– Наш человек… Как я уже докладывал, год назад мы внедрили в интернат своего человека. Так вот, он убеждён, что Вожеватов ввёл карантин, чтобы успокоить курсантов и успокоится самому.
– Теряет контроль?
– Да. Нервничает.
Собеседник помолчал.
– Игнат вычислил противника?
– Нет.
– А наш человек?
– Только подозрения. Но вы сами понимаете, что искомый Игнатом человек не так существенен. Мы знаем людей, стоящих над ним. Тех, что в столице. Это важней. Кроме того, знаем исполнителей. Вопросы только по среднему звену.
Мужчина в этот раз долго размышлял над словами Орлова.
– Хорошо. Я найду, что сказать Его Императорскому Величеству. Что там на счёт Модеста?
– Всё по-прежнему. Вербовка через нашего человека. Пока подходящего момента не было. Но если не получится…
– Да, да. Пусть валит Модеста. Чёрт побери! Что за город?! Алло, Таисия Валерьевна, соедини меня с шейхом… Минуту, – собеседник заметил, что не отключился от разговора с Орловым. – Короче, ты понял. Редуктор должен быть наш. Лучше с Ермоловым. Если нет, то ради редуктора я готов не только лично уничтожить Модеста, но сравнять чёртов интернат с землёй. Всё, действуй!
Глава 17
За час до отбоя я принял душ, поел и решил уединиться в библиотеке, чтобы обдумать произошедшее. Прогулка лучше, но Вожеватов не только закрыл интернат на карантин, но и запретил выходить из корпусов.
Букреев-старший убит. Одним подозреваемым меньше. Хотя нет, двумя. После долгих раздумий я решил вычеркнуть Талгата из списка врагов. Обычный юношеский максимализм и желание надрать задницу тому, кого считают сильней, кто перехватил на себя всё внимание, особенно женское. Кстати, о женщинах.
Орлов сказал, что одной из напавших была девушка. А может, женщина? Мадам Шклярская в одиночку могла бы перебить всю семью. Надо выяснить у Игната на счёт её алиби. Идём дальше. Берта. Девушка, которая дважды спасла меня от смерти. Ладно, может, не смерти, но сильного ранения. По законам детективов, а то, что я сейчас проживаю, ой как похоже на детективный сериал, злодей тот, на кого ты меньше всего думаешь. Но это какая-то нелогичная логика. Нет доказательств, самая честная-хорошая, значит, Берта и есть убийца. Чушь!
Юля Вожеватова. Мда… А что я вообще знаю о Юле и её отце? Я порылся в памяти, но информацию не нашёл. Юля и Игнат говорили, что они граждане. Простолюдины часто добивались успехов в Империи. Социальные лифты работали отлично. Но за успехом неизбежно следовало дворянство от Императора. Почему Вожеватову не дали? За такой-то интернат! Странно.
Знаю только, что Игнат на моей стороне. Сенсорика не врала. Он совершенно точно не похищал мою сестру и жаждет найти убийц. Но это не значит, что Юля тоже. Шестнадцать лет, бунтарь-подросток под опекой властного отца. Ольгович мог присесть ей на уши и запудрить мозги. Судя по вспышкам гнева молодой красавицы, вполне себе рабочая версия. Правда, зачем она порвала со мной? Чем я ближе, тем легче следить. Быть в курсе планов, обеспечить себе алиби и убить чужими руками. Юлю пока оставим под вопросом.
Теперь Рогнеда.
– Здравствуй, Модест.
Я вздрогнул от неожиданности. Перемать! Она что, подслушивает мысли? В дверях стояла Рогнеда.
– Ты один? Скоро отбой. Не боишься гнева Шклярской?
– А ты?
В библиотеке было темно. Читать я не планировал, поэтому довольствовался светом уличного фонаря. Курсанты не массово, но охотно посещали библиотеку. Особенно для просмотра видео-архива по боевым искусствам и из-за редких книг по магии. Но после сегодняшней тропы смерти и уничтоженного зомбезиума, курсанты предпочитали кучковаться в компаниях, взахлёб обсуждая события дня.
