Наступала ночь, но наш Инструктор, окидывая взором окрестности, казалось, рассматривал внешний пейзаж, задумчивый, сконцентрированный на самом себе…

Затем он, растроганный, посмотрел на свою духовную дочь, которая уже была на пути к выздоровлению, и сейчас наслаждалась мягким и защищённым отдыхом. Он долго молился возле неё, в супружеской комнате, а затем вернулся к нам и объявил о том, что настал момент отъезда.

Словно птицы, возвращающиеся в гнездо надежды и покоя, мы должны были теперь перенести с нами других птиц с пока что бесполезными крыльями, птицам, которым угрожали муки страстей. Все души, которым здесь помогли, останутся с нами в лагере обновительной и искупительной деятельности.

Эти дружественные страждущие сущности, даже те, чьё состояние пока что считалось безумием из-за расстройства чувств, плакали от радости и признательности. В каждом из них трепетало страстное желание восстановления и новой жизни. Может, именно поэтому они тревожно и восторженно смотрели на нашего ориентера, словно поглощая его слова.

— Все компаньоны, задействованные в нашей миссии в эти последние дни, — по-отечески наставлял Губио, — как только проявят упорство в желании самовосстановления, пойдут с нами с доступом к кругам заслуженного труда, где ученики добра и света примут с симпатией их чаяния к высшей жизни. И надеюсь, что они не будут ждать чудес в ближайшей сфере. Работа по личному восстановлению — это одна из статей непреложного закона в любом месте Вселенной. Никто не требует протекционизма, которого он не заслужил, или медовых цветов с горькими зёрнами, посеянными в другие времена. Мы все — живые книги, наполненные тем, что мы думаем и делаем, а хрустальные глаза Божественной Справедливости прочитывают нас полностью. Если на Земле существует человеческое министерство, решающее, чем станут низшие жизни планетарной почвы, то у нас, на наших линиях действий, есть министерство ангелов, которое господствует над нашими эволюционными путями. Никто не может изменить установленным принципам. Сегодня мы обладаем тем, что накопили вчера, а завтра будем обладать тем, что ищем сегодня. И так как исправлять всегда трудней, чем делать, мы не можем рассчитывать на фаворитизм в трудолюбивом творении индивидуального совершенствования или провоцировать мирное и моментальное решение проблем, ради создания которых мы растратили долгие годы. Молитва помогает, надежда смягчает, вера поддерживает, энтузиазм укрепляет, идеал просветляет, но личное усилие в направлении блага — это душа ожидаемого осуществления. Именно поэтому даже здесь благословение минуты, дар часа и сокровище возможностей каждого дня должны быть соответственно поставлены на пользу, если мы хотим совершить священное восхождение. Блаженство, покой и радость сами собой не появляются. Они представляют собой обретения души в постоянной работе своего обновления ради исполнения Божественных Намерений. К счастью, отныне у нас есть кров на алтаре доброй воли, и нам нельзя забывать в этот миг евангельское обещание, касающееся нас: «тот, кто будет упорствовать до конца, спасён будет»[13]. Бесспорно, Милость Небес — это постоянное и возвышенное солнце. Но нам срочно надо начать созидание высших качеств в себе, чтобы получать от них лучи света и фиксировать их.

Мягкая пауза лишь подчёркивала царящий здесь восторг.

Оздоровительный оптимизм струился изо всех лиц.

Со взором, устремлённым на нашего руководителя, Сальданья трогательно плакал от очистительного раскаяния, и слёзы обильно катились из его глаз.

До того, как Инструктор возобновил свою ободрительную речь, призывающую к осмотрительности, сёстры начали чудесный гимн хвалы доброте Божьей, в их глазах светилась решимость. И хотя ранее эти же глаза выражали лишь боль и тревогу, теперь в них явно читалась уверенность, наполнявшая наши сердца непередаваемой благостью.

Лучи сапфирного света в изобилии проливались на нас, пока простые и гармонические голоса раздавались вокруг, проникая в самые глубины наших сердец, в самую суть нашего естества.

