Пленники выходили, называли себя и сразу же попадали в заботливые руки врачей. Медики понимали, что от их быстроты и профессионализма сейчас зависят жизни всех: и спасаемых, и спасателей, каждый был на своем месте и каждый знал, что ему делать.

Десантники образовали вокруг импровизированного госпиталя двойное кольцо охраны. Все были наготове, во все стороны смотрели стволы автоматов и пулеметов. Но уцелевшие моджахеды уползли в свои подземные норы, давая солдатам небольшую передышку.

— Ох, не нравится мне эта тишина… — пробормотал себе под нос Шурик. — Радист! Выходи на связь: «Тушенку получил, высылайте ящики». Егор, продублируй радиограмму со своей рации. Какие у нас потери? — обратился он к заместителю.

— Убитых нет, пока, — уточнил он. — Раненых тяжело двое: Семенов и Хворостухин. Один в шею ранен, другой — в грудь. Им уже оказана медпомощь, но дотянут ли… Ну, и пятеро легких «трехсотых».

Н-да… — глубокомысленно заметил командир.

Проблема транспортировки личного состава и спасенных солдат встала в полный рост. Одних бывших пленников было двенадцать человек, да еще плюс к этому двое тяжелораненых. Да и те, кто остался в строю утомлены боем. Моджахеды сейчас вцепятся в них мертвой хваткой и уже не отпустят свою добычу.

— Егор, вызывай авиаподдержку.

— Сейчас, — Егор развернул рацию, нацепил наушники. Его пальцы быстро завертели верньеры, настраиваясь на нужную волну:

— «Ладога»! «Ладога»! Я — «Тарантул»! Прием! Необходимо прикрытие. Двенадцатый квадрат, по «улитке» два. Прием, как слышите меня. Я — «Тарантул», прием.

— Прием, «Скорпион», вас понял. Я — «Ладога». Высылаем пару «Крокодилов», позывной «Двести семьдесят один». Расчетное время — пятнадцать минут.

Вас понял, ждем, конец связи, — он стащил с головы наушники. — Будут здесь через пятнадцать минут.

Десантники рассредоточивались, занимали оборону, развернули пулемет, поставили треноги с автоматическими гранатометами. Где-то между камнями невидимые затаились снайперы.

Они-то первыми и заметили душманов, приближающихся к позициям десантников. Глухо захлопали выстрелы винтовок. Рухнул один моджахед, второй, третий, десятый.

Десантники быстро залегли, готовясь встретить моджахедов. Когда те подошли на дистанцию прицельного огня их встретили дружным залпом. С флангов поддержали пулеметы. Оставив на камнях убитых и раненых, моджахеды отошли.

— Ну, все. Это была разведка боем, сейчас они попрут по-настоящему.

Через четверть часа, в течение которого десантникам пришлось отразить еще одну атаку, над горами послышался рокот вертолетных двигателей.

— Обозначьте себя! Ракеты! Дым! — заорал Шурик.

Его опасения были не лишены оснований — было много случаев, когда из-за неразберихи авиация наносила удар по своим же войскам. Сразу же зажгли сигнальную дымовую шашку, кто-то разрядил в небо ракетницу. Егор связался с приближающими вертолетами:

— Двести семьдесят первый, прием. Я — «Тарантул», как слышишь меня?

— Слышу тебя хорошо «Тарантул», — донеслось сквозь треск статики. — Наблюдаю дым. Это вы?

— Да, мы на северном краю кишлака. Прием.

Над ними в грохоте двигателей пронеслась пара «Крокодилов». Лихо заложив вираж, они вышли на позицию атаки.

— Вижу вас. Дайте целеуказание.

— Отработай НУРСами по ущелью, желательно во всю глубину.

— Вас понял. Любуйтесь фейерверком.

— Осторожно, мужики! — прокричал Егор. — «Крокодилы» сейчас работать начнут!

Десантники предусмотрительно попрятались за камнями. Наверху ярко полыхнуло пламя, вой и свист реактивных снарядов сменился грохотом взрывов. Волосы всколыхнула волна горячего воздуха.

— Я двести семьдесят первый, работу выполнил. Что дальше?

— Ударь по склону, справа тридцать градусов.

Взбивая широкими лопастями винтов горячий воздух, пара «двадцатьчетверок» развернулась на моджахедов. Группа душманов, которая попыталась обойти наших по склону оказалась в ловушке перед мордами боевых вертолетов. Дикие вопли ужаса и отчаяния огласили горы. Не понадобилось даже использовать ракеты, очереди тяжелых четырехствольных пулеметов превратили моджахедов в кровавую кашу. Некоторые моджахеды сами прыгнули в пропасть, предпочтя смерть на камнях. Вертолеты легли в боевой разворот. Внезапно со склона ударил пулемет, его поддержали еще несколько стволов. Ведомый вертолет задымил и стал быстро терять высоту. Ведущий «Крокодил» размолотил реактивными снарядами пулеметный расчет, но ведомому это помочь уже не могло. Пилот отчаянно пытался выровнять тяжелую машину, а запас высоты таял с каждой секундой. Наконец, когда до земли оставались считанные метры, ему это удалось. Но скорость все еще была очень большой. Вертолет рухнул на камни между моджахедами и нашими десантниками, от удара оторвалась и улетела в ущелье хвостовая балка. Лопасти несущего винта со скрежетом высекли искры из скал. Искореженный фюзеляж вертолета накренился набок, упершись в землю коротким крылом. Уцелевшие моджахеды заорали от радости и открыли по упавшему вертолету шквальный огонь.

— Скорее! Там наши! — десантники бросились на помощь, но сразу же земля вокруг них взбилась фонтанчиками пуль.

— Назад! Все сейчас поляжем! — заорал Шурик. — Гранатометчикам — огонь по ущелью!

Череда взрывов перепахала склоны. Под прикрытием гранатометного огня десантники подошли к подбитому вертолету. Несколько солдат нырнули внутрь, спустя некоторое время, показавшееся вечностью тем, кто был под пулями, они вынесли на руках борттехника и пилота. Другая группа обогнула фюзеляж с другой стороны и попыталась открыть носовой блистер штурмана-оператора. Но замки от удара заклинило. Оператор лежал неподвижно, и понять, жив он или нет, не представлялось возможным. Десантники стали прикладами разбивать замки. После четырех-пяти увесистых ударов замки, наконец, поддались. Штурмана вытащили из кабины и поволокли прочь от вертолета.

— Отходим! Отходим, мужики.

Егор вышел на связь с базой. Передача длилась недолго, минут пятнадцать.

— Ну что там? — спросил Шурик.

— Через час будут вертолеты.

— Через час нас «духи» кончат, — мрачно ответил командир.

К ним подошла Наташа.

— Товарищ капитан, раненым стало хуже. Тот рядовой, что ранен в грудь, я боюсь, что ему нужна срочная эвакуация. У вертолетчиков обширные ожоги, раны начинают гноиться. Люди истощены.

— Доктор, что можно сделать?

— Нужна вода, хоть немного. И еще, нужно найти сгущенку и развести с водой. Дадим раненым, это поможет им продержаться.

— Ясно. Сгущенка есть в сухпайке. Воду вам принесут, но вы уж постарайтесь…

— Постараюсь.

Солдаты подходили к врачам и отдавали свои фляги. Не смотря на то, что солнце уже миновало зенит, жара все еще не спадала, иссушая губы бойцов. Но все понимали: вода — для раненых. Все ждали вертолетов.

Остальные десантники выставили автоматы и настороженно вглядывались в окрестности, постоянно ожидая нападения. Шурик нервничал и постоянно курил. Наконец, Егор поднял голову от рации и коротко сказал:

— Летят.

У всех невольно вырвался вздох облегчения. Некоторые стали задирать головы, чтобы первыми разглядеть приближающие вертолеты.

— Так, внимание всем, — распорядился Шурик. — Не расхолаживаться. Вертолеты еще в пути, а вот моджахеды могут быть близко. Так что — глядите в оба.

Нервы у всех были напряжены до предела. Замерло всякое движение. В бескрайнем синем небе висело раскаленное солнце. И прямо из его сияния свалились на площадку долгожданные «вертушки».

— Ура-а!!!

Десантники окружили пыльные потрепанные вертолеты. Первыми на борт загрузили раненых и спасенных из плена. В сопровождении нескольких врачей они сразу же улетели в военно-полевой госпиталь. Потом приземлились сразу два Ми-8, в них забрались все остальные. Тем, кому не хватило места сели в крайнюю, четвертую «вертушку», которая спикировала сразу же после того, как взлетели предыдущие. Полет пролетел, словно один миг, правду все-таки говорят, что дорога домой вдвое короче. Вертолеты садились на аэродром уже в кромешной тьме.