– А мне с таким воином ничего не страшно.
Рогнеда походкой кошки приблизилась ко мне. Ничего себе! Она в пижаме. Конечно, такой эффектной красотке никто ничего не скажет. Да и до комнат девушек было недалеко. Ходи в чём угодно. Но я всё равно удивился. Надо же. Лёгкие широкие штаны, которые, однако, плотно сидели на бёдрах, туго обтягивая упругие ягодицы. Свободная рубашка. Впрочем, не совсем закрывающая… Да ладно. Чего уж там. Совсем не закрывающая грудь третьего размера. Я не сомневался, что в коридоре рубашка была застёгнута. И только войдя в библиотеку…
Рогнеда ладонью коснулась моей щеки.
– Что? – улыбнулась она. – Я строго соблюдаю законы, Модест. Титул боярыни, особенно такого древнего рода, как мой, обязывает ко многому. Все слышали, что Юля разорвала с тобой отношения. А я девушка свободная. Слышишь? Свободная. Или ты успел найти другую? В таком случае…
Она запахнула рубашку и стала медленно отодвигаться.
С одной стороны, Рогнеда была главной подозреваемой. С другой, никаких доказательств. А ещё раз с другой, она телекинезом пыталась спасти меня от падения. И ещё раз с другой стороны, известный киношный агент из моего измерения спал со своими потенциальными убийцами-красотками. Чем я хуже? А если окончательно подумать… Стоп! Пока ты считаешь стороны, она тупо уйдет. Я опомнился и обхватил девушку за талию. Она негромко засмеялась. Я поцеловал Рогнеду в губы и положил на широкий библиотечный стол.
Отличную мебель делали сотню лет назад. Плотную, прочную, надёжную. Это мы с Рогнедой хорошо выяснили.
Я спал в своей кровати в корпусе Синего факультета.
– Модест Альбертович, просыпайтесь.
– А? Что?
Блин, плохо. В прошлой жизни я спал чутким сном, готовый моментально не только проснуться и прийти в себя, но запустить в сторону потенциальной опасности одеяло, а самому, на всякий случай, отпрыгнуть в другой угол. Сейчас я закосплеил морду разбуженного кота. Согласен, у меня были смягчающие обстоятельства. Что ни день, то несколько сражений на грани смерти. Когда ты ударом меча отрубаешь другу кисть… винограда. А сам смотришь на прекрасных дев в полуночном гареме…
– Модест Альбертович!
– А? Где?!
Да, блин! Опять уснул?! Всё. В следующий раз в наказание натру себе задницу чесноком. Модест, так нельзя! Ладно бы убили. Мог бы вообще проснуться с вытатуированной меткой на лбу. «Лох!» Представляю, как обрадуется Букреев-младший, трогая тигра за усы в нашем уютном бункере, где на каждой стене висят радужные гортензии из одуванчиков. Всё-таки хорошо, что…
Я пришёл в себя от удара. Нет, меня никто не бил. В голову ударило неизвестное магическое зелье. Сознание моментально прояснилось. Я подскочил и принял боевую стойку. На меня с недовольным лицом смотрел Игнат Вожеватов.
– Плохо, Модест. Двойка!
Мы находились в кабинете директора. Судя по бликам на стекле, раннее утро.
– Только в дневник, пожалуйста, не ставьте. Меня бабушка убьёт.
Я упал на диванчик, на котором, видимо, пролежал всю ночь, и схватился за голову. Не от боли или плохого самочувствия, а от досады.
– Убьёт? Подходящий глагол, курсант Ермолов.
– Да, да, да. Знаю. Дурень, я, дурень. Третируйте меня, Игнат Олегович. Заслужил.
Я вскочил и заходил по комнате, унимая гнев. Физически я чувствовал себя на все сто процентов. Злость добавляла ещё столько же.
