Вот и вся операция, всегда то, что потом не изменить, сделать быстро, а последствия на всю жизнь.

— Ну вот и всё. Я отправляюсь спать, корабль в вашем распоряжении, две свободные каюты, паёк на камбузе, душ справа от выхода, туалет напротив, не буду мешать радости по поводу воссоединения семьи.

Я, стоя под струями воды, думал об одном, стоит ли спрашивать Ладу про чип, или лучше не возлагать на неё такую ответственность, оставить супруге отговорку на самый крайний случай, что чип удалили без её согласия.

Одежда нашлась на креслах, обычная, космическая, повседневная. Футболка и шорты и ничего больше, на малых кораблях атмосфера полёта как в квартире или в своём доме, несколько человек, запертых в консервной банке посреди космоса.

Мы люди слишком маленькие по сравнению с Великим Всесущем. Мы это осознаём и тянемся друг к другу. Фактически мы как одна семья, а внутри семьи, в домашней обстановке никто не садится за обеденный стол в костюме от-кутюр.

На больших кораблях со многими десятками, а то и сотнями или даже тысячами человек, там всё по-другому, там царит жёсткая иерархия – адмирал таскает парадный мундир с орденами и при шпаге, в начищенных до блеска туфлях, как бы ни был стар и сгорблен годами, но даже в своей каюте не меняет неудобные туфли на шлёпанцы.

Каждый, цепляется за форму, соответствующую своему статусу.

От верха до низа.

Что меня всегда поражало на флоте именно низы, а не верхи зубами держатся за условности формы, капитан, может принять старшего офицера без мундира, особенно если оба принадлежат к одной ветви Клана, а вот матросня…

Трюмные крысы — всякие там ремонтники, электрики, механы, атомщики, грузчики, прибористы, КиПовцы и прочие низы команды, никогда не сменят свою синюю робу с жёлтыми светоотражателями, на дорогой костюм от Гуччи, с золотым браслетом.

Да, и что отличает ремонтников, они принципиально не носят аксессуаров, перстни, нашейные символы Богов, браслеты, цепи. У невежественных простолюдинов существует поверье, что Дух Корабля оскорбляют украшения на рабочем человеке.

Может, их суеверия на чём-то и основано, браслеты и цепи, могут намотаться на вращающиеся части двигателей и переломать шею или руку.

На флоте есть загадка:

«Как узнать работягу в офицерском мундире? Он не наденет перстень Академии.»

Шорты и футболка безразмерные, и в общем удобные, их принято отправлять в стирку каждый раз перед сном, на флоте нерях и вонючек не терпят, хотя…

Не люблю вспоминать про Простолюдинов, но есть такая форма протеста, если офицеры корабля, ущемляют права трюмных, на общее построение они выходят в старых, грязных, промасленных робах, это звоночек адмиралу, что на корабле зреет недовольство, и по странному стечению обстоятельств, скоро начнутся поломки.

Шлёпанцы лежали сбоку кучей, но я не стал их обувать, на полу ворсовые покрытия, роботы пылесосы каждую ночь его моют и стерилизуют, приятно босыми ногами походить по тёплому полу.

О чём только у меня не бродит мысль перед тем, как приняться за работу.

На белом поле ярлыка бокса, маркером надпись

«Лада Грейстоун»

Даже не могу понять, что подвигло Серого написать имя и фамилию беглянки на самом видимом месте, если б он не жил столь бесцветной личностью, поверил, кураж, издёвка над недалёкими таможенниками, но скорее нет, просто пояснение для меня, когда я начну распаковывать семью.

Однако печати целы.

Раскрываю кофр с супругой. Пайки, на коробках изображена курица на сковородке, в окружении картофельных ломтиков. Кажется, я начинаю сомневаться, что у Серого нет чувства юмора.

Я достаю супругу на руках и ложу на стол.

Не могу налюбоваться на её обнажённое тело. Знакомая нагота, но тем не менее желанная.

Моя супруга спит, слегка поднимается грудь. Дыхание ровное, посапывает во сне как ребёнок.

Мальчишество, но, все мужчины в душе мальчишки, я оглянулся, никто не подглядывает, нежно провожу ладонью по шее, глажу грудь, бережно сжимаю её в горсть, рука скользит по рёбрам, животику, пальчиком обвожу, пупок, ладошка ныряет в ложбинку, три пальчика, теребят женский бугорок…

Хорошо.

Тёплое податливое тело, в моей власти, и небольшая примесь стыда.

Я усилием воли оставляю в покое жену, сегодня ночью всё будет, главное — дождаться.

Но одну вещь я всё-таки сделаю, наклоняюсь над ней, щека чувствует её дыхание, и я целую в губы.

Принцесса спит.

Аккуратно переворачиваю на живот, прекрасный вид, упругой и подтянутой попки, не зря она всю жизнь занимается спортом, даже в лагере, когда все впали в тоску, моя супруга по утрам вытаскивала товарок по бараку на пробежку. Но потом всё будет потом.

Надо сосредоточиться на чипе. Попкой займёмся за закрытыми дверями каюты.

Операция прошла успешно.

Да разве это операция, для практикующего микрохирурга, мелочь, вроде вскрытия абсцесса.

Жёлтый чип в кювете, ранка заклеена клеем.

Укол, и дежурный вопрос.

— Мадемуазель вы помните, что мне должны?

Руки обвивают мою шею, прижимают к себе, губы к губам, поцелуй обжигает душу.

— На этом всё! Аванс оплачен, закрывающий платёж как дети заснут.

— Ну тогда давай будить, чем раньше разбудим, тем раньше я получу вознаграждение.

Супруга вышла из душевой свежая и бодрая, соски топорщились под футболкой, я немедленно, уставился на них, и слегка приоткрыл рот, парадируя, старый фильм.

Лада, озорно ухмыльнулась и скинула футболку.

Как тигрица грациозно подошла и обняла меня, шёпот на ухо.

— В Клане Орандж, есть традиция, женщины на малых кораблях, где нет простолюдинов, ходят обнажённые, или топлес, так у нас принято со времён Основания. — язык провёл дорожку по щеке, а жаркий голос продолжал, — на корабле нет чужаков?

Остроумие Орандж, требует ответа Греев.

— Подожди здесь, дорогая, пойду вырву глаза Серому.

И супруга, признав поражение в словесной дуэли, пошла за скинутой футболкой.

Девочек, разбудили быстро, от старшей к младшей, это всё просто – каждое грузовое место подписано, — Лада только посмеивалась над формализмом Серого.

Я раскрывал кофры, убирал пайки, вытаскивал дочек и ложил на стол.

Супруга категорически потребовала сама удалять чипы.

— Нет мужа! Мы вместе это затеяли и вместе будем отвечать, если нас поймают, но пусть сперва только поймают!

Девчонки сон перенесли прекрасно, никаких слёз и истерик.

Веста отправилась последней в душ, я наши чипы отмыл и положил сушиться на столе камбуза, надо будет потом сдать Серому.

Обратного пути нет, ни для меня, ни даже для дочек.

Если мы попадёмся без чипов, нас ждёт каторга, дочек приют и потом военное училище, я не допущу, чтобы с ними это произошло.

Одежды хватило на всех. Я обнаружил в шкафу две стопки футболок и шортов, каждая пол-человеческого роста, и все нераспечатанные.

Это хорошо, но все они одного размера, вернее безразмерные, что даже мне, в них более чем свободно.

Дочки в них утонули, если старшим можно как-то их носить, утянув завязки поясов, то младшенькая путалась в шортах, как в безразмерных Scharovar — одежде дикого племени из сектора Укров.

Пару раз запутавшись и упав в длиннющих, до пяток шортах, она их запихала в мусорку и категорически отказалась выходить из каюты. Вздохнув, мы с супругой дали ей разрешение, когда будем одни, может ходить просто в одной футболке, по её невеликому росточку, больше похожей на бальное платье, ну а если Дядя Серый будет с нами, ей придётся одевать шорты, как и подобает леди.

Веста смешно наморщила носик и выдала:

— Положение обязывает! Как трудно быть Леди.