Ах да, на фоне всего прочего разгорелся скандал по поводу журнала на мировом уровне. Весь удар взяла на себя главный редактор, вроде должно за неделю прийти в норму. Колонка же возымела всеобщий восторг, но я не могла насладится в полной мере им.  Теперь же постоянно, отправься мы на обед, деловую встречу или же просто приезжаем в компанию, как нас на входе встречают папарацци. Мария испытывает настоящий кайф, наряжаясь, как на красную дорожку в офис, а Доменик же держит непринужденное выражение лица, пока мы не остаемся наедине. Он стал слишком задумчивым, погруженным в какие-то проблемы постоянно, уходит по ночам неизвестно куда, а также я стала замечать на его теле проступающие синяки, хоть и в малом количестве. Все, что Доменик мог мне сказать в оправдание, что он занялся регулярными тренировками, держа тело в тонусе. Зашибись, метелить друг друга у нас теперь так называется.

На повестке дня у нас конечно же стояла я. За огромным столом, полностью забитым нашими родственниками, говорить нужно естественно обо мне. Не хватает мне же популярности за пределами домашних стен, давайте еще и здесь цирк устраивать. А что? Выводите сразу в прямой эфир и вещайте о моей никчемной натуре.

- Доченька, а что там по поводу учебы? – я понимала мамину тревожность.

Она знала, что обретение для меня профессии очень важно. Что я смогу найти свое призвание, перестав метаться постоянно, и события двухлетней давности не повторятся вновь. Какой там, мамочка? Мне даже теперь на рожон не нужно лезть, проблемы сами меня находят, а прятаться от них вечно весьма утомляющее.

Доменик же запивая восхитительную телятину виноградным соком, решил вставить свои пять копеек, в очередной раз за пару дней, не давая и слова сказать.

- Переведется на заочное отделение. Тамара Ивановна, не беспокойтесь – я прослежу. Позвоню, кому надо, оформим, Валерии лишь надо будет под конец сессии приносить готовый материал, только и всего.

И тут моя вилка, которой я ковырялась в салате с шумом звякнула о тарелку из-за того, как быстро я ее кинула. Воцарилось молчание. Хорошо, что девочки решили прилечь. Им не нужно видеть меня неуравновешенной.

- Хватит, - предостерегающе, попросила я, и Доменик прекрасно знал, о чем я говорю.

- Излагайся яснее, - специально подзуживал Доменик, прислоняясь к спинке кресла, слева от меня.

За два дня он чего только не попробовал. Я чувствовала себя подопытной крысой, но он продолжал свои манипуляции. Из-за чего? Я отказала ему пойти к врачу, чтобы проконсультироваться. Не позволяла пичкать меня таблетками, помимо противозачаточных, о которых я не забываю.

Провожу пятерней по волосам, обводя каждого взглядом. Притихли, ожидая бури. Маша вон аж слишком быстро пережевала, подавившись. Я уже знала примерно то, чего хочу, но не позволит. Будет держать около себя, дожидаясь, когда на нас нападут.

- Никто не будет решать за меня, тем более касаемо учебы. Я поеду перед свадьбой в университет и поговорю с деканом, по поводу подходящей, конкретно мне формы обучения. Вопрос исчерпан.

Раздражительность, так и читалась в моем голосе, поэтому через минуту вновь зазвучали, словно на фоновом режиме разговоры. Доменик же пялился на мой профиль, когда я мяла на коленях салфетку, моргая медлительно. Даже не могу в полной мере разозлится, настолько беспомощна. Противно от самой себя, что тошно становится. Как Доменик этого не видит?

- Завтра поедем на примерку, Лерочка? – мягко полюбопытствовала Виктория, а все остальные женщины заинтересовались не на шутку.

Маша и Лиза, буквально искрились от нетерпения, умоляя глазами согласится. Мама же скрывает, но тоже желает не меньше их выбрать со мной платье. Слез-то сколько прольется…

- Да, - на выдохе прошептала и поморщилась от визга, но обниматься не полезли, что действительно радует.

Хотелось развернутся и выломать руку Доменику. Специально выжидает с арктическим спокойствием, когда взорвусь, но куда уж там.

