Застрявший меч в наплечнике пронзил воздух в нескольких миллиметрах от моего затылка. Кровокож решил не вынимать его, навалился на рукоять, в надежде воткнуть лезвие мне в ухо. Меня спасло только то, что кто-то со всей силой отпихнул меня.

Кровокож с застрявшим мечом приблизился ко мне так близко, что я мог видеть своё отражение в его глазах. Он и не думал выпускать меч, продолжал дёргать рукоять во все стороны, в надежде высвободить клинок. Моя булава влетела ему в ногу, разбивая колено в дребезги. Воин не устоял, упал, переломив выращенный из ладони клинок. Больше ничто не сковывало мои движений. Ребристый угол костяного щита влетел ему в лицо, содрав маску с кусками плоти, и я даже не успел разглядеть его черты; булава тут же превратила его лик в бесформенный кусок окровавленного мяса.

Над головой раздался свист. На меня сзади навалилось тело с торчащей во лбу стрелой. Под тяжестью я припал на колено, но не прошло и секунды, как цвет доспехов поверженного воина посерел, а потом и вовсе стал чёрным. Тело окостенело, утратив дух. Больше не ощущая прижимающего к земле веса, я резко вскочил. Воин разломился на две части, и когда обе части рухнули наземь, пепел хлынул во все стороны, словно мне в ноги сотня курильщиков выдохнули густой табачный дым.

Осси выпустила еще десяток стрел, помогая выбраться мне из гущи битвы. Мне удалось добраться до подъезда и по лестнице взбежать на второй этаж. Осси нашлась в кухне. Она ждала меня, вжалась в угол рядом с окном, чтобы с улицы её никто не увидел. Я остался в дверях, следуя её примеру по маскировке.

— Где Ансгар? — спросил я. — Где Роже?

— Я не знаю, — ответила Осси. — Когда вы с Сугарой ушли за детьми, я заняла эту часть улицы, а Ансгар вместе с Роже ушли в противоположный конец.

— Рузель? Где он?

— Мальчик был с ними.

От злости я ударил кулаком в дверной косяк, не причинивший мне никакого вреда. А так хотелось хоть немного боли, способной унять мои страхи и гнев. Нам немедленно нужно попасть на противоположный конец улицы, только есть одна проблема — каждый сантиметр улицы занят битвой. Решение было очевидным.

— Иди за мной, — сказал я Осси, — нам нужно подняться на крышу.

— Что ты задумал? — спросила она, пробираясь через кухню в полусогнутом состоянии.

Мы переместились из квартиры в подъезд и начали подъем на девятый этаж по лестнице. К моему удивлению шахта для лифта была предусмотрена, вот только самого лифта не было на месте.

— Мы вылезем на крышу и доберемся до противоположного конца здания, — объяснил я Осси свой план. — Спустимся, и будем надеяться без лишних приключений отыскать детей.

На крыше сюрпризов не обнаружилось. Заветный проём, который всегда запечатывали стальной дверь, во избежание попадания на крышу подростков и склонных к суициду граждан, не был заперт. Мы к ним не относились, но двигаясь в другой конец здания я прильнул к краю крыши. На высоте ветер усилился, громкое завывание несло за собой болезненную крошку, оставляющую на коже царапины, но даже природа была не в силах заглушить рёв войны. На ходу я бросил взгляд вниз. За это время мало что поменялось, лишь дымка над головами сражающихся стала куда темнее. Кровокожи беспощадно уничтожали друг друга, словно в их ДНК заложили ген самоуничтожения. Самоличный суицид, свершив который на земле не останется даже упоминаний об этих существах. Но логику Рузеля я сумел понять, и принять. Нас было мало. В разы меньше врага. И лишь оказавшись на высоте, моему взору открылась истина. Клинки в форме полумесяца мелькали куда реже, чем прямые. Напавшие давно сражались друг против друга, и мне оставалось только надеяться, что хоть кто-то из моих воинов уцелеет в этой мясорубке.

Когда мы миновали середину дома, в толпе мелькнуло что-то знакомое. Наконец! Обритая голова рядом с кучкой людей в кожаных доспеха. Ансгар! Парень и его люди сдерживали натиск кровокожих, и сдерживали удачно. Кучка людей отошла к стене здания, не позволяя врагу взять их в кольцо, или напасть со спины. Но их сохранённые жизни были далеко не их заслугой. Я прекрасно видел движения врагов. Неловкие, непозволительно медлительные, а удары мечей мог отразить даже ребёнок. Ребёнок… Видимо всё дело в нём, в Рузеле. Мальчик руководил битвой так, чтобы у нас был хотя бы крохотный шанс на выживание.

Кинув взгляд чуть дальше, я обрадовался еще больше. На мои глаза попались дети. Рузель и Роже забились в угол между подъездом и стеной. Опустившись на колени, мальчик вытянул вперёд руки и двигал пальцами так, будто вся битва была на их кончиках. Роже стояла позади с застывшим на лице неимоверным напряжении. Ей было тяжело. Она боялась, но даже и не порывалась убежать прочь. Её ладони рисовали круги над головой паренька, наделяя его силой, и она не собиралась опускать руки.

Ансгар со своими людьми пытались добраться до них, но бесчисленное количество кровокожих сводили все их попытки на нет. Убивая одного — его место тут же занимал новый, за которым стояло еще несколько.

— Сюда, — кинул я, и мы вместе с Осси нырнули в будку с шахтой лестничного пролёта.

Быстро понеслись вниз по лестнице. Мне хотелось как можно быстрее добраться до первого этажа. Пролёты мелькали перед глазами, казалось, что нахожусь в свободном падении, и вот-вот окажусь на улице. Но мы всё бежали и бежали…

Бежали и бежали…

А потом дорогу нам перегородил монстр. Не знаю на каком этаже это произошло, но даже преодолеть несколько лестничных пролётов для Оленя-медведь — невероятное испытание, особенно, когда огромные рога цепляются за свисающие с потолка сосуды. Монстр бросил на нас взгляд, и громко взвыл. Я спрыгнул с лестницы, прямо к его лапам и перекатился вперёд, увернувшись от когтей. Мне хотелось заманить его в комнату, где ему будет трудно не просто размахивать лапами, а попытка протиснуться в коридоре может закончиться тотальным застреванием. Но чудищу было плевать на меня.

Оленя-медведь кинулся к лестнице. Осси выпустила стрелу, но промахнулась. Вскочив на ноги, я быстро покинул квартиру и бросился на монстра. Но, когда до него оставалось несколько шагов, чудище взмыло в воздух, кинувшись на Осси. Воительница успела отскочить, когтистая лапа вспорола воздух и ударила в стену, пустив по влажным венам волну. Раздался оглушительный рык. Оленья голова задёргалась во все стороны, выискивая взглядом жертву. Рога вдруг запутались в свисающих венах. Монстр дёрнулся вперёд, но, видимо для себя обнаружил, что крепко застрял.

Рёв зверя переполняло безумие и гнев, и я не мог не воспользоваться удачным моментом. Подбежав со спины, я врезал булавой его по хребту. Треск доспеха был громким, крупные осколки упали на ступени, оголяя багровую толстую кожу с редкой щетиной. Медведь дёрнулся в порыве боли. Злость стекала с его синих губ густой слюной. Он огрызнулся, лапа вспорола воздух далеко от меня. Он вновь ударил, и начал кружить вокруг себя, ревя от беспомощности. Сейчас он напомнила запертого в клетку зверя. Бедного, голодного. Он видит меня, чувствовать мой сладостный запах. Перед ним жертва, а поделать ничего не может. Толстые прутья сдерживали его гнев, обрекая на жалкое существование. Рога запутались в сосудах так крепко, что он уже никуда не денется с этой лестнице.

Эта туша перегородила лестницу, не давая Осси спуститься. Я попытался подойти ближе, чтобы нанести пару ударов, после которых монстр просто обязан испачкать ступени своим пеплом, но всё мои попытки оказались жалкими. Лапы с длинными когтями, способными слизать с меня доспех вместе с кожей и костями упорно не подпускали меня, неустанно размахивая перед моим лицом. Я даже укрылся за щитом. Приблизился. Но хватило одного удара лапой, чтобы щит вмяло мне в лицо, а самого меня отшвырнуло к стене. Бешенная зверюга. Усыпить! Немедленно!

— Осси! — крикнул я. — Прострели ему голову!

Осси натянула тетиве. Стрела в яростном свисте рассекла воздух. И нихуя. Палочка из крови отскочила от крепкого доспеха и улетела вниз по лестнице.