Единственная рука конструктора выписывала в воздухе круги, начертав невидимый профиль станции.

— А десятый — на ионный толкач.

— Я что-то слышал, Юрий Алексеевич, у нас какой-то союз с американцами намечается? И если на их твердотопливных многоразовых…

— Как говорит мой знакомый математик Вассерман из Одессы, я вас умоляю. Вывод килограмма груза на низкую орбиту системой спейс-шаттл, где трудятся их разрекламированные твердотопливные ракеты, встаёт в шестнадцать тысяч долларов! Вы же сами собираете «Энергию», прекрасно знаете, куда идёт каждая копейка. Даже взяв по курсу шестьдесят копеек за доллар, наши килограммы улетают в космос гораздо дешевле.

— Заграница нам поможет, писали Ильф и Петров в «Двенадцати стульях». Оказывается — не поможет. Значит, только своими силами, — вздохнул Козлов.

— Ну, если всех пенсионеров СССР лишить пенсии на два года, можно рассматривать. Дмитрий Ильич! Предупреждаю, пусть у вас на периферии говорят, что москвичи зажрались, эскиз из Филей куда скромнее. И по деньгам реалистичнее.

— Так ведь эта станция — не только ответ на вопрос: будет ли человеческая колония на Марсе, Юрий Алексеевич. Она — задел для большой станции на смену «Салют-12». Раскрутим её, и если люди будут проводить в имитации силы земной тяжести основную часть суток, экипажи смогут работать годами!

— А такой огромный диаметр…

— Чистая арифметика. Чем больше диаметр, тем ниже угловая скорость. Не буду загружать цифрами, но подумайте сами. Корабль подходит к стыковочному узлу «игла», вращающемуся с угловой скоростью в несколько оборотов в минуту. Много! Представьте, какой скручивающий момент, станция вращается, а «сапсан» или «Красная Пресня» — нет. Мы пробовали рассчитать переходный отсек с пружинными стенками, амортизирующий удар в момент фиксации корабля, невозможно. Остаётся лишь — придать вращение и причаливающему судну. Чем больше угловая скорость — тем сложнее всё согласовать, цена ошибки — разрушение стыковочного узла. Так что если сделать диаметр меньше, каждая стыковка повлечёт полную остановку вращения «бублика», потом снова раскрутка… Представляете расход топлива?

— Не представляю. Дмитрий Ильич, экономические раскладки в эскизном проекте должны занять гораздо больше места, чем чертежи и инженерные расчёты. Иначе ваша версия станции так и останется в макете единственного сегмента.

Они распрощались, и Гагарин снова заспешил к самолёту. Переночует в Новосибирске, а на следующий день запланирована встреча со Стивеном Джобсом. Если предварительные соглашения оправдаются, и Apple Computer, Inc. подпишет соглашение с правительством СССР, основное сборочное производство персональных компьютеров Macintosh развернётся в СССР за Уралом. Пока что они продаются в США по две тысячи четыреста девяносто пять долларов за комплект, и это много, потому объём продаж невелик.

По телефону Джобс без обиняков заявил:

— О’кей, я знаю, что в Советской России сохранились тирания и принудительный труд, но это то, что мне нужно — устойчивость и независимость от случайных факторов. Если мы наладим выпуск миллиона комплектов в год по предложенной мной контрактной цене, тогда я смогу продать в США и в Европе миллион. Наша операционная система станет мировым стандартом. До встречи, мистер Гагарин. Я рассчитываю на хороший бизнес.

А все технологии Apple достанутся Советскому Союзу совершенно бесплатно.

Главное, благодаря Джобсу и в значительной мере на его деньги в СССР раньше, чем где бы то ни было, начнётся перетекание компьютеризации от больших машин с терминалами, за которыми трудятся специально обученные специалисты, к персональным компьютерам, требующим минимальных знаний от пользователя. В известной Гагарину версии истории это случилось гораздо позже, в постперестроечное время, с насыщением России китайскими персоналками, копирующими IBM PC архитектуры ×86.

«Грызенное яблоко», наверно, не лучше IBM PC/XT, просто в данной конкретной ситуации с этим партнёром дело пойдёт быстрее, а потом и на IBM PC подтянем заказы. Главное — выполнять их лучше и не дороже, чем в Китае, когда их экономические реформы позволят сотрудничать с американцами.

