— Согласен! — кивнул Лукин. — Полностью согласен.

— Согласен он, — проворчал генерал, — я же говорю, спелись! Хорошо! Этот вопрос закрыли. Но, конечно, ты меня, Саша, удивил! В одиночку, хотя я думаю, Сережа без тебя не обошлось, провернуть такую операцию! Слушай, а давай все-таки к нам? Пойдешь помощником к Жоре, он тебя научит всему, что знает. А знает он много! Из тебя выйдет отличный оперативник.

— Еще неизвестно, кто кого чему научит, — улыбнулся полковник.

— Володя, — вмешался Сергей Порфирьевич, — хороших оперативников у тебя полно, а вот такого как Саша, нет. Поступит он к вам в контору на службу, думаешь ты один захочешь его иметь? А так, он свободный человек, и никто ему приказать ничего не может. Поэтому мы сможем работать с тобой не боясь давления со стороны.

— Тоже верно, — вынужден был согласиться генерал, — но все равно! Больше никакой самодеятельности подобного рода! Подобные действия согласовывать со мной. А чтобы все было быстро, давайте придумаем кодовую фразу. Какая у вас была? «Двадцать два»?

— Я же говорил, что они слушают Ваш телефон, Сергей Порфирьевич, — сказал Саша с усмешкой.

— А как ты думал! И телефон вашей квартиры в Москве тоже, так что будьте осторожны, — улыбнулся Громов. — Предлагаю оставить эту же фразу. Она будет означать экстренную ситуацию требующую незамедлительного реагирования.

Тем временем машина въехала в Москву и понеслась по улицам столицы. Перед тем, как генерал вышел из «Волги», они условились, что будут держать постоянную связь через Лукина. Потом полковник отвез Сашу и дедушку Кати на их московскую квартиру, а сам поехал к себе домой. Ему еще нужно было успеть вернуться обратно к оврагу с могилами.

Уже стемнело и в окнах квартиры Бессоновых горел свет. Саша и Сергей Порфирьевич вошли в подъезд и поднялись по лестнице. Не успел парень нажать кнопку дверного звонка, как она распахнулась и ему на шею, со слезами, бросилась Катя.

— Катёнок, ты что? — обнял ее муж. — Как ты догадалась, что мы идем?

— Я так волновалась, — сквозь слезы ответила девушка, — вас так долго не было.

— Она весь вечер простояла у окна высматривая, когда вы появитесь, — произнесла бабушка. — Дети, заходите в дом, нечего стоять на лестничной площадке у всех на виду!

Все вошли в квартиру и заперли дверь. Катя и Саша, не отрываясь друг от друга, прошли в гостиную и сели на диван. За ними вошли бабушка и старый академик.

— Катёнок! А уроки на завтра? У тебя же анатомия, — заволновался юноша, — мы должны вести себя как обычно.

— А я атлас на подоконник положила и учила. Ты совершенно прав, он такой хороший, что и в анатомку ходить не нужно, — успокоившись, улыбнулась его юная жена.

— Мне вот интересно, — вмешалась бабушка Кати, — откуда ты, Саша, знаешь, как лучше учить анатомию? Да еще в таких подробностях.

— А я читал об этом в мемуарах какого-то известного врача, — не растерялся юноша, одновременно с укором посмотрев на свою подружку.

— Ой, прости меня, — смущенно зашептала ему на ухо Катя, — мой старичок! — и она наконец рассмеялась.

— Ну как все прошло? — спросила бабушка Кати с сомнением качая головой.

— Все отлично! Даже лучше, чем могло быть! — и Сергей Порфирьевич коротко рассказал обо всем том, что произошло в Лопушках на месте происшествия.

— Значит все закончилось хорошо? — обрадовалась Катя, после того как ее дедушка закончил свой рассказ.

— Более чем! — ответил Саша не выпуская ее из объятий. — Кроме того, у нашей группы может появиться новая работа!

— Какая? — с любопытством спросила его жена.

— Поиск серийных убийц и маньяков. Генерала очень заинтересовала эта тема.

— Этого только нам не хватало! — вмешалась бабушка Кати. — Это совсем не хорошая идея.

— Почему? — спросил Сергей Порфирьевич.

