Роджер жадно втянул ноздрёй добротную порцию нюхательного табака и, растирая нос, посмотрел на сонных близнецов. Особой работы у них сегодня не было, публика приличная. Если не считать настрой самого Сорса, который был раскален от гнева, с каждым новым шагом к шатру его желание разломать это логово зла становилось все очевиднее. Сжимая в потной ладони пузырек, он, как обезумевший бык, встал перед входом, кто‑то из публики крикнул в спину: «Соблюдайте очередь!», на что билетер осек наглеца: «Ему можно, он владелец парка». И Сорс, выдохнув, словно узрев перед собой красную тряпку, вошел внутрь.

– А где Боб? – поняв, что под серой мантией находится его брат, растерянно спросил он.

– Выходной взял, поехал к сестре, – не переставая смотреть в глаза очередной простушке, ответил Торенс. – Зачем пришел?

В секунду вся ярость спала, как пена после шторма, толстяк мысленно подбадривал себя, уговаривая, что можно высказать всю правду и брату этого упыря. Но это был не тот посыл, свирепый бык превратился в теленка, который что‑то мямлил, и вообще непонятно было, зачем он пришел в шатер.

– Отпусти посетителя, – собравшись с духом, приказал Сорс.

– Мы уже начали, – строго ответил Торенс.

Но Сорс решил показать характер – в конце концов, он тут хозяин, а не эта парочка шарлатанов, Уверенно подойдя к женщине, он буквально поднял ее с пола, приказав выйти из шатра. Та не сразу поняла, что происходит, и тогда владелец парка позвал цыгана, дабы тот проводил даму, а заодно вернул деньги за неоказанную услугу, девушка пришла в себя.

– Ты чё творишь, Боров? – возмутился здоровяк.

– Ваша афера мне надоела, – сбивчивым голосом начал Сорс, но тут же откашлялся и более уверенно добавил: – Я требую немедленно прекратить сеансы!

– Ух, ты, – оживился Торенс. – Ну, продолжай, почему мы должны прекратить? – он даже привстал.

– Мой друг был убит, – закричал Сорс. – И это было среди его личных вещей. – он кинул к ногам эльфа пузырек. – Требую объяснений!

– А ты уверен, что хочешь их услышать? – подойдя вплотную, спросил Торн, и его глаза стали неестественно лиловыми.

В этот раз Сорс задрожал, и это стало заметно, он пытался сдержать эмоции, но тело не слушалось. Он видел большие глаза Торна, его ехидную улыбку, и не понимал, почему так напуган. А эльф, подобно питону, гипнотизирующему жертву, давил тяжелым взглядом на бедолагу. В голове владельца парка творился хаос, он хотел выкрикнуть, что требует объяснений, но получилось невнятное: «Пожалуйста, объяснитесь». Эльф поднял пузырек, жадно обнюхал его и сказал, что не знает, кому принадлежит этот предмет. И, что удивительно, Сорс ему поверил. Сердце билось, как ненормальное, голос пропал, а в голове кружилась единственная мысль: «Беги отсюда!» Мгновение – и кровь из уха тонкой струйкой потекла по щеке.

– Свободен, – заметив это, приказал Торенс. – Пузырек оставлю себе. Брат, как приедет, поговорит с тобой. Удовлетворен?

– Да, – словно не своим голосом ответил Сорс.

– Тогда проваливай!

На выходе его ждали цыган и близнецы, те жадно ловили каждый жест, ожидая громких заявлений в стиле: «Шатер счастья закрыт. Всем спасибо за понимание», но владелец, как умалишенный, пробубнил что‑то невнятное и спешно ушел к себе в шатер.

– Ну, что застыли? – понимая, что ничего не поменялось, крикнул Корса. – Кто следующий на сеанс невероятного счастья?

– Я, – робко подняв руку, ответил мужчина из очереди.

И маховик вновь закрутился, заманивая в свои жернова всё новые и новые жертвы. Вечером, перед закрытием, в шатер вошел старик. Корса, заглянув внутрь, сказал Торну, что это последний на сегодня клиент, и тот с улыбкой, оценивающе глянув на жертву, попросил его сесть на пол.

– А где Боб? – протягивая красный корешок, спросил пожилой мужчина.

– Сегодня я ваш проводник в мир душ, – потирая руки, ответил Торн. – Пей!

Старик удивленно спросил насчет «проводника счастья», мол, обычно лилипут начинал с расспроса об умершем, на что Торн протянул ему кувшин и более настойчиво приказал выпить воды. Делать нечего, старик взял кувшин и сделал большой глоток.

– Еще! – приказал Торн, и старик снова приложился к кувшину. – Не останавливайся, пей!

– Я больше не хочу, – возмутился пенсионер, на что эльф схватил его за голову и буквально влил половину кувшина ему в глотку. Мужчина пытался откашляться, а Торн не унимался, вливая и вливая темную воду в старика. Наконец тот обмяк, дыхание стало поверхностным, и мелкая предсмертная дрожь, нарастая, охватила все его тело. Эльф посмотрел на часы и сделал крупный надрез на запястье посетителя. Пыльца размером с маковое зерно, как из рога изобилия, посыпалась в серебряную чашу. И как только последняя крупинка смешалась с загустевшей кровью, он убрал руку.

– Не солгал старый зельевар, – посмотрев на часы, заметил Торн. – Девять минут и четыре секунды, прям как в магической лавке, строго по рецепту, унция в унцию.

Закончив свой грязный эксперимент, эльф закрыл глаза умершему, подвязал челюсть, связал руки и ноги и отволок труп в темный угол шатра. Там в шкафу лежал рулон брезента, в который и был замотан труп.

«Надо избавиться от тела, – подумал эльф, вытирая тряпкой лужицы крови и мочи. – Надеюсь, у Дефферов хватит мозгов не запороть дело!

Разговор был прямым, Торн просто приказал скинуть, как он выразился, труп Бобовского пса в речку, мол, того отравили, и пригрозил, что не примет отказа. Почему скрывал такую новость – берег нервы брата, собака была любимой, а пока Боб в отъезде, самое время избавиться от тела, пусть думает, что пес просто загулял и когда‑нибудь вернется. Испуганные Корса и братья Дефферы сперва отказались, чуя подвох, но эльф стал орать, напоминая сколько непристойностей творилось в шатре, и если они не выполнят его приказ, то местный шериф с радостью закроет их в камере за насилие и разврат, что они учиняли в шатре каждую ночь.

– Собака не может быть такой огромной, – возразил Корса.

– А кто, по‑твоему, это? Старикан, который так расстроился, узнав об изменах жены, что убежал через черный ход?

– Он, кстати, забыл альбом с фотографиями, – подняв с пола «проводник печали», заметил Том.

– И я про то, – усмехнулся Торн. – Как с ними Боб ладит? Я полдня поработал – голова чугунная, хоть гвозди вбивай. Кстати, парни, если быстро справитесь, успеете на ночную гулянку.

Цыган посмотрел на близнецов, те, пожав плечами, дали понять: а что тут такого, вывезем за город, скинем в реку, полчаса работы. Зато потом отожжем ночью, тем более сам Торн будет готовить пирушку.

– Мать просила сегодня остаться дома, – замялся Корса. – У нее сердце больное, боится ночевать одна.

– Уложи и приходи, – предложил Торн. – А утром в кроватку, хотя как знаешь, я хотел в этот раз показать вам, как гуляют у нас в Европе, такого на звездно‑полосатом континенте за жизнь не увидите.

– О, да! – радостно схватили брезентовый тюк братья Дефферы. – Такую тему мы любим!

– Ну, вот видишь, Роберт, носильщики найдены, нужен хороший водитель, – протягивая двести долларов сказал Торн. – Это на бензин, сдача твоя.

– Спасибо, – оживился Корса, и его глаза заблестели. Он уже перестал забивать себе голову вопросом, чье тело на самом деле завернуто в брезент. Раз начальник говорит, что там пес Боба, то почему нет? Собака и вправду пропала, а псина была здоровой, причем вредная, так что за двести долларов даже в удовольствие будет от нее избавиться. Корса подошел к трупу и пнул его ногой.

– Триста, – заявил он, – Ночью бензин дороже.

– Не вопрос, – улыбнулся Торн и достал еще сотню.

Поздней ночью, когда гулянка в шатре была в самом разгаре, пьяный Сорс постучался к гадалке, та в накинутой на плечи шали сначала вышла на порог, а после просьбы поговорить по душам понимающе впустила позднего гостя. Они долго разговаривали, Роджеру нужен был собеседник, много чего накипело в душе, так что вся правда потоком лилась из его уст. Но самое печальное, от этого не становилось легче, потому что проблема с шатром Грукка таким образом не решалась.