Догнать и обогнать Америку в компьютерной сфере за американские же деньги? Заманчиво! А также заработать на постройку «Салют-14». Пусть первый полёт по программе «Аэлита» нависает ближайшей грандиозной задачей, отдалённое будущее начинается сегодня. Уже началось!

12.

Компания подобралась подходящая — трое и мужчин и три девушки. Все претенденты на полёт в космос мужского пола были средних лет и старше, Александру Викторенко исполнилось сорок семь, Александру Масютину и Мусе Манарову по сорок два. Все из разных концов СССР, Викторенко родился в Северном Казахстане, Манаров в Азербайджане, Масютин приехал из Украины. Если в первый космический рейд отбирался только очень русский человек из самых центральных областей России, им стал Гагарин, теперь стремились привлечь мужчин из других частей СССР. Достаточно было убрать этнические ограничения, и в отряд космонавтов начали проситься лётчики и технари из автономий РСФСР и союзных республик, их брали, не обращая особо внимания на пятую графу. Правда, евреям пробиться не получалось, тех отсеивали на взлёте — ещё при поступлении в авиаучилища, особенно вздумавших прорваться на космический факультет в Саратове. Волынов остался первым и последним космическим евреем СССР, не выпячивая происхождение, Королёв с огромным трудом отстоял его перед Хрущёвым, когда тот требовал «гнать жидка пинком под зад», а полетел в космос уже после отстранения кукурузного вождя. Родимые пятна сталинской «борьбы с космополитизмом» и хрущёвской кампании «запрём их нахрен в Биробиджан» въелись в кожу советского общества накрепко, если не навсегда. В восемьдесят четвёртом — ни один член ЦК КПСС не еврей, даже ответственные за торговлю и бытовое обслуживание населения.

Три девочки подобрались двадцати четырёх — двадцати пяти лет, все были из Москвы, даже Ксения, родившаяся в Мурманске, считала себя москвичкой, потому что другой жизни не знала и практически не помнила даже Зелёный-Звёздный городок. Галя Антипова успела получить первый разряд по парашютному спорту, закончила МВТУ имени Баумана, она единственная из шести была гражданской. Ольга Слюнькова имела специальность военфельдшера и звание сержанта медслужбы, в прошлом — кандидат в мастера по спортивной гимнастике. Не так чтобы мисс Вселенная на вид, Галя откровенная простушка, но каждую не стыдно показать на публике, когда начнут щёлкать фотокамеры журналистов, а в новостях появятся сообщения, что в Советском Союзе снова начали запускать в космос девушек.

Ехать до Куйбышева предстояло семнадцать часов, до десяти утра, Муса с кавказской щедростью накинул ещё на два билета, тем самым выкупили пару соседних купе полностью. Естественно, отметить отправление сели в одном, закрыв сдвижную дверь. Викторенко первым извлёк курицу в фольге и варёные яйца, хлеб, сыр, его явно собирала жена. Слюнькова тоже достала курицу, а когда третью извлекла Антипова, все поняли — перебор. Нет гарантии, что продукты выживут до утра, надо спасать сейчас!

Масютин, единственный из мужчин неженатый, поступил истинно по-мужски, прихватив двенадцать бутылок пива «Ленинградского», Муса открыл сумку с фруктами и азербайджанскими лепёшками, но уже ничего на стол не выставил — некуда. Замешкавшаяся Ксения только озвучила: у неё с собой мамины печёности и консервы, на что её попутчики единогласно отреагировали: на завтрак!

Чистились вкрутую сваренные яички, нарезались и подсаливались огурцы, курицы расстались с лапами, оторванными вместе с бедром — каждому вышло по лапе.

Масютин принялся открывать бутылки. Дотянуться к открывашке-колечку по столом ему было неудобно. Он просто прикладывал зубчики металлических крышечек к краю стола и звучно хлопал ладонью сверху. Алюминиевый кантик столешницы нёс на себе зарубки тысяч таких открываний и ничуть не изменился с виду. Пробка отлетала, падала на пол и куда-то закатывалась, из горлышка показывалась душистая пена.