Продолжая размышлять, он поднял один из керамических клинков. Ведь они могли резать металл? Может быть они точно также справятся и с этим? Поэтому он и решил попробовать. Но очень осторожно. Для этого он нащупал сочленение между пластинами на боку существа. Тонкая щель, тёмная, почти незаметная. Аккуратно вставил туда кончик клинка, и… Нажал… Тихий, сухой треск… Керамический клинок вошёл туда так легко, как обычный нож в гнилую материю. Серг затаил дыхание… И медленно и плавно провёл лезвием вниз. И панцирь этого существа начал поддаваться, отделяясь от мяса, обнажая тёмную, влажную плоть. И тот самый непривычный и немного странный запах поднялся в воздух. Сухой… Терпкий… Не тухлый, не гнилой, а почти смоляной, как будто он резал старую древесину, а не тело живого существа.
Но он всё также резал медленно, и методично… Одна пластина… Вторая… Третья… И чем глубже он вводил этот необычный клинок в плоть Арха, тем легче он двигался. Будто даже сам организм Арха разбирался на части сам… Будто он не был сплошным, а всего лишь собранным из деталей, каждая из которых теперь уже знала, как ей нужно отделиться от общей конструкции. Так что, к концу этой процедуры, он уже действовал быстрее, словно зная, куда нужно давить, где подрезать, а где просто отщёлкнуть пластину, как крышку старой коробки.
Теперь же ему нужно было утащить всё это в своё укрытие. Но он не мог сразу унести всё. Слишком тяжело… Слишком много, и неудобно… Поэтому он и разделил добычу. Часть хитина, коробочки, ремни и второй клинок – всё это пошло в вентиляцию первым рейсом. При этом он двигался осторожно, неслышно, словно тень. И это несмотря на то, что коридор всё также дышал пустотой. Никаких посторонних звуков парень за всё время так и не услышал. Только его шаги… Только шорох панцирных пластин… Только биение его собственного сердца в ушах.
Вентиляция ждала, как старый друг, принимая добычу в своё нутро. Затем он вернулся. Взял остальное… Потащил… Медленно… Терпеливо… И уже после того, как он спрятал в вентиляции всё необходимое, и снова поднял своеобразный пыльный шторм, чтобы замести свои следы. Особенно возле уже обезображенного им трупа Арха. И лишь затем снова исчез в темноте вентиляции.
Теперь ему оставалось самое сложное. Из вентиляции в убежище вела всё также дорога через тот самый сектор, заросший буйной растительностью. Эти своеобразные джунгли, словно явились из прошлого, выросшие из старых стен, шевелящиеся, медленные, дышащие чем-то чуждым. И, для начала, Серг некоторое время просто постоял на краю, внимательно вглядываясь и вслушиваясь в тёмную зелень. Там было тихо. Но эта тишина никогда не означала безопасность. Поэтому он аккуратно пристегнул хитиновые пластины к спине, как мог, поднял своё верное копьё, а также взял керамический клинок в левую руку.
Потом он всё же сделал шаг вперёд. Лианы, толстые, как змеи, плотно оплетали все ближайшие стены. Листья, блестящие, словно покрытые маслом, тянулись в стороны, похожие на чужие ладони. Даже воздух, густой и прелый, пах железом и влажным перегноем. Но всё это было уже привычно Сергу, и поэтому он шёл вперёд, чуть склонившись от груза, и стараясь не шуметь. Так как каждый его шаг был словно настоящая разведка боем. Каждый вздох был намеренно приглушён, и буквально зажат в его груди. Краем глаза он замечал и то, как на стенах пульсирует мох. И знал о том, что, если его коснуться, то это мох начнёт извиваться, стягиваясь обратно, как мясо на свежей ране. Но ему это было ненужно. И поэтому он не касался этого мха. Так как его пульсация могла привлечь к нему внимание существ, которые пока что скрываются в самых глубоких зарослях. И всё только потому, что и сам знает о то, что здесь есть существа, которые охотятся без глаз, и без ушей… Только на колебания воздуха, на вибрацию почвы.