— Ну как почему? — удивилась такому вопросу бывшая аристократка. — Это тяжело психологически. И может быть физически опасно! А если эти маньяки узнают о том, что дети их ищут? Мало нам одного похищения нашей девочки? Второй раз нам может уже не так повезти как сейчас.

— Это верно, — согласился Саша, — безопасность Кати для меня на пером месте.

— Спасибо, родной. Твоя забота это так приятно, — Катя поглубже зарылась в его объятия.

— Еще он доложил генералу, что ты самое ценное и важное что для него существует на свете, — сдал юношу Сергей Порфирьевич, — дороже даже веры в коммунизм.

— Что, так и сказал про коммунизм? — недоверчиво спросила бабушка Кати.

— Ну про коммунизм я преувеличил, — повинился старый академик, — но все остальное чистая правда!

— Спасибо! — счастливая Катя вовсю улыбалась.

— А у меня для тебя подарок. От генерала, — произнес Саша и вытащил из кармана студенческий билет Кати. — Вот. Тебе не нужно теперь его восстанавливать.

— Ура! Спасибо генералу! Сегодня вечер приятных сюрпризов! Давайте мы вас ужином накормим! Вы же голодные, наверное? Пойду разогрею еду. Саша, идем со мной, — и Катя, вскочив с дивана, схватила мужа за руку и потащила его на кухню.

— Ну и мы за ними, — поднялся со своего места Сергей Порфирьевич. Но бабушка Кати, улыбаясь, сделала ему знак сесть обратно.

— Что? — удивился тот.

— Дайте им время побыть немного вдвоем. Она так извелась пока его ждала. Вот уж я не думала, что она так его любит.

— И он ее, — кивнул дедушка Кати, — сейчас исчезли последние сомнения.

— Сергей Порфирьевич! Мне не нравится идея генерала с поиском маньяков. Вы же знаете выражение этого сумасшедшего Фридриха Ницше, который дословно сказал следующее: «Кто сражается с чудовищами, тому следует остерегаться, чтобы самому при этом не стать чудовищем. И если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя». Он написал это в своем произведении «По ту сторону добра и зла» в тысяча восемьсот восемьдесят шестом году.

— Вы читали Ницше? — удивился старый академик.

— Причем в оригинале, на немецком языке! — с гордостью ответила бабушка Кати. — А у Саши, тут тоже нужно признать, какие-то наклонности в эту сторону есть.

— Это почему? — обиделся за напарника дедушка Кати.

— Сергей Порфирьевич! Вот скажите мне. Вы прошли лагерь. Вас, при всем желании, ну никак не назовёшь рафинированным интеллигентом.

— Это верно, — согласился ее собеседник.

— Так скажите, Вы бы смогли, — голос бывшей аристократки понизился до свистящего шёпота, — прирезать трех мужчин ножом, а девушку задушить?

Старый академик-сиделец задумался и ответил:

— Каждый из нас способен на многое. Но только в экстремальной ситуации, на что он действительно способен, можно будет узнать наверняка. Я не знаю. Правда. Но возможно и убил бы. Речь идет о моей единственной внучке! Это как на войне с фашистами. Убийство этих зверей я не считаю убийством человеческих существ! Сначала они вывели сами себя из состава людей, своими преступлениями, а потом уже Саша их наказал! Помните как у Константина Симонова? В стихотворении тысяча девятьсот сорок второго года?

Бабушка Кати задумалась на секунду и произнесла вслух:

Так убей же хоть одного!

Так убей же его скорей!

Сколько раз увидишь его,

Столько раз его и убей!

— Эти стихи Вы имеете в виду? — спросила она.

— Именно!

— Хорошо, — будем надеяться, что это была просто мужская работа. Работа по защите: своей любви, своей женщины, своей семьи! Идемте, может они уже там нацеловались и наобнимались, — улыбнулась бывшая аристократка и они вместе с дедушкой Кати направились на кухню.

По кухне стремительно распространялся запах подгорающей жареной картошки из стоящей на газовой конфорке сковородки. На это «несущественное» обстоятельство абсолютно не обращали никакого внимания обнимающиеся Катя и Саша. Вошедшие взрослые улыбнулись и тактично покашляли.

— Ой! А мы хотели уже вас позвать, — смутившись сказала Катя. — Садитесь за стол.