– Я не...

– Молчать! Иди давай. – Мне не дали и слова сказать.

По высокой, мокрой от утренней росы траве я вышел на незаметную тропику, а по ней прямо к хорошо замаскированному от взглядов сверху блокпосту. Свежий деревянный сруб, бревно поперёк дороги на простеньких деревянных же козлах и старенький внедорожник в тени деревьев.

– Дядька Прохор, дядька Прохор! Я шпиёна поймал!

На крики моего пленителя из сруба вышел мужик с обвисшими седыми усами, в простеньком потасканном камуфляже, военной кепке из другого комплекта и с автоматом на шее. Скептически осмотрел всю картину и задал вопрос:

– Деж ты, Игнатка, поймал этого шпиёна? – по интонациям голоса я понял, что мужик этот не сильно то и верит в моё шпионство.

– Так этмо на холме, следил за небом, как вы учили, а он прямо из воздуха появился и давай сразу на город пялиться. Наводчик, не иначе. – Молодой за спиной во всю начал хвастаться.

– А чёж ты, Игнатка, оружие у него не отобрал? – Тут уже проскочили менторские нотки, я понял, что молодой сейчас получит урок.

– Так этмо, какое оружие, дядька Прохор? У него только палка.

– Эх молодо-зелено. Деж ты такие палки в нашей тайге видел. Посох мажеский, как есть.

– Так этмо мы быстро заберём... – За спиной раздались приближающиеся шаги.

– Стоять! Скажи мне лучше, Игнатка. Кто из воздуха появляется? – Не получив ответа, усатый с тоской в голосе задал наводящий вопрос. – И кого мы ждём?

– Так этмо... Наблюдатель амператорский... – растерянно проговорил Игнатка.

– Так этмо... – передразнил Прохор. – Бери машину и езжай в усадьбу, обскажи всё графу. А лучше бери сразу с собой гостя, чтобы два раза не гонять и бензин за зря не палить. Не сочтите за труд, ваше мажество, заехать к нашему хозяину. – Он указал на внедорожник.

– Хорошо, Прохор, бывай. – Я махнул на прощание рукой и направился к машине.

Игнатка, тем временем, получил звонкую затрещину от старшего товарища и короткий выговор:

– На руки в следующий раз смотри, на перстни. И благодари Систему, что тебе яйца не оторвали.

Игнатка оказался молодым парнем, но не по годам развитым. За руль он поместился с трудом и выдохнул только когда максимально отодвинул сидушку назад. Круглое румяное лицо лучилось довольством и дружелюбием – казалось, не он получил только что выговор или целился в меня из карабина.

– Домчим с ветерком, ваше мажество. Граф рано встаёт, сразу вас примет. А если повезёт – Авдотья пирогами угостит. Знаете какие у неё пироги?.. – Он аж мечтательно зажмурился. Просто умилительная непосредственность.

Мы проехали мимо большой лесопилки и примостившихся сбоку фабричных ангаров, узких нарезов полей и видневшейся у реки нефтебазы с несколькими большими цистернами и попали в просыпающийся городок. Дома тут стояли сплошь деревянные, с толстенных ошкуренных брёвен, а быт больше напоминал сельский, чем городской – придомовые огородики, живность во дворах, слабо асфальтированные дороги и обилие следов гужевого транспорта. Даже редкие двух, трёхэтажки общественных зданий были деревянными.

– А как ваш городок называется? – Я до сих пор не мог понять, чего мне ожидать от этого места. Вроде глубинка глубинкой, что тут может случиться?

– По разному кличут. Мы Берлогой величаем.

– Странное название.

– Такмо, какой хозяин, такое и название. – Игнатка беззаботно пожал плечами.

Городок мы пересекли минут за двадцать. За это время я вдоволь налюбовался резными ставнями и наличниками, в обилии украшавшими каждую избу и ворота, а также насмотрелся на старинные одежды местных жителей. Если в Моржовске в имитациях под старину ходили только бояре, то тут большинство жителей что-нибудь да носили из домотканого.

Графская усадьба стояла аккурат на противоположном конце поселения, на самом краю, почти в тайге. На фоне высоких сосен возвышался настоящий сказочный терем – построенный в три этажа, с островерхой крышей и множеством пристроек, огороженный стандартным для этого места бревенчатым забором.

