«Так тебе и надо, сволочь!» — яростно осклабился под кислородной маской Егор. Странно, но в душе у него сейчас не было ни облегчения, ни раскаяния. Только дикое, звериное торжество победителя. «Я сделал то, что должен был сделать, и сделал это хорошо. И никто не в праве упрекать или осуждать меня», — подумал пилот.

С этими мыслями он и пошел на посадку. В баках было почти пусто, горел «окурок» — аварийный указатель топлива, зашкаливала температура масла в двигателях. Егор посмотрел на приборы и усмехнулся: «Начальник ИАС с меня три шкуры сдерет — я ему за один полет весь ресурс 'убил». Это была плата за эксплуатацию двигателей уже не на грани возможного — далеко за гранью допустимого. Что ж, такова цена победы, и она была далеко не самой высокой. Голова гудела, мышцы болели от перегрузки, но Егор улыбался.

На стоянке, куда он зарулил, его уже ждала восторженная толпа свидетелей его воздушного боя. Все произошло практически над взлетно-посадочной полосой, и люди, находящиеся на земле видели все перипетии скоротечной и жестокой воздушной схватки. Когда охваченный пламенем F-16 рухнул металлическими лохмотьями на камни, горы содрогнулись от криков радости. И теперь эти люди, едва дождавшись остановки двигателей, вытащили летчика из кабины и, подхватив на руки, принялись подбрасывать его в воздух. Окрестности огласились криками радости и восхищения.

Качай его, ребята! Он этого ублюдка сшиб! Слава Герою!!! Ур-р-а!!!

В этот момент Егор ощущал себя на седьмом небе от счастья. Он защитил тех, кто был ему дорог, победил врага, сильного и беспощадного. Это, наверное, и есть счастье солдата.

Наконец, его отпустили, осторожно поставили на землю. Сквозь людскую массу к нему пробился майор Боровик.

Ну, молодчина! Ну, дал жару! — он обнял Егора, похлопал по спине, а потом крепко пожал руку. — Готовь дырку для ордена.

Ага, — пошутил пилот. — Сейчас приедет Особый отдел и просверлит мне дырку… Знамо где.

Ниче, прорвемся.

Егор оглянулся и увидел Наташу. Девушка стояла в стороне и неотрывно смотрела на него. Она ничем не выказывала своих чувств. Но ее взгляд красноречивее всех слов на свете говорил об одном: «Я рада, что ты вернулся!» Девушка перехватила его взгляд и отвернулась. «Ну и пусть, главное — с ней все в порядке», — подумал летчик.

Потом он и еще несколько офицеров направились в штаб, писать рапорта. А буквально через пару часов из Кабула прилетели два вертолета с особистами и разведчиками. Они допросили всех участников событий: офицеров группы управления, руководителя полетов и самого Савицкого, взяли со всех подписки о неразглашении. После этого они вместе с майором Боровиком, старшим лейтенантом Савицким и ротой охраны аэродрома отправились на место падения пакистанского истребителя. К слову сказать, сотрудники Особого отдела настаивали на том, чтобы Егор остался в расположении части. Но майор Боровик настоял на том, чтобы взять его, и они уступили.

До места падения добрались на двух БТРах. Каменистая пустошь с черными следами копоти уже была оцеплена. Стояло несколько бронетранспортеров и БМП. По углам пулеметчики уже оборудовали себе позиции. Майор Боровик распорядился о необходимых мерах сразу после сбития пакистанского истребителя.

Взрыв был страшен: F-16 подорвался на собственных бомбах, обломки разметало на очень большой территории. Черная сажа на камнях и бесформенные ошметки горелого железа. Офицеры разошлись в поисках чего-нибудь уцелевшего. Любые мало-мальски различимые обломки собирали на расстеленные плащ-палатки. Поиск затянулся на довольно длительное время. Неожиданно майор Боровик махнул рукой:

Егор, иди сюда!

Молодой летчик подбежал к командиру и посмотрел в том направлении, куда он указывал. Жуткая картина предстала глазам летчиков. Скрытое нагромождением камней, на боку лежало обгоревшее, искореженное катапультное кресло. Чуть в стороне распростерлась на камнях какая-то серая масса. Егор понял, что это.

Неестественно вывернутая голова в покрытом копотью летном шлеме. Радужно поблескивающее на солнце расколотое стекло светозащитного забрала. Наполовину сорванная с обгорелого лица, обугленная по краям кислородная маска открывала часть щеки и лопнувшее в глазнице глазное яблоко. Мясо, почти полностью сгоревшее, открывало часть скуловой кости. Лежащее ничком, неестественно изломанное тело в обгоревшем натовском летном комбинезоне, было покрыто потеками засохшей крови. В знойном воздухе назойливо гудели мухи, сладковатый запах смерти привлек тучи этих насекомых.

Майор подошел к нему и глядя в глаза, произнес раздельно и четко, без интонаций в голосе:

Это могло случиться с тобой, если бы ты проиграл. Не он, а ты сейчас лежал бы окровавленным и обгорелым трупом в обломках собственного самолета. Ну?

Все в порядке, — также раздельно произнес летчик.

Ну, пошли, — майор Боровик похлопал Егора по плечу. — Пошли.

Все обратную дорогу, пока они ехали на прожаренной солнцем броне БТРа, никто не проронил ни слова. Когда приехали, майор сказал:

Егор, сейчас иди, выпей коньяка. Потом иди отдыхать. Сегодня я вылетать тебе запрещаю.

Пилот лишь кивнул в ответ.

Вечером того же дня вертолеты с разведчиками улетели, увозя с собой обломки самолета, тело пакистанского летчика и целую груду различных рапортов, отчетов и протоколов. Но это было еще не все.

После того, как они улетели, на полосу приземлились четыре вертолета Ми-8. Они привезли медикаменты и другие припасы. В этом не было ничего примечательного. Но, заходя на посадку, они сделали широкий разворот точно над местом падения пакистанского истребителя. На некоторое, очень короткое время, «вертушки» скрылись от радаров и обычных наблюдателей зависли над каменистой пустыней, а по тросам вниз заскользили фигуры в пустынном камуфляже и лохматых маскировочных комбинезонах. Достигнув земли, они разбежались в разные стороны и растворились в окружающем не слишком гостеприимном ландшафте. Вертолеты после этого продолжили свой полет и благополучно приземлились на аэродроме.

Бойцы в пустынном облачении скрытно вышли на позиции. Снайперы застыли в своих лохматых костюмах, став похожими на валуны. Замерли штурмовики, держа наготове автоматы с глушителями. Командир спецгруппы обвел окрестности взглядом через массивный прибор ночного видения. Непроглядная южная ночь только вступала в свои права. В зеленоватом свете прибора местность впереди была неподвижна, лишь вспыхивали и гасли яркие искорки инфракрасных засветок. Но тех, кого они ждали, еще не было. Внезапно быстрая тень мелькнула возле завала камней. Бойцы спецподразделения тут же взяли этот сектор под перекрестный огонь. Оставалось только нажать на спусковой крючок. Командир плавно навел туда объективы электронно-оптического прибора. И облегченно вздохнул. Сверкая яркими огоньками глаз, на него смотрела маленькая пустынная лисичка-фенек.

Солдаты-спецназовцы превратились в изваяния. После полуночи появились те, на которых была устроена эта засада.

Аналитики правильно все просчитали. Пакистанцы захотели забрать то, что осталось от пилота и самолета, а, может, они надеялись, что их летчик выжил и сумел катапультироваться. Так или иначе, сейчас между камнями скользили серые, почти неразличимые в окружающей тьме, тени. Неизвестно, были ли это моджахеды, или пакистанские спецназовцы. Но они все-таки пришли.

Два десятка человек настороженно продвигались сквозь ночь, не подозревая, что ловушка уже захлопнулась. Первыми упали с пробитыми пулями головами два проводника, потом неумолимая смерть настигла еще троих, шедших в арьергарде. Ночная пустыня не безмолвна, она наполнена шелестом ветра, звуками ночных животных и разными шорохами. В следующую секунду ожили камни, и даже песок под ногами. Поэтому звуки выстрелов снайперских винтовок со специальными глушителями были практически незаметны. Взметнулись тучи пыли, и в этих миниатюрных смерчах материализовались фигуры в спецкомбинезонах с короткими автоматами в руках. Захлопали негромкие из-за глушителей выстрелы. Гулко ударил взрыв гранаты. В считанные минуты бой закончился, так и не успев начаться. Вповалку лежали перебитые пакистанские «спецы», рядом корчились раненые. Захромал и осел на песок наш боец, которого зацепило осколками пакистанской гранаты. Тихо подвывал и причитал по-английски инструктор-американец, держась за простреленное плечо, над ним стояли два наших «рейнджера» с автоматами наготове. Командир мобильной спецгруппы связался по рации со своим руководством и вызвал вертолеты. Специальная операция завершилась, группа пакистанских «коммандос» вместе с американским инструктором, вздумавшим показать свою «крутизну» перед необразованными «туземцами», был повержен. А сам инструктор лежал сейчас мордой в песок с заломленными назад руками.