Я без труда заметила Хорралейна, возвышавшегося над жителями Ро'шана и расталкивавшего их, идя по людной улице. Мы были в районе ремесленников, окруженном мастерскими. Я только что вышла от ингоманта, который недвусмысленно заявил мне, что никогда не будет работать на землянина-поджигателя войны, и это привело меня в отвратительное настроение. Я была полна решимости утопить это настроение в вине и послушать одну из историй Тамуры об ушедшем мире.

Мы увидели друг друга в одно и то же время. Знакомое лицо, но определенно не дружелюбное. Дважды великан пытался задушить меня, и мой голос все еще слегка хрипел от причиненного им вреда, но я не испытывала к нему ненависти и не пыталась придумать способ его убить. Я думаю, это показывает, насколько я выросла как личность, или, возможно, насколько я была в отчаянии. Хорралейн был далеко не так великодушен; он с ревом бросился на меня, оттолкнув пару пахтов в сторону и чуть не растоптав тарена, который с трудом убирался с его пути.

У многих мелких животных есть странный инстинкт: в присутствии крупного хищника они замирают, а не убегают. Я полагаю, в этом есть какая-то логика — притвориться мертвым и надеяться, что хищник хочет только убить, а не съесть. Я думаю, что именно нерешительность приковывает их к месту, несмотря на то что на них несется неминуемая смерть. Хорралейн был таким же высоким, как Хардт, и, возможно, чуть шире, с огромной массой мышц и неприятным нравом. Его кожа была такой бледной, что казалась одутловатой, а волосы свисали вокруг лица сальными прядями. На нем больше не было тюремного тряпья из Ямы; вместо этого он носил кожаную жилетку в заплатках и штаны, которые казались слишком маленькими для его мясистых ног. И он был весь перепачкан темным маслом. Я с внезапной уверенностью поняла, что он тоже