Когда пение, одновременно мелодичное и трогательное, напомнившее возвышенные мысли незабываемого псалма Давида[14], закончилось, Инструктор снова взял слово и сказал, что, несмотря на священную радость момента, борьба ещё не закончена.

Нам не хватало эпилога, объяснил он с более серьёзными нотками в голосе.

Матильда опередила его, сказав, что будет ждать нас в области-посреднике, где ей будет возможно материализоваться снова, на глазах у всех, в вибрационном климате, осуществив духовные встречи с сыном того времени, который недавно контактировал с нами в ситуации мстителя.

С очевидной озабоченностью во взгляде наш ориентер продолжил, объяснив, что Грегорио, осознав новые события, произошедшие в драме с Маргаритой, и информированный насчёт обновления многочисленных компаньонов и сотрудников, склонившихся теперь к благу и уставших от невежества и ненависти, от извращённости и безумия, восстал против него, Губио, намереваясь отыскать его, чтобы начать выяснение счётов, в которых он считал себя кредитором. Взволнованный, он объяснил, что в подобной духовной дуэли, как та, которая была объявлена, он ждал от нас эффективной помощи молитвы и ментальных излучений чистой любви.

Мы не должны были отвечать на оскорбления и ругательства Грегорио, как личные обиды, или ставить своё отношение в зависимость от злости или грубости. Нам надо было понять его жесты через спектр непонимания боли, которая застыла в возмущённом и восставшем Духе, видя в его словах не осознанную злобу, а появление болезненного и несчастного возмущения, которое могло бы только ему причинить ущерб и ранить только его. Мысль — это мощная сила, руководящая малейшими импульсами души, и если мы отдаёмся духовной реакции, вооружённой ненавистью и дисгармонией, мы заключаем пакт с насилием, мешая не только провидческому проявлению благодетельницы Матильды. Но и обновлению Грегорио, который сконцентрировал весь свой интеллект во зле. Выделения боли или реванша поместили бы нас в контрпродуктивную работу. Вибрации братской любви, как те, которые передал нам Иисус, являются истинными энергиями- растворителями мести, преследования, недисциплинированности, тщеславия и эгоизма, которые мучают человеческий опыт. К тому же, доброжелательно сказал Инструктор, нам следовало считать, что этот разум, заблудившийся на божественной тропе, характеризуется более болезнью ранимой и раскаявшейся гордыни, чем извращённостью. Грегорио был лишь одним таких же из несчастных, как мыв недавнем или далёком прошлом. Мы также были на иголках возмущения и внутренних угрызений, которые расстраивали наши чувства. И поэтому он заслуживал нашей чувственной и утешительной преданности, даже если он посещал нас под внешним видом злодея или безумца. Наше поведение, впрочем, не представляло ничего удивительного в подобной ситуации, потому что не для обучения нас другим урокам Христос работал во благо всех нас, и в одиночестве погиб на кресте.

Он также сказал нам, что священник мрака будет в сопровождении многочисленных своих спутников, таких же отравленных ментально, как и он, и что против этой команды сущностей, враждебных свету, нам надо сформировать группу гармонической защиты при помощи братства, эффективной молитвы и духовной любви, которая имеет жалость и действует на корысть блага.

Воспользовавшись паузой, возникшей после этой информации, Сальданья спросил нашего ментора, должны ли мы, по крайней мере, организовать скоординированное движение энергетического отторжения, на что мудрый и любезный руководитель, улыбаясь, ответил:

— Сальданья, в компании Учителя, которого мы избрали, есть место лишь для святой работы, с пониманием уроков жертвы и просветления, которые он нам оставил. Не думай, что один удар может исчезнуть благодаря другому удару. Ранение лечат не углублением борозды раны в плоти. Благословенный рубец всегда появляется вследствие лечения, лекарства или исправления, преимущественно с помощью любви. Тот, кто претендует на Царство Христа, предаётся Ему. Мы — его служители. Защита, какой бы она ни была, принадлежит Господу.