Вот впереди он заметил развороченный пол – корни разломали его, как скорлупу ореха. Ему нужно было эту яму перепрыгнуть. Поэтому он спокойно сделал глубокий вдох. Оттолкнулся… И вот он уже на другой стороне пролома. Где и замер. Тишина… Стоя на месте, он постарался прочувствовать почву под своими ногами. Пока что всё шло нормально. Но он пока что ещё не дошёл до нужного места. Так что он движется дальше… Дальше… И дальше…
Вот за его спиной что-то шевельнулось… Слишком медленно для сквозняка из вентиляции… Слишком размеренно для случайности… Серг заметил это буквально на уровне интуиции. Именно поэтому он замер на месте. Теперь он слушал… Ничего… Только его дыхание… Только биение его собственного сердца… Тогда он сделал делает последний рывок. И вырвался из зелёного плена. И теперь ему осталось только добраться до убежища. Хотя в руинах заброшенного посёлка ему было куда проще. Но потом он был вынужден повторить свой своеобразный забег, чтобы забрать и всё то, что пока что там оставалось. Но всё прошло вполне нормально. Так что спустя всего несколько часов, практически перед сумерками, Серг сидел в своём укрытии, склонившись над доставленным панцирем Арха.
И теперь перед ним лежали хитиновые пластины, чёрные, блестящие, прочные, как старый кованый металл. Они казались чем-то неземным, чем-то забытым – артефактом из времени, которого уже нет. Рядом лежал аккуратно расстеленный старый комбинезон, потрёпанный, и даже слегка испачканный, но всё ещё крепкий. Также тут лежали и лоскуты ткани – старые тряпки, найденные парнем в руинах. Они были грубыми, почти шерстяными, но если их правильно сложить, то можно создать подкладку, которая не даст хитину натирать кожу. Ведь именно благодаря тому, как именно ему пришлось переносить эти трофеи, он уже знал о том, что если просто прикрепить пластины к одежде, то они будут мешать движению. Натирать… Давить… Сковывать суставы…
Так что ему сначала нужно полностью придумать то, как их было бы лучше разместить. В таких делах нельзя торопиться. Именно поэтому он аккуратно разложил этот комбинезон в полный рост. И из-за его размера это пришлось делать на полу. Потом он взял первую пластину. Большую… Гладкую… С слегка изогнутыми краями… И попробовал приложить её к груди. Но она была слишком большая. А значит её нужно будет аккуратно разрезать. И сначала он постарался углём нарисовать нужные границы этой своеобразной детали. Для этого он взял керамический клинок, и задумчиво взвесил его в руке. Словно стараясь почувствовать его холодное, почти живое лезвие. Потом прижал его кончик к краю хитина.
Тонкий звук разреза, словно нож скользнул по стеклу. И обрезанная кромка отошла в сторону мягко и плавно, как будто сам хитин Арха захотел стать его бронёй. Аккуратно и вдумчиво он подогнал эту хитиновую пластину под нужный ему размер. Затем… Ещё одну… Для спины… Потом – меньшие, на плечи… И каждая такая пластина теперь имела своё место, и свой смысл. Но как их можно было закрепить? Подумав как следует над этим нюансом, он взял старые ремни, обрывки кожаных лент, куски тряпок, специально пропитанных бесцветным соком одного из растений. Самым кончиком керамического клинка, который был очень тонким и острым, он аккуратно пробил в краях пластин небольшие отверстия. Именно для того, чтобы продеть ремни, и закрепить узлы. А это была работа достаточно тонкая, и медленная.
Его пальцы немели от напряжения, но он не спешил. Каждый узел был как полноценное крепление в доспехе. Каждая петля – как нервы, сшивающие части тела. Постепенно он пришивал каждую отдельную пластину к ткани. Затем тестировал. Сгибал руки… Наклонялся всем корпусом… Вращал плечами… И в конце концов убедился в том, что двигаться в таком своеобразном доспехе всё же было можно. Только чуть жестковато. Но на всякий случай он добавил мягкие вкладки, чтобы пластины не врезались в его тело слишком сильно.
По сути, он работал так же, как старые мастера, хотя никогда не видел их трудов. Просто, уже буквально на уровне инстинктов, чувствовал то, как должно быть правильно. На локти он специально закрепил маленькие хитиновые накладки, крепящиеся на кожаные ремни. На бёдра – боковые пластины, чтобы защитить бока, но не мешать шагу. На голени – две длинные, слегка изогнутые кости панциря, плотно подогнанные под форму ног. Сами суставы и сгибы оставались свободными. И именно таким образом его тело оставалось достаточно подвижным.
