— Есть растить салатик, товарищ генерал-майор ВВС! У самой слюнки потекли.

— Хороший признак, Шадрина. Аппетит возвращается — самочувствие нормализуется. Выглядишь почти нормально.

В отличие от Масютина, Леонов не видел или мало видел её на Земле, иначе обратил бы внимание, что у неё глаза навыкате с лопнувшими сосудиками в склере, что лицо — болезненно одутловатое с набухшими мешками век. А может, всё заметил, но специально соврал, ободряя девочку.

Действительно, она и Гагарина уже через сутки пришли более или менее в норму, самочувствие двух оставшихся также улучшилось. Непереносимость невесомости, как у Титова, ни у кого из этого женэкипажа не случилась.

Улучив удобный момент, Ксения спросила у генерала — действительно ли на Луну полетит именно её брат, далеко не самый опытный космонавт Союза.

— Инициатива наказуема, это на знамени ВВС СССР начертано, прямо под профилем Ленина, ты не знала? Или мне самому предлагаешь дуть на Луну?

— Нет, но…

— Радуйся за него! Шанс отличиться — не менее чем на «Салют-13». Молись, чтоб у него хватило реакции и хладнокровия открыть дроссель подачи топлива, если посадка на каркасную платформу сложится нештатно. Ничего, сбросит им припасы, программа-минимум выполнена. Амеры мамой клянутся, что шаттл не пострадал. Готовят транспортный беспилотник. Уверяют, что заправка гидразиновой гадостью в вакууме и в скафандре не вредна человеку, тут даже я поверю.

— А ракета… Мы же привыкли, что всё проверяется на Земле.

— Привыкли, да. И что? — Леонов погладил лысеющий череп. — Она проверена, слетала штатно. Мелкие недочёты были, но они ни на что не влияют. Хорошо, что мы её расковырять не могли на орбите. Иначе бы не собрали, космические луддиты. Главное — установить стыковочный узел, снятый с одного из сегментов станции, правильно соединить проводку, шланги. На коленках и из подручных материалов делаем космический корабль, тем самым войдём в историю.

— Главное — побольше намотать чёрной тканой изоленты, — пробовала пошутить Ксения, которой на душе всё равно было муторно из-за беспокойства о брате, Алексей Архипович мало её успокоил. — Американцы убеждены, что мы всё чиним этой изолентой.

С ней или без, на возню со стыковочным узлом, заправку топливом, а, главное, на составление нового программного обеспечения, последнее делалось на Земле, на всё это ушло девять дней. На десятый к «Салют-12» прилепился ещё один «сапсан». Ксения первой ждала Андрея у открытого люка, обняла, дважды поцеловала, потом лизнула в нос.

— От меня, от Ларисы и от Жульки.

— Принято! — рассмеялся тот. — Какая-то пара недель, а успел по вас соскучиться. Хоть впахивал не покладая рук. Луна Луной, а обед по расписанию. В смысле — прибытие туристов никто не перенесёт. Полировал старушку станцию до зеркального блеска.

— Я — старше станции. Тоже скажешь — старушка?

— Ты у меня самая красивая и молодая в мире, Ксю! — он схватил её и, ловко оттолкнувшись, закружил по отсеку, опыт пребывания в мире без гравитации накопил куда больший. — Всё, побаловались, веди к Леонову, доложу: прибыл для дальнейшего прохождения службы. Без тебя не разберусь, видел этот муравейник на подлёте, тут сам чёрт ногу сломит.

Неизвестно, страдал ли он первые сутки в невесомости, выглядел и вёл себя так, словно переступил порог родительского дома в Серебряном Бору. Даже румянец какой-то проступил, не частый гость на щеках тех, кто месяцами плавает в железных коробках и дышит искусственно очищенным воздухом.

От Андрея изливалась какая-то бешеная энергетика. Он был настолько вдохновлён и возбуждён будущим полётом к Луне, что, наверно, бросился бы с кулаками на любого, кто вздумал бы предложить себя вместо него.

За несколько часов до отделения лунной сцепки от «салюта» брат и сестра устроили ужин на двоих.

— Но всё-таки, почему — ты? Генерал сказал: «инициатива наказуема».

— Правильно сказал, — Андрей пожал плечами в тёмно-синей форменной куртке ВВС. — Но не только. Смотри. Я практически всё выполнил на той станции. Надо лишь заменить одну внешнюю антенну ретранслятора, без второго космонавта на подстраховке внекорабельная деятельность запрещена, поэтому закончу только, когда кто-то из наших профи привезёт пассажиров.

— Пятьдесят миллионов! Петрова сказала в первый день после взлёта, метнув харч в пакетик: готова терпеть такое мучение только за хорошие деньги. А эти странные люди сами готовы платить целое состояние.

— Странные? Греби сюда!

Через иллюминатор был виден лунный состав, не то чтобы дендрофекальное, но весьма экспромтом собранное сооружение. «Сапсан» прилетел, толкаемый ионным буксиром, отцепленным от «Союз-11». До этого робот-манипулятор захватил лунную ракету, двое космонавтов отсоединили проводку в обитаемом объёме в её головной части, саму кабину отрезали и толкнули на двигателях ориентации вниз, чтоб достигла атмосферы и сгорела, не засоряя низкую орбиту. На её месте через два дня оказался стыковочный узел.

Когда прибыл Андрей, его корабль тоже подвергся разборке, приборно-агрегатная ступень с орбитальным отсеком закрепилась отдельно на терминале, предназначенном для ремонта искусственных спутников, спускаемый аппарат пристыковался к МОК. Два дня ушло на соединение электропроводки, проверку цепей, перепрограммирование бортовой ЭВМ «сапсана», не предназначавшейся для работы с этой ракетой. Во время сеансов связи с куйбышевским «Прогрессом» на экране появлялись лица натуральных зомби. Поволжские конструкторы и инженеры, наверняка проклявшие Гагарина-младшего с его инициативой, спали не более четырёх-пяти часов в сутки, стыкуя в эскизах, а потом на макете два космических агрегата, пусть выпущенных в одних стенах, но для совершенно разных задач и условий. Отправка к Луне отложилась на сутки для дополнительного тестирования систем сборного сооружения.

То, чего не предусмотрели для посадки в марсианских песках — четыре телекамеры по периметру раструба главного двигателя. Автоматика автоматикой, почёт ей и уважуха, но пусть космонавт видит, куда опускается ракета.

Перед стартом конфигурация комплекса представляла собой очень длинную конструкцию из МОК, спускаемого аппарата от «сапсана» и ионного буксира, причём без воздушного шлюза. То есть Гагарину-младшему предстояло выйти из шлюза МКС, проползти по корпусу буксира до разгерметизированной кабины, задраить её и отправиться к Луне… да, задом наперёд, как и в прошлом полёте на стационарную орбиту, благо ускорение невелико.

— Никогда не любил сиденья против хода поезда, — признался он. — Когда сидишь у окна, и придорожный пейзаж несётся навстречу, как-то органичнее. Но всё равно — здорово. Не знаю, как на земную орбиту, а за билет на Луну точно отдал бы пятьдесят миллионов. Если бы они у меня были лишние.

— Ты, наверно, прав. Но мы уклонились от темы «если не я, то кто же», объясняй, почему не летит более опытный.

— Здесь состав неполный, мест размещения людей и свободного оборудования хватает. Вот пусть и занимаются по прежней программе, работы выше крыши. А тунеядец Гагарин, ему всё равно развлекаться нечем, летит изображать из себя супермена-спасателя.

Вот и весь ответ.

Ксения не отрывалась от иллюминатора, когда длиннющее сооружение отходило от станции. Сначала полыхнули огоньки двигателей ориентации, придавшие махине массой во многие десятки тонн начальное ускорение, она мучительно медленно принялась удаляться на безопасное расстояние. А потом девушка, как и другие обитатели «салюта», увидела довольно редко наблюдаемую картину: из сопла буксира вырвался синий ослепительно-яркий луч. Так светился ионизированный газ, вылетавший со скоростью около двадцати километров в секунду.

Скорость исполинского карандаша стала заметно расти, синяя точка уменьшилась и исчезла.

Ксения едва успела поймать слезу. В невесомости плакать нельзя: слёзы улетят в неизвестном направлении и вдруг чего-нибудь закоротят.

Космонавты не плачут.

19.