- Теперь, что касаемо самой свадьбы, - перешла к главному синьора Виктория, сложив руки в замок перед собой. – На следующей неделе, Доменик летит по работе в Италию и я вместе с ним. Чтобы определится с местом, давайте сначала обсудим. Будет лишь обычная церемония у алтаря с регистратором или же венчание в церкви тоже заключите?

- Все вместе, - прозвучал очевидный, твердый ответ рядом со мной, но нет, дорогой.

- Церемония и ничего больше, - повысив голос на октаву, приняла решение, которое я считаю правильным.

А вот теперь-то мы и растратили весь самоконтроль, да, синьор Доменик? Выпрямляется на стуле, наклонив голову в мою сторону, убирая руку,  а искры недовольства и злости рассекают воздух между нами.

- Объясни.

Ох, нарвалась на неприятности, Валерия же ты. Но ничего нового, расходящегося с моими предубеждениями я не скажу. Все взгляды устремлены, ко мне и лишь моя мама приблизительно понимает мою точку зрения.

- Так и быть, синьор Доменик, - разворачиваюсь к нему, сталкиваясь с восхитительно темно-карими глазами, не страшась высказаться о том, во что верю. – Тебе напомнить, сколько мы знакомы? Какова наша разница в возрасте? Да, я согласилась на брак, но ты хотя бы знаешь, какое в себе хранит таинство венчание? Каково после развода двум людям уже разлюбившим друг друга, чувствовать зависимость на интуитивном, духовном уровне и испытывать уже не наслаждение, а мучения из-за своего заточения?

- То есть, ты допускаешь мысль, что разлюбишь меня? – гневно выпаливает, прищурившись, а я закатываю глаза от его вопроса. – Отвечай! – гаркнул, а моя мать, сидящая напротив, подпрыгнула от испуга.

Этот разговор должен был состояться не так. Не тогда, когда все, что я хочу, так это, чтобы весь кошмар вокруг меня закончился и я стала нормальной. За эту неделю я уже несколько десятков раз испытывала на себе панические атаки, которые выматывали. Пряталась в ванне, выплакивала, но не испытывала облегчения. Свадьба лучшее событие в жизни девушки, а из-за всего ужаса в моей жизни на сегодняшний день – это последнее, что я хочу. Покоя мне дайте, всего лишь! Я хочу обрести себя! Себя родную, а не чувствовать, как распадаюсь на осколки с каждым днем!

- Я не допускаю, а прямо говорю, что мы не застрахованы от того, что наши чувства угаснут спустя год, три, пять – не важно. Венчание очень важный шаг. Заметь, после смерти, обвенчанные души навсегда соединяются, а кто знает, как мы друг друга вымотаем или возненавидим за всю жизнь? На сегодняшний день, я согласна лишь поставить подпись и стать твоей законной супругой.

Я мысленно молилась, чтобы он не вспомнил разговор в машине, когда мы ссорились, но нет же – беда не приходит одна. В глазах Доменика уже плещется настоящее пламя и я сглатываю, но не прерываю зрительного контакта.

- Оставив фамилию Царева?

Уверенно, согласно киваю, и мама с Лизой пораженно вздыхают, но не обращаю внимания, уставившись на своего жениха. Это дань уважения моему отцу. Я единственная Валерия, кто осталась с фамилией своего отца. Не могу так с ним поступить. Пичкал таблетками, замалчивал, но он мой отец. Был и остается главным мужчиной в моей жизни. Редкие вспышки воспоминаний со времен его лечения всегда придавали мне сил в трудные минуты, когда руки опускались и казалось, что больше нет сил двигаться дальше. Настоящий борец, хоть и проигравший. Шел до конца с достойным видом, не подавая виду, что его может сломить какая-то там болезнь. Называл это «восстановление нервов за годы, проведенные с вашей матерью» в шутку, конечно, но все же не признавал, когда подкашивало его в коридоре, что ему больно. Воевал со смертью, но не смог одержать победу.

Прикрываю глаза, поджимая губы, чтобы не расплакаться при воспоминании. Ни он, ни Валера не смогут повести меня к алтарю о чем мы вообще говорим? Празднование итальянской свадьбы начинается с танца невесты с отцом. У меня нет ни отца, ни брата, которые стояли бы со мной в этот день, отдавая в другую семью. Так почему же я должна расстаться с единственным, что от них осталось?