Дорога вильнула в сторону, уведя нас за дома. Я сжал крепче копьё. Увиденное поразило меня. Можно сказать — я охуел, и если бы у меня на голове были обычные волосы — они бы встали дыбом, а кровь застыла бы в жилах.

Огромный полыхающий костёр мог осветить маленький город.

На песчаном пустыре, окружённого десятком домов, стояло три врытых в землю дубовых распятья. К моему ужасы, все они были заняты людьми, или как минимум тем, что от них осталось. Две фигуры висели неподвижно, и хватило короткого взгляда в их сторону, чтобы понять: их осушили до костей, высосали всю кровь, оставив висеть распятыми на крестах в виде многовековых мумий. С ними всё ясно, а вот фигура, висевшая на кресте между ними, подавала признаки жизни. Странные очертания ввели меня в заблуждение, сразу нельзя было сказать — мужчина там или женщина извивается на кресте. Плещущие языки пламени урывками бросали свет на фигуру, полностью скрывшуюся под жуткой накидкой из копошащихся мух. Насекомые пребывали в постоянном движении, будто боялись замереть на секунду, или если прекратишь намывать маслянистую голову или тонкие крылышки — умрёшь на месте. Беспорядочные движения насекомых диктовались хаосом, и хаос на короткий миг приподнял завесу таинства с лица бедняги.

Мне было трудно поверить своим глазам, ведь облепленное мухами тело казалось таким худым и таким слабым, что при виде знакомых черт лица, в моей голове с трудом нарисовалось имя. Бэтси. Она заметно схуднула, кожа побледнела, и мне оставалось надеется только на то, что она не умрёт в ближайшие пять минут.

Меня переполняло желание броситься к Бэтси на помощь, но я вдруг заметил рядом с ней брошенные на песок тени не только от огромных крестов, но и двух фигур, стоящих недалеко от костра.

Одну фигуру я признал сразу. Им оказался человек, закутанный в серую робу с огромным капюшоном, надвинутым на голову так, что никто, даже ребёнок, не сможет увидеть его страшных губ. Руки воздеты к озарённому небу светом яростного пламени, виднеющиеся из рукавов почерневшие ладони окутаны стайками мух, которые не просто бесцельно кружили над вечно разлагающейся плотью, насекомые словно плясали, рисуя в воздухе серые языки пламени. Этим человеком оказался Гнус. Он стоял ко мне спиной, и будто не замечал. Но я точно знал, моё появление не то, чтобы стало для него сюрпризом. Он явно ждал меня. Мерзкие мухи давно изучали меня, сообщая своему хозяину о явившемся в столь поздний час госте.

Вторая фигура напоминала груду металлолома, словно грузовик протаранил металлическое заграждение и рухнул с моста на асфальт, смяв кузов в гармонь. Огромная и бугристая. И если бы не тяжёлое дыхание, я бы ни за что на свете не признал в этом угольном осколке льды живое создание.

Прокуратор Гнус махнул руками, и висящая на кресте Бэтси болезненно содрогнулась. Покрывающие её тело мухи отлипли от лакомой плоти и взмыли в воздух, разделились на несколько непроглядных серых туч и вдруг накинулись на вторую фигуру, сидящую рядом с Гнусом.

Влажная от гноя роба мерзко чавкнула, когда Гнус повернулся ко мне лицом. Лицом… То, что покрывало его череп было сложно назвать лицом. Лик ужаса. Обнажённые остатки зубов, полное отсутствие глаз, волос, бровей и носа. Под капюшоном скрывался почерневший череп, за который с трудом держалась вечно гниющая плоть. Личинки мух выползали из пустых глазниц и двигались в разные стороны, оставляя на почерневшей коже влажные следы, напоминающие татуировки. Эти мелкие мерзкие создания, напоминающие рассыпанные по полу рисинки, пытались доползти до естественных отверстий в черепе, будь то нос, ухо или раскрытый рот. Но ни одна из них не успевала. Личинки лопались, рождая на свет маслянистую муху с чёрным брюшком.

Подходя ближе к распятиям, я уже чувствовал, как сотни мух ползали по моему доспеху. Они изучали меня, собирали информацию, а потом быстро улетали к своему пристанищу, где садились на гнилую плоть и пропитанную миазмами робу и делились с хозяином своими свежими знаниями.

Хейн нагнал меня. Огромная туша, громко бухая ногами о землю, выбежала из-за домов и чуть не сбила меня с ног. Гигант замер в шаге и заворожённо уставился на огонь. Я даже не успел на него взглянуть, только повёл головой, как Хейн гортанно взревел и бросился в сторону крестов.

