Выспаться не дали. С утра пораньше у кого-то на этаже гимном жаворонкам заверещал будильник, да так громко, что и ее заодно разбудил. Возможности отключить не было, оставалось лежать, зажав левое ухо подушкой, а правое прижав к матрасу, и проклинать идиота, которого этот рев никак не мог поднять. Когда все закончилось, сна не осталось ни в одном глазу, хоть закрывайся с головой одеялом, хоть считай овец. И оставалось гадать: она настолько злая, чтобы пойти разбираться с тем соней, или пусть живет? В итоге победил третий вариант — сходить умыться, а потом одевшись поинтересоваться у Змея, чего это у них таких техно-магически прошаренных нет банальной звукоизоляции?

В боевом настроении она ввалилась в ванную, совершенно забыв, что та — общая на этаж, и застыла, увидев там Адама в одних только плавках. Мальчишка чистил зубы, но обернулся и пробурчал что-то неразборчивое, кажется, про будильник, будто бы оный ставился не им. Его попытка оправдаться вернула Еве самообладание.

— Я смотрю, умеешь ты одеваться!

И сразу спохватилась — нехорошо-то как! Пристает к малолетке. Хотя Змей подтвердил ее видение, стало быть, Адаму куда больше шестнадцати, на которые он выглядел. Не малолетка, а… старлетка? Слово показалось знакомым, но вот за правильность выбранного значения она не ручалась. Под рукой же, как назло, ни гаджетов, ни интернета. Так ведь и придется по старинке!

— Что такое «старлетка»? — спросила она успевшего прополоскать рот и снова повернуться к ней Адама, сбивая его с толку.

— Чего? — нахмурился он, а ведь был такой сосредоточенный, нравоучения, должно быть, придумал.

— Старлетка, — повторила Ева. — Знаешь? Нет?

— Нет.

— Плохо. А Гугл у вас есть? — и заметив непонимание в его холодных глазах цвета ноябрьского неба, пояснила: — Ну поисковая система. Ты ему слово — он тебе ссылку. Ну? Есть чего?

— Шапшу* можно спросить. Это ИИ в библиотеке.

— О! Чудненько, мне как раз почитать нечего. Когда пойдем?

Мальчишка моргнул, совершенно неготовый к такому повороту событий, еще сильнее нахмурился, как от приступа внезапной головной боли, но сказал противоположное своему виду:

— Давай после обеда. С утра у меня дела со Змеем. За будильник, кстати, «спасибо» ему.

— Чудненько! Ты, главное, не забудь. А Змею — привет. Ба-а-альшой такой. Увесистый. По голове.

— Не забуду. Но с приветом как-нибудь сама.

Адам сдержал свое слово. По крайней мере, когда Ева проснулась на закате, он сидел в ее комнате у окна и смотрел, как она спит. Странно, но ни возмущения, ни ужаса не возникло, только отрешенная мысль о том, что его синие глаза совершенно не сочетаются с океанским пляжем за стеклом. И даже покрашенное в алый небо казалось слишком низким для этого ледяного взгляда.

— Надо было разбудить, — смутилась она.

— Засмотрелся…

— А-а… Тихая такая, стерва, убил бы**?

Он вздохнул и раздосадовано покачал головой отворачиваясь.

«Ну а чего ты хотел? — подумала Ева. — У меня, может, черный пояс по испорченным моментам!»

— Каково это?

— Что? — не понял Адам и снова обернулся к ней.

— Ну, твое разочарование. Насколько оно велико? Ты ведь за каким-то хреном притащил меня сюда, впихнул душу в эту куколку, но чуда не случилось. Я все равно осталась собой. Стоило оно того? Ты об этом сидел-думал?

Не ответил, только снова вздохнул. Видимо, из слов у него были только нецензурные.

«Походу, опять в больное, — хмыкнул „голос разума“. — А Змей ведь просил…»

Ева отмахнулась от него, как от назойливой мухи. Змей слишком много от нее хочет, зато сам то в гляделки с читами играет, то будильник ставит, из-за которого она сначала не выспалась, потом все проспала. Вот ведь и правда надо бы ему «привет» по седовласой головушке передать!

— Ладно, — заключил Адам, поднимаясь с кресла, — перенесем экскурсию на завтра.

