Её настолько резко потянуло вниз, что заныло под ложечкой, а потом ударило о землю и затошнило. Она отбросила ту, что удерживала ее, поднялась, шатаясь — и увидела поле. Ровное черное поле из жидкого горячего стекла, оно потрескивало, остывая, и закрывало собой все те места, откуда не так давно щедрыми кустами таращились древозмеиные головы, пытаясь пожрать все живое.

— Ага, выкусили! — обрадовалась Гвенн.

Обернулась к той женщине, но увидела странное выражение лица и поперхнулась.

— Что не так?

— Ты убила их, — с печалью произнесла лесная и потерла руку. — Я хотела лишь отогнать.

Ши вокруг нее опустили оружие и тоже смотрели с осуждением. «Эта дикая волчица!» — «Да что она может сказать в свое оправдание?» — «Они с Финтаном: два башмака пара, все бы крушить».

И тут Гвенн вспомнила. Тайра, вот как звали эту ши! И это ее родня! Конечно же, коварна, как все лесные, и недолюбливает Финтана. Очень хотелось ответить резко, но Гвенн одернула себя. А как бы сказал Джаред? Сначала бы кивнул, вежливо, но коротко, а потом бы произнес с прохладцей в голосе:

— Досточтимая наследная принцесса Дома Леса, многоуважаемая Тайра из клана Сирени, да будут стелиться корни под вашими ногами и простираться ветви над головой. Мне, знаете ли, хотелось познакомиться с матерью моей почти что свекрови. С гранд-мамой, — поправилась Гвенн, вспомнив обозначение бабушек у лесных. — А если эта тварь сожрала бы вас, то я лишилась бы этого удовольствия. А удовольствия я люблю всякие, и не собираюсь их лишаться, — не сдержавшись, уже от себя добавила Гвенн.

Она очень постаралась не рассмеяться, но зрелище того стоило. Ши помоложе разинули рты, а Тайра устало провела ладонью по лбу и улыбнулась одними губами.

— Я знала, что ты не так проста, Гвенн. — Гвенн только рот раскрыла, чтобы возразить, как Тайра добавила: — И не так жестока, как о тебе говорят.

…Язык примораживает к небу.

Владения лесных вновь меркнут, а вокруг Гвенн — вновь владения Дома Волка, Галерея Черного замка. И юная Алиенна рядом, тогда еще опальная принцесса уничтоженного Дома, стоящая на пороге девичества. Она уже вызывает восхищение мужчин и зависть женщин. С высоких небес слетает ласточка, и Гвенн, вскидывая лук, попадает не целясь. Окровавленная птичка падает, Лили, оборачиваясь, спрашивает, жалостно изломив брови: «Зачем, Гвенн? Зачем ты это сделала?» — и торопится вниз по лестнице, чтобы спасти живую душу.

«Потому что я могу!» — отрезает Гвенн. Она бежит следом, помедлив один миг. Ее пронизывает болью от осознания собственной лжи. Потому что она завидует воле этой пташки и потому что она напоминает ей Лили. Лили, у которой нет ничего и есть все. Даже Дей…

— Вы правы и неправы, леди Тайра, — очнувшись от воспоминаний, ответила Гвенн. — Я еще более жестока, чем обо мне говорят. Но я работаю над этим, не могу сказать, в какую сторону, — мило улыбнувшись, она провела руками по платью сверху вниз и обрадовалась уже на самом деле. Как удобна эта магия! Ткань заискрилась под ладонями, очистилась, затянулись рваные дыры, и даже волосы зашевелились, наверняка укладываясь в прическу.

А потом все пропало! Вернее, все осталось, чистота одежды и волос, но та магия, в которой купалась и которой повелевала Гвенн, испарилась начисто. Она даже всхлипнула от обиды и злости, но времени опять не было: позади послышалось мягкое биение копыт. Дамы мгновенно рассредоточились по полянке, попрятались за деревья, только Тайра осталась стоять подле Гвенн.

Подъехавшие воины, высыпающиеся из этого леса, как желуди из осеннего дуба, остановились. Не стали спешиваться и не стали обнажать оружие, хотя глядели не особо дружелюбно. Пожалуй, столько приключений за один день — и неплохо, но все-таки Гвенн любила участвовать в них более лично! Золотого на конях и одеждах было поболее, чем у подданных леди Тайры, а вышитая дубовая ветка, мелькавшая там и сям, выказывала на принадлежность к чему-то королевскому. Гвардии или личной охраны лорда Фордгалла. И у молодых под золочеными шлемами чистые лица, безо всяких там раскрасок. Может, и хочется, но должность не велит.

— Многоуважаемая леди Тайра, как я рад вас видеть, — с нажимом, но без особой приветливости в голосе произнес первый из приехавших, сняв шлем.

— И я вас, Салливан, — еще более прохладно ответила Тайра. — Если не еще более.

Ну это понятно, он ее терпеть не может, однако признает статус, она его не выносит еще сильнее, раз меду в голосе поубавилось, и вежливости можно особо не выказывать — значит, род не знатен. Если, конечно, все это не игра, за которой скрываются куда боле глубокие отношения. Ну, как у Алана с Джаредом, что зачастую цапаются прилюдно и именно что напоказ. Салливан… это же означает «лесной». Это что, имя?! Все равно, что зваться просто «ши».

Салливан, слабо кивнув каштановой гривой, продолжил:

— Я рад, что голос разума возобладал, и вы не пытаетесь более договориться с сан-блу.

— Здесь все решили за меня, — по-прежнему устало выговорила Тайра.

— Не будем спорить об очевидном. — Салливан поднял руку, что могло означать как приказ, так и просьбу о перемирии. — Я еще более рад, что вы встретили гостью нашего короля, теперь позвольте…

— Не позволю.

Голос Тайры прозвенел как струна, три лесные вмиг очутились рядом, натянули луки, нехилые такие луки. Гвенн даже позавидовала и прикинула, натянет ли она подобный? Двое, слева и справа от Салливана, схватились за рукояти коротких ножей.

Гвенн, крутившая головой в сторону каждого из говоривших, возмутилась:

— Эй, дети Леса, а мое мнение никто не хочет узнать?

— Нет! — в голос ответили Салливан и Тайра.

— А почему?

— Вы — гостья нашего короля, и это не обсуждается, — выговорил Салливан.

— Приграничье — наша земля, и я прошу принцессу Дома Волка принять мое гостеприимство.

— Вы заблуждаетесь, леди Тайра. Вы не имеете права…

— Не все в Доме Леса принадлежит Фордгаллу!

— Лорду Фордгаллу, — поправил ее Салливан.

— Разумеется, — с невыносимым сарказмом выговорила Тайра.

— Разрешите мне вставить словечко, — вклинилась в разговор Гвенн. Вот чего она больше всего не любила, так это присутствовать при беседе в качестве мебели. — Я на землях Дома Леса, но это, видимо, надел леди Тайры и моей родни. Я обещала пожить — пожить! — в землях моего супруга не менее полугода, но не клялась броситься с головой в этот ваш… — щелкнула пальцами. — Дубовый э… домен.

— Наша цитадель и обитель нашего лорда называется Оак Гроуф, — произнес Салливан и посмотрел как на нерадивую ученицу.

— Надеюсь, у меня будет время в совершенстве узнать все названия и посмотреть все земли.

— Конечно, потому что вы поедете с нами, хочется вам того или нет.

— Так, прошу вас о спокойствии! — Гвенн отшатнулась, вытянув вперед руки. — Я не пленница! А… вспомнила! За мою безопасность поручилась Фианна! Принцесса Фианна!

Мгновение ничего не происходило. Потом Салливан глубоко выдохнул, качнул головой, и его воины отвели руки от клинков. Сопровождающие леди Тайры ослабили луки.

— Не думаю, что лорд Фордгалл обрадуется этому. А вы, леди Тайра, вновь создаете неловкую ситуацию.

— Передайте вашему властителю мои пожелания, — прежним медовым голосом ответствовала Тайра.

— Надеюсь, наилучшие, — кивнул Салливан. — Нашему властителю, нашему. И я надеюсь вскорости лицезреть вас, жена моего принца.

Леди Тайра сжала руку Гвенн, удержав ее от необдуманных слов, чуть было не вырвавшихся у волчицы.

Всадники развернулись и скрылись в лесу. Позади опять что-то затопало, правда, как-то подозрительно.

Гвенн обернулась к новому источнику опасности и ойкнула. К ним бежало стадо мохноногих созданий, напрочь лишенных головы и даже намека на шею. Волчица пригляделась, не веря глазам. Бежали стволы, а внизу шустро так семенили корни.

— Ну вот и этьяки подоспели, — обрадованно произнесла Тайра.

По главной дороге они проехали немного. Вскорости свернули на еле заметный отвороток.