Игнатка лихо зарулил в открытые ворота и затормозил около главного входа. Тут нас уже встречали.

На высоком крыльце стоял зело внушительный бородатый мужчина в простой домотканой рубахе и широких штанях. По бокам эту глыбу подпирали две его копии помоложе, не такие бородатые, но такие же огромные.

Я вышел из машины и окинул взглядом подворье: курятник, овчинник, сараи какие-то, и везде как бы заняты своим делом дворовые. Кто вилами сено из кучи в кучу перекладывает, а кто колуном дровишки заготавливает. При моём появление работу они побросали, но уходить никуда, понятно, не стали. А вот Игнатка от меня как-то незаметно отделился и сейчас подпирал ворота с карабином в руках. Ясно, Прохор предупредил хозяев о непонятном госте. Я ещё раз посмотрел в венчаные кустистыми бровями немигающие чёрные глаза графа и понял – от меня ждут первого слова.

– Здрав будь, хозяин! – Вежество прежде всего. Я даже поклонился – не сломаюсь.

– Здрав будь и ты, путник, коль не шутишь. С чем к нам пожаловал? Из каких краёв и каких кровей будешь? – голос был под стать размерам графа, мощным и гулким.

– Не Боярский я, путешествую по мирам, людям помогаю, кто не отказывается. К вам случайно попал. Иногда не монах До Ки Хота выбирает дела, а дела выбирают монаха.

– Хм, так ты монах значит... – Граф задумчиво начал теребить бороду, явно не совсем понимая, как ко мне относиться.

– А ну пропусти, дылда стоеросовая. – Из-за спин графа и его сыновей раздался женский голос. Просьба, видать, была подкреплена тычком в рёбра, так как младшенький отодвинулся, потирая бок.

Протиснувшись мимо здоровых увальней, на крыльцо вышла женщина с грудничком в руках. Не молодая, но и старой её язык не повернётся назвать. С завязанными в узел на затылке непокрытыми волосами, в которых сверкала тонкими серебряными нитями седина, в своём коричневом брючном костюме она казалась особенно маленькой на фоне графа с сыновьями. Осмотрев меня внимательным взглядом янтарных глаз, она неожиданно ударила хозяина поместья обутой в сапожек ногой по стопе. Тот поморщился, и я только сейчас заметил, что он с наследниками стоит на крыльце босиком.

– Ну и чего ты ворон считаешь? К тебе гость из далёких краёв приехал, а ты его на пороге держишь! Балда. – Припечатав, она скрылась в тереме.

– Хм, хм. Ну раз так, добро пожаловать, гость дорогой. Милости просим к столу. – Граф без труда отодвинул корпусом своего немаленького старшенького и открыл проход в терем. Дворовые как-то сразу потеряли ко мне интерес и вернулись к своим немудрённым занятиям.

Два раза повторять мне не надо было – ещё не отогрелся после помывки в холодной воде и очень уж хотелось посидеть в тепле и комфорте.

Внутри всё оказалось под стать хозяину – массивное, основательное, надёжное. Особенно впечатлила мебель. Похоже, у графа своё производство.

На застеленный вышитой скатертью стол уже накрывала фигуристая молодая девушка, кровь с молоком, как говорится. У моего деда был электросамовар, больше для красоты, но тут я первый раз увидел настоящего монстра литров на двадцать, весело пыхтящего парком и дымком от дров. Разнообразная выпечка подавалась огромными блюдами и пахла до одурения соблазнительно – слюнки потекли несмотря на недавний поздний ужин. Наконец все чинно расселись, даже накрывавшая на стол девушка умостилась рядом со старшеньким и взяла его за ручку – не служанка, невеста, а то и жена.

Я познакомился со всем немаленьким графским семейством: сыновьями, племяшом Игнаткой, женой старшенького Авдотьей и её младшей сестрой, матерью графа – маленькой женщиной, которую все называли не иначе как бабушка Алёна. Рассказал о своих не долгих похождениях по мирам. О стылой серости и безнадёге Некрополиса, монументальности и красотах Центральной, странных и иногда диких нравах Тортуги. Самый большой интерес вызвала история о богатствах Центральной, особенно у женской части. Император с Бояры мало кого туда пускал.