Сильный удар по рукоятке, и сталь сделала небольшой скол в четвертушке монеты. Получилась заусеница, конечно, в суматохе будет больно, пострадает ноготь, но перетерплю. Задача номер один – что бы ни случилось, забальзамировать тело и сохранить собственную жизнь.

– Знаешь, сколько раз я уже пожалел, что согласился на вашу аферу? – положив золото с лиловым оттенком в карман, заявил я. – Но самое противное, я почти уверен, они нас раскусили. Потому что я не человек, я веду себя, как эльф.

– Давайте переживем эту ночь, а потом будем думать, что и как, – с невозмутимым видом улыбнулась домработница. – Потерпите одну ночь.

– Только ради хозяина, – строго добавил я и закрыл глаза.

Собрав сознание в кулак, я сделал глубокий вдох, стараясь услышать родной ритм волшебства.

О да! Вот он, уверенный цокот волшебного моторчика под грудой человеческой плоти. Каждый его стук, как клич несокрушимой армии, я даже немного подвис, расплывшись в улыбке. Гнев отступил, и я поплыл в рассужденья о качестве зелья по рецепту мадам Лемм. Поистине, он лучший. На вкус – редкая дрянь, забродившие водоросли с песком, да и на цвет болотная жижа, но работает безупречно. Ничего не провисает во время магии, все части тела послушны, и мало того, я порой думаю, как восьмилетний ребенок, а это верх мастерства зельедела! Если честно, рецептов перевоплощения очень много, и, как показывает практика, порции хватает на пару часов. А потом в самый неподходящий момент то щека, то нос сползут вниз, и ты как идиот смотришь на всех, не понимая, чего они пялятся. И совсем другое дело зелье мадам Лемм, магия держится ровно сутки, минутка в минутку. Вот что значит древние знания. В этой части сделки всецело поддерживаю хозяина, на этом рецепте мы озолотимся в будущем.

– Егорка, обед, – крикнула София Павловна из кухни.

Бух! Розовые очки разбились стеклами внутрь.

Комната, тело пухляша, и я вновь человек.

– Готовить научись, прежде чем звать на обед! – пробубнил я и с укором посмотрел на домработницу. – Не понимаю, как это парень так растолстел на ее харчах, – оттянув жировую складку на пузе, съязвил я.

– Егор, ты где? – уже строго крикнула мать мальчика.

– Ответьте, – попросила эльфийка.

– Иду, – кривляясь, ответил я и пошел на кухню.

За столом сидел Семен Игоревич, отец мальчика. Просматривая деловую переписку в телефоне, он спешно обедал. Я сел напротив, мать паренька сняла крышку с кастрюли и налила полный половник в тарелку. На вид баланда, по запаху рыбный суп, до ухи не дотягивает. Не дожидаясь хлеба, я взял ложку и стал есть.

– Не ешь впустую, возьми хлеб, – сказала женщина и тут же добавила: – Какой‑то ты молчаливый. У тебя все хорошо, опять страхи? Ингалятором пользовался?

Жадно кушая, я сначала замотал головой, мол, страхов нет, а потом кивнул, что пользуюсь ингалятором, и для убедительности положил его на стол. С этой женщиной только так, коротко и по существу. В противном случае любой неоднозначный ответ порождает с десяток вопросов.

– Дай поесть, потом будешь расспрашивать, – пробасил муж.

Он в семье главный, а значит, следует подыграть ему, усерднее работать ложкой. Хотя варево редкостная гадость, едва не поперхнулся. Во‑первых, мелкие кости, а во‑вторых, где запах костра и нотки алкоголя? Уха без этого – обычный суп с рыбой. После стряпни Руланы большинство блюд человеческой кухни – пресный и безвкусный набор продуктов. Кстати, вот один из минусов зелья. Оно слишком достоверно передает всю палитру чувств. Другие рецепты даже близко не стоят, там самое острое блюдо – безвкусный пластилин, а едкий запах не отличить от воздуха, да и болевой порог существенно снижен. Но я отвлекся.

Внезапно глава семейства сначала замер, а потом неестественно вывернул шею, так, словно его заставили это сделать. Осознавая собственную беспомощность, он скривился и закрыл глаза, но тут же кто‑то невидимый раскрыл ему веки, требуя не отводить взгляда. Поняв, что происходит, я крикнул: «Мама!», но вместо крика вырвалось глухое шипение. Азррам‑шу, как не вовремя они решились на убийство!

– Отломите золото! – услышал я голос эльфийки, и рука потянулась в карман.

Вот оно, спасительное золото, но я не могу разжать кисть. Почему нет контроля над телом? Что за фокусы? При этом моя вторая рука вопреки воле поднесла ко рту отложенные на край тарелки кости. Резкий вдох, и с десяток острых предвестников трагедии впились в трахею. Кашля не было, как и дыхания, а каждая косточка, ведомая рукой призрака, впивалась в трахею, чтобы наверняка исполнить злой умысел. Мерзкая сцена. Отец плакал, но смотрел на гибель сына, а мать, отвернувшись, мыла посуду. Через пару минут сердце мальчика не выдержало, и он замертво рухнул на пол.

ЗЛО СВЕРШИЛОСЬ.

Интересные ощущенья. Легкое щекотание, типа мурашек. Тело мальчика отделяется, как змеиная кожа. Кстати, вернулась чувствительность, и я ощутил натяжение оболочки, еще чуть‑чуть, и та треснет, как перекачанный мяч. Представьте мысли родителей, когда я вылезу из их сына, да они умом тронутся. Поэтому в общей суете и скорби взрослых я незаметно просунул руку в карман и отколол кусочек золота. Магия будет удерживать оболочку до подходящего момента. Забавно, но только сейчас до меня дошло, что долговязый не справился бы с этим заданием. С его‑то ростом, представьте Данила на моем месте. Да уж кто знал, что оболочка такая хрупкая.

С другой стороны, если добавить цинизма, призраки идеально исполнили свою роль, на глазах отца забрать единственного сына. Я прям почувствовал эту бурю эмоций, хлеставшую из людей. Нервное хождение отца, который был бледнее сына, вой матери в соседней комнате и невыключенная струйка воды в рукомойнике. Леденящая кровь картина. И если знать, что это все ради наживы, чьего‑то злого умысла, ради магической сферы, даже моему мозгу становится не по себе от бесчеловечности такого поступка. Эта семья не заслужила такой жестокости. Не знаю, зачем, но спустя час после трагедии отец ребенка взял меня на руки и отнес в детскую комнату. И тут я сразу почувствовал удушье, словно магия золота перестала работать. Осторожно нащупав остатки монеты, я чуть было не разорвал оболочку от возмущения. Кусок монеты рассыпался, как песок, при надавливании. Надеюсь, эльфийка сообщила Леону обо всем происходящем. Кто же знал, что они атакуют днем. Поглядывая на центр детской комнаты, я ждал, когда же оттуда выбежит хозяин и всех обездвижит.

Азррам‑шу, я сейчас потеряю сознание от нехватки воздуха. Где сыщик Макдаффи?

– Без паники! – все‑таки разорвав человеческую кожу, крикнул я, – Ваш сын жив, все будет хорошо, – только и успел сказать я, как в комнату ворвались тролли.

Взмах палочки, и наместник Брумм обездвижил людей, а затем тролли накинулись на меня. Грубо волоча за ноги, они вытащили меня из комнаты. К тому моменту я уже был без сознания, поэтому, основываясь на показаниях эльфийки, тролли напоили зельем забвения родителей и забрали сферу. Все случилось так быстро, словно эта немытая команда готовилась к такому исходу.

Вечером, когда мы с эльфийкой приехали домой, Леон сначала удивился, а потом стал орать, требуя объяснения, почему его не разбудили. С невозмутимым видом мадам Лемм, как заведенный болванчик, твердила, что все случилось так внезапно, что она просто растерялась и забыла, как создать кроличью нору.

– Достаточно оправданий! – поднял руку хозяин. – Верните контракт. Мальчик жив, сфера создана, и теперь это дело полиции.

– При всем моем уважении я не верю, что мальчик в безопасности, – твердо заявила мадам Лемм. – Поэтому контракт не может считаться выполненным!

– Что значит, не верите? – возмутился сыщик. – Вы пытаетесь меня шантажировать?

– Это не шантаж, – покраснела эльфийка. – Заказчик на свободе, где гарантии, что завтра не появятся новые убийцы? Сфера в руках наместника Брумма, поэтому я не уверена, что не будет третьей попытки. А значит, имею право считать, что договор не выполнен. Пусть заказчик украдет темный артефакт, и тогда, кто бы там ни был, он будет удовлетворен, а значит, оставит в покое мою семью. Такой исход событий самый оптимальный для меня.