— Что? Нет! — Ева вслед за ним вскочила с кровати, запоздало обрадовавшись, что после завтрака прилегла полежать прямо в одежде. — Я все равно теперь не усну, так бы хоть почитала после библиотеки!

Синие глаза потемнели то ли от печали, то ли от усталости.

— Давай по-быстрому? Одна нога здесь, другая там. Можно даже не приставать к этой вашей Шемеш* — инжир с ней, со старлеткой.

— Инжир?

— Угу, инжир. Ты чего? Тоже не знаешь про инжир?

Адам покачал головой.

— А-а. Ну ничего, подрастешь — поймешь, — и спохватилась, пожалев, что помянула возраст — он же теперь разозлится, и все! Никаких книжек!

Но похожей реакции, как во время поездки в город, не случилось.

— Ладно, — сдался Адам. — Идем по-быстрому сходим. Только обуйся и надеть что-нибудь потеплее, нам через перемычку сквозь миры идти, замерзнешь.

— Пять сек! — пообещала она и побежала в гардеробную.

«Сама ведешь себя как малолетка!» — укорил «голос разума».

Возразить ему было нечем.

— Ну и чего не так с инжиром? — спросил Адам, когда они шли по перемычке между особняком и библиотекой, чтобы хоть чем-то разбить затянувшееся молчание.

— Фига, — Ева пожала плечами. — Ну, один из вариантов запретного плода. — И не заметив ни грамма понимания, принялась объяснять: — Ну, библейский миф. Ева по наущению змея съела яблоко с Древа Познания, потом таким же яблоком накормила Адама, тем самым нарушив божественный запрет. Боженька их за это из рая и выгнал. Так вот, мистики, схоласты и прочие философы с учеными считают, что запретным плодом могло быть и не яблоко, а, например, инжир.

— То есть в какой-то мифологии есть персонажи с похожими на наши именами?

— В смысле «в какой-то»? Ты еще скажи, что не знаешь про библию! — она аж остановилась от таких выводов и поежилась от тут же налетевшего сквозняка.

Коридор казался бесконечно длинным, сырым и каменным, навевая ассоциации со средневековым замком. Только на потолке висели самые обычные люстры, а под ногами ковровое покрытие. Других признаков цивилизации не обнаружилось.

— Не знаю. Я из хараппской ветки миров. Ну там, первое хараппское царство, второе хараппское царство, великая засуха, первая хараппская империя, великое монгольское завоевание, вторая хараппская империя и так далее. То есть у нас, может, и была у какого народа библия, но это прям мифология местечкового значения — для историков и культурологов, ну, может, еще писателей, хотя среди известных авторов моего мира я ничего такого не встречал.

Мир без библии! Прям чудеса, и только.

— Я только монголов из всего перечисленного знаю, — призналась Ева.

Адам хмыкнул:

— Про них мало кто не знает в земных мирах. Да, есть еще миры с другими планетами, например, Ирабэ или Дайн. Они обычно технологичные полностью. Есть в противовес им полностью магические миры, например, Авекша. Там, кстати, вообще не люди живут, а своя раса. Кажется, прям так и называются — векши. Я успел побывать и в таких, и в таких. Но в технологичных жить куда приятнее. В магических даже мне не всегда было легко находиться.

Звучало как лапша на уши, но она отчего-то сразу поверила, а последнее название и вовсе показалось знакомым. Вот только где его слышала? Видела? Хм…

— И почему там сложнее, чем в техно-мирах? Гравитация и состав воздуха и там, и там может быть непригодным для жизни среднестатистического землянина.

— Магия давит, — он пожал плечами, словно констатировал банальную истину, которую даже детишки знают. — Например, как я тогда… В день твоей… «смерти». Только вместо меня представь целый мир, который желает тебя если не уничтожить, то хотя бы выдавить туда, откуда явился. Сила, величие и все остальные достоинства — ничто против этого, так что выход один — поскорее сделать свои дела и свалить. Ибо даже боги смертны, миры — нет.

Прелесть какая! И пафос про богов, и как он нормализовал ее убийство. Мол, помнишь, было дело, я тебя грохнул? Как будто такое легко забыть! Особенно когда вот так напоминают.