Прокуратор Гнус опустил руки. Огромное облако мух сорвалось с его прогнившей накидки и взмыло в воздух. Выглядело опасно и угрожающе. Ничем хорошим это не закончится. Я уже собирался подбежать и швырнуть копьё прямо в сердце этого ублюдка, но сидящая на песке фигура пробудилась.

Рядом с Гнусом медленно рождался огромных размеров уродец. Тело, накрытое ярким светом огня, выставило в сторону руку… Нет, это не рука… Лапа… Фигура выставила в сторону лапу, жадно вцепилась ею в землю и начало подрываться, неуклюже перевалившись набок. Когда оно подняло голову, по земле потянулась тень от оленьих рогов. Мне уже доводилось видеть подобное. Тело медведя, голова оленя. Монстр в кровавом доспехе встал в полный рост и тряхнул головой с кустистыми рогами, сгоняя с себя надоедливых мух. Затем он громко взревел и бросился на меня.

За моей спиной уже выстроилась цепочка из моих солдат. Их осталось мало, десятка два, но их ладони уверенно сжимали мечи в виде полумесяца и готовы были кинуться на врага при любых обстоятельствах. На Гнуса и этого жуткого медведя-оленя хватит сполна.

Зарычав, я побежал на монстра. В стороне раздалось жужжание мух. Рой обрушился на Хейна, и я даже представить себе не мог, как громко и жутко может вопить мой ручной уродец. Боль окутала его тело с ног до головы. Мухи впивались в мясистое тело, запускали свои хоботки как можно глубже и жадно сосали кровь. Ничего страшного, терпимо. Смертельной угрозы нет.

Как же я ошибался.

Окружающие поляну дома стали дня нас настоящей ловушкой. Почти каждая хата изрыгнула из себя по одному вздувшемуся кабану, готовому лопнуть в любой миг. Мне пришлось принять сложное решение. Суицидальное, но иного выхода я не видел. Либо мы все здесь умрём, либо…

Моя цепочка рассыпалась. Воины брызнули в разные стороны, нацелив свои мечи на несущихся сломя голову зверей. Скорее всего, не выживет никто, но такова цена победы. Кара не осталась стоять в сторонке, она отбежал от меня и накинулась на кабана, выбравшего меня своей целью. Раздался влажный холоп, за ним еще несколько. Я не оборачивался. Я продолжать бежать на монстра, нацелив костяной наконец в огромную грудь с огромным рубцом, соединяющим в крепком союзе оленью голову и тело медведя.

Монстр оказался очень неуклюж. Я прекрасно понимал, что внутри этого массивного тела сидит человеческое сознание, которое думает не как зверь. Он думает как человек. Он бежал на меня на задних лапах, с трудом удерживая равновесие. Переваливался из стороны в сторону, и чуть не заваливался на бок, когда огромная лапища угодила в мелкую ямку, или слишком глубоко утопала в песке. Ему бы встать на четвереньки и как настоящий медведь броситься на добычу… Но нет… На этой ошибке я и сыграл.

Я занёс руку для точного броска копья. Прицелился. И уже собирался оборвать жизнь монстра, как вдруг ослеп. Гадкие мухи атаковали мои глаза. Я зажмурился, левой ладонью смахнул противных тварей. Но когда сумел приоткрыть левый глаз, пришло осознание обречённости. Никакого броска сделать не получится. Фигура надвигалась с такой скоростью, что шансы быть проткнутым рогами были гораздо выше, чем убитым гноем кабана.

Меня спасла неуклюжесть монстра.

Когда медвежья лапа взмыла в воздух для удара, я резко принял в сторону, в попытке обойти монстра справа. Тело зверя, затянутое в кровавый доспех, по инерции кинулось вперёд, когда его кровавые глаза неотрывно следовали за мной. Это меня и спасло. Я поравнялся с ним и ударил копьём, вогнав наконечник в левое плечо. Непривычный противный хруст с влажным чавканьем заставил обратить моё внимание на доспех животного. У меня была секунда, но её сполна хватило, чтобы заметить разительное отличие от привычных кровавых доспехов. Он будто был испорчен страшной болезнью и чем-то напоминал корку, покрывающую гнойных кабанов. Множество пузырей, лопающиеся на поверхности, трещины, из которых сочился ихор. Но доспех по-прежнему был выращен из запёкшейся крови. Настоящий уродец, ребёнок страшного эксперимента.