– Может, и пригодится… – уклончиво протянул Николай.

– Ну, тут уж разберетесь без меня. Я лишь сказал свое слово. – Китайский резидент выпрямился, отряхнул ладони. Протянул правую капитану. – Теперь – прощайте. Повторяя свое прошлое пожелание – даст Небо, не свидимся. А если и доведется, то в более приятных обстоятельствах. И оба – будучи не на службе.

– Разделяю ваше желание, – усмехнулся Дронов, принимая рукопожатие.

Алим хмыкнул в ответ, развернулся и зашагал прочь со двора, помахав напоследок караульным казакам.

Глядя ему вслед, капитан медленно проговорил:

– Мне кажется или наш узкоглазый друг пытается натравить нас на своих конкурентов?

– Да он даже не скрывал, – сказала Саша, привычно поглаживая пуговицу и тоже провожая Алима взглядом. – Если все происходящее – не какая-то хитрейшая комбинация, то местные конкуренты китайской разведки и есть наша цель. Почему бы не подтолкнуть нас к ней? Я все больше утверждаюсь в мысли, что мы противостоим либо арабам, либо англичанам. И в Пишпеке подсказки нам передавали китайцы. Обсудить бы с Анастасией Егоровной, поразмыслить… Как бы я хотела сейчас с ней связаться… – Девушка вздохнула, но на лице ее отразилась решимость. Нужда действовать самостоятельно, похоже, перестала ее пугать – по крайней мере, так сильно, как прежде. И это радовало.

«Жаль, что из меня напарник по размышлениям тот еще, – грустно подумал Николай. – Только и гожусь, что саблей махать. И ведь понимаю, как тебе тяжело, а помочь не могу…» Вслух же он заметил:

– Полагаю, вестись на неприкрытые провокации более чем глупо. Сегодня переночуем, а завтра с утра выступаем. И к черту всех этих диверсантов вместе со лжесвидетелями. Нас ждет Ташкент, и без того время потеряли.

– Я так не думаю, – совершенно неожиданно для капитана отрицательно качнула головой Саша, нахмурилась. – Если уж нам дали свободу перемещений по городу, и если мы знаем, где живет потенциальный сообщник… Это наш единственный шанс хоть что-то узнать до прибытия в Ташкент. Что-то о похитителях. Мы должны с ним… поговорить. Вы… ты ведь не против, Николай? – посмотрела она на Дронова немного отстраненно, все еще погруженная в собственные мысли.

Вообще-то Николай был против. Офицер не особо понимал, что вообще происходит, и не был уверен в том, как станет развиваться ситуация, – слишком запутанным сделался клубок интриг. Все эти призрачные логические цепочки с предположениями вместо фактов, с логическими выводами на месте причины и следствия откровенно капитана пугали. Хотелось поскорее выбраться в поле, чтобы продолжить движение к понятной, уже не такой далекой точке назначения – лишь бы не запутаться еще пуще. Однако внезапно он с невероятной ясностью осознал, что сейчас – тот самый момент, когда именно он должен довериться Александре, а не наоборот. Так как в данный миг она намного лучше ориентируется в происходящем.

– Как скажешь, так и сделаем, – кивнул ей Дронов. – В конце концов, это ведь твое расследование.

План составили тут же, на импровизированном военном совете, в котором приняли участие стажерка, капитан, Джантай, урядник Невский и унтер Черневой. Было решено, что ночью, в другой стране, в чужом городе, вламываться в чей-то дом – несколько опрометчиво. Днем же искомый горшечник мог куда-то уйти, и уткнуться в запертую дверь пустого дома было бы глупо. Посему участники совета решили навестить его перед рассветом, самым ранним утром, когда ремесленники как раз просыпались. «В гости» шли Николай и Саша, унтер и киргиз-проводник страховали их с тыла, Невский в караван-сарае готовил остальной отряд к немедленному выдвижению.

– Значит, будем его брать? – уточнил Дронов в конце совещания. – Прихватить мешок побольше, что ли? У нас такого нет, чтобы человека вместил, разве что пополам сложить.

– Ну зачем так… – Александра посмотрела на мужчину едва ли не обиженно. До сих пор она была необычайно сосредоточенна и серьезна, почти не сбивалась и не смущалась, однако сейчас на ее лице мелькнуло привычное, почти детское выражение растерянности. – Я же совсем о другом говорила. Постучимся к нему, поговорим. Не исключено, что горшечник ни в чем не замешан всерьез. Тогда мы расспросим о его жильце, объясним, почему интересуемся… Надо будет – предложим денег за информацию. Даже если он нам соврет – это будет кое-что, материал для размышлений.

– А вот коли совсем говорить откажется… – Драгунский унтер хмыкнул и ударил кулаком в ладонь.

– Он может отказаться с нами говорить, даже если не причастен к делам своего гостя, – вздохнула девушка. – Его нетрудно понять. Тогда я все же постараюсь что-нибудь придумать на месте. Но страховка не помешает, к тому же я не знаю языка… и я женщина. Говорить с ним придется Николаю Петровичу. Надеюсь, он справится.

– Я буду дипломатичен настолько, насколько сумею, – заверил капитан. – А теперь пора на боковую, вставать рано…

Компания покинула караван-сарай около четырех часов после полуночи, когда звезды еще не поблекли и небо на востоке лишь слабо алело, подкрашивая багрянцем края котловины и зубцы городской стены. Чимкент спал сладким предрассветным сном. Забранные резными деревянными решетками окна домов не светились, навстречу не попалось ни единого прохожего. На темных и пустынных улицах тишина прерывалась только журчаньем арыков и лаем собак. Впрочем, по мере приближения к базарной площади Николай все отчетливее различал приглушенный металлический лязг и гулкое пыхтение. Вскоре они стали слышны совершенно отчетливо. Впрочем, ничего загадочного в происхождении этих звуков не было – ведь рядом с базаром находился один из чугунолитейных заводов. Улица, которой шли путники, как раз заворачивала к заводскому корпусу, и его труба – черная, закопченная, изрыгающая клубы дыма – нависала прямо над пешеходами, подавляя своей массой. На самом деле труба была не так уж и велика, однако на фоне плоских азиатских домишек выглядела более чем внушительно – конкурировать с ней по высоте и солидности могла разве что цитадель на холме, но ту сейчас заволакивал дым двух других цехов…

– Почти пришли, – пробормотал Дронов, одергивая воротник слишком тесного, жмущего в плечах халата. Их компания в хокандском городе все равно выделялась бы, как группа африканских приезжих посреди Петербурга, однако капитан все же принял некоторые меры для маскировки. Вместо мундира надел потертый халат, одолженный у хозяина караван-сарая, обрядил в такой же Черневого и попросил Александру взять с собой плащ. Накинув его капюшон, она хотя бы скрыла свои светлые волосы и теперь не «светилась» издалека. Увы, найти халат, подходящий по размеру капитану, не удалось, так что он, шагая по улице, боялся глубоко вдыхать – швы угрожающе трещали при каждом движении, обещая разойтись в любую секунду.

– Почти – это ежели не заплутали или если китаец этот ничего не спутал, – буркнул унтер, выдохнув облачко пара: в столь ранний час чимкентский воздух был весьма прохладен. – Мазанки эти глиняные все на один фасад. И весь город из них. Аж в глазах рябит. Свернем разок не туда – как потом обратно путь найти?

– Ну, ориентир, который ни с чем не спутать, у нас есть, – кивнул капитан с усмешкой на дымящую трубу. – На соседнем цеху такая же. Стороны света тоже известны, вон уж солнце на востоке всходит. Не пропадем.

– Заводы смотрятся здесь неестественно, очень выделяются, – согласилась Саша, идущая чуть позади мужчин. – Как будто их… принесли и положили на город.

– Да, как-то так и выглядит, пожалуй. Но кажется мне, не так много времени пройдет, прежде чем город начнет меняться, – так что всякие заводы и фабрики перестанут выглядеть бельмом на глазу, – качнул головой Николай. – Средневековье в этом уголке задержалось лет на пятьсот дольше, чем в остальном мире, но раз уж этот самый остальной мир начал проникать сюда – он не остановится. Раньше или позже, но принесет все свои блага и беды на смену былым…

Словно в поддержку его рассуждениям, неподалеку раздался высокий протяжный свист. Все четверо дружно обернулись. Джантай со смесью любопытства и удивления спросил: