Отряд графа Уорвика достиг брода на рассвете. Река здесь расширялась почти до двух миль. Величавое стремление вод к устью было подобно неостановимому движению времени. Само стремление пересечь реку выглядело дерзновенным и как будто направленным против естественного хода вещей.

Ранним утром должен был начаться отлив. В ожидании этого отряд остановился на берегу напротив указанного предателем места переправы. Французский пленник, вызвавшийся провести английскую армию, ожидал большого вознаграждения — король Эдуард не скупился, предлагая золото тому, кто отважится спасти его солдат.

Сир Ив мельком видел этого человека: без шлема, со смятыми потными волосами; красноватая, искусанная мошкой лысая макушка; твердая кожаная куртка в черных потеках пота и грязи. Предателя окружало несколько сержантов. Время от времени он вытягивал руку и показывал то в одном, то в другом направлении.

Вода медленно отползала от берега. Кони стояли по колено в высокой росистой траве. Почва под ногами расползалась, насквозь пропитанная влагой.

Неожиданно из полумрака вылетел всадник и пронесся, разбрызгивая сырой песок, вдоль строя. Он кричал:

— Бароны, скоро начинаем переправу! Сохранять строй! Сохранять строй!

Сир Ив молча наблюдал за рекой. Она уходила не спеша, с ленивой уверенностью в своих силах. Армии предстоит пройти около двух тысяч ярдов. Король уже подсчитал, что переправа займет не меньше четырех часов. За это время французы успеют подойти сюда. Следовало принять меры заранее.

Арьергард остался прикрывать переправу, и король находился там. Сир Ив узнал об этом позднее; сейчас он не отрывал глаз от графа Уорвика, больше всего на свете боясь пропустить тот момент, когда настанет пора входить в реку. Молодому бретонскому рыцарю вовсе не хотелось, чтобы его сочли трусом только потому, что он оказался всего-навсего невнимательным.

Кругом, наполовину скрытые утренней дымкой и туманом, теснились английские солдаты и бароны. Сир Ив ощущал близость огромного количества незнакомых людей. Армия постоянно шевелилась. Люди успевали переделать тысячи мелких дел, они что-то жевали и глотали из фляг, отходили по надобности и снова возвращались, переговаривались. Голоса звучали невнятно. Сир Ив не понимал и трети из произносимого: ведь Эсперанс обучал своего питомца английскому языку, которым изъясняются знатные господа, короли и лорды; здесь же болтали, то и дело разражаясь гоготом, английские простолюдины.

Затем вся эта масса людей и лошадей внезапно пришла в единое движение. Шевельнулись телеги обоза, подталкивая тех, кто стоял впереди. Снова пронесся всадник — он скакал теперь в обратном направлении, — крича: «Начинаем, бароны! В воду! В воду!» Теперь герольд был видел гораздо лучше. Солнце встало, сердито расталкивая лучами туманную дымку и болотные испарения.

Послышался мощный плеск воды: авангард английской армии вошел в Сомму. Переправа началась. Сержанты безжалостно толкали солдат, чтобы те не подавили друг друга. Несколько раз досталось и Единорогу, и капризный конь прянул, мотнув головой и тонко заржав. Далеко впереди ему отозвалось еще несколько лошадей.

Свет болезненно пощипывал глаза, и сир Ив щурился. Он видел, как река заселяется людьми: точно рыба, идущая на нерест, они, гонимые пятой, самой смертоносной из стихий, — войной, — упрямо брели по бедра в воде. Помогая себе преодолевать водную толщу и сильное, давящее на тело течение, они раскачивались и размахивали руками, поднятыми над головой. В руках они держали луки: первыми переходили Сомму стрелки Хью Деспенсера.

Брод, указанный предателем, был довольно широк — солдаты шли, выстроившись по одиннадцать человек в ряд. Противоположный берег лежал в полной тишине.

Напряжение, охватившее Ива, начало спадать. Ряд за рядом колонна погружалась в реку. Скоро настанет черед графа Уорвика и его людей. К середине дня все англичане окажутся уже на том берегу, а через сутки они встретятся со своими союзниками, фламандцами. Западня, в которую загнал Эдуарда французский король Филипп, раскрылась и выпустила добычу.

Сир Ив зевнул и тут же смущенно засмеялся. Но граф Уорвик, наблюдавший за молодым человеком, вовсе не счел этот зевок чем-то предосудительным. Напротив — ободряюще улыбнулся и кивнул.

И вдруг вода вскипела стрелами. Несколько человек упало, их унесло течением. По воде потянулись мутные коричневатые потеки крови, похожие на водоросли.

Вокруг Ива все кричали, размахивая руками и хватаясь за оружие.

— Стоять! Стоять! Бароны, ждать! — кричал герольд, скрытый за движущейся массой людей. Зычный голос его перекрывал все шумы.

Первые англичане уже достигли суши и тотчас принялись стрелять в ответ.

— Вперед, граф! Граф Уорвик!

И разом взорвались хриплые вопли, и кони всей массой двинулись вперед. Животные храпели, отворачивали морды и пытались отойти от воды — многие не желали ступать в реку; люди громко бранились, погоняя лошадей. По шесть всадников в ряд они начали переправу.

Обмен стрелами на берегу становился все яростнее, но теперь Ив больше не следил за этим: для него началась собственная битва. Эрри постоянно находился рядом со своим господином. В последний миг, перед тем, как ступить в воды Соммы, сир Ив встретился с ним глазами. Зрачки Эрри так и скакали: он боялся.

И сир Ив сказал на бретонском наречии:

— Это всего лишь река, Эрри.

Эрри жалко улыбнулся в ответ, качнул головой и толкнул гнедого пятками.

И почти сразу Ив погрузился в совершенно иной мир. Раньше он никогда не подозревал, как меняется все вокруг, если смотреть из русла реки. Берега становятся выше, небо — дальше; каждое деревце, каждый куст обретают, если находиться внутри реки, совершенно иной смысл, гораздо более глубокий, чем прежде.

И куда ни глянь, везде незнакомые люди, перепуганные, разъяренные, и от них исходит жар, как от зверей, их пропотевшие куртки дымятся паром, их рты пышут зловонной бранью; кони ржут и бьются, но все же этот живой поток неуклонно движется к цели.

Противоположный берег долгое время оставался одинаково далеким и вдруг разом приблизился.

Нескольких убитых протащило водой мимо Ива. Он увидел запрокинутое, залитое водой лицо с торчащей изо лба стрелой. Труп ударился головой о камень — несмотря на шум, творившийся вокруг, Ив явственно различил этот глухой стук, — потом еще и еще раз, точно в поисках какого-то ответа; и наконец течение развернуло тело и понесло его дальше.

Перестрелка на берегу почти прекратилась — английские лучники отогнали неприятеля.

Единорог неуверенно ступил на твердую почву и, ощутив свободу, заплясал на месте. Ив нашел взглядом Эрри — оруженосец обтирал ладонями лицо и вздыхал.

Англичане все прибывали. Река исторгала их из своего чрева, отряд за отрядом. Мокрые, люди и кони осваивались на берегу и искали друг друга, чтобы снова построиться.

После того, как по броду прошли сотни людей и лошадей, переправа стала значительно глубже. Грунт размыло. Воды Соммы помутнели, сделались густо-коричневыми. Крича, бранясь, щелкая кнутами, возчики заводили в воду лошадей, запряженных в телеги. Авангард переправился уже весь; настал черед обоза. Ив стоял чуть в стороне, а Эрри вместе с прочими сержантами и солдатами помогал вытаскивать на берег телеги. Вода и пот стекали по лицам, одежда на всех промокла до нитки, а солнце все не желало проходить сквозь облака; однако парило немилосердно.

Казалось, телегам не будет конца; но вот Ив заметил, что над водами Соммы опять заплясали разноцветные вымпелы на копьях: переправу начал арьергард во главе с королем Эдуардом.

И в этот самый миг из леса к броду вылетели французские конники и впереди них ехал, привязанный к седлу, с высоко поднятым обнаженным мечом богемский король Иоанн. Два сержанта держали его коня под уздцы. Обратив в сторону врага яростное слепое лицо, этот король что-то кричал, и солдаты ревели ему в ответ.

Французы наскочили на арьергард английской армии и врубились в него. Часть англичан уже находилась в реке. Отлив закончился, вода вновь начала прибывать. Англичане переправлялись по грудь в воде. Хвост английского арьергарда остался на берегу, отражая бешеную атаку французов. Между людьми как будто провели невидимую черту: вот последние шестеро ступают на растоптанную подводную тропу, а следующие шестеро уже готовы принять совершенно иную судьбу — они разворачиваются лицом к неприятелю и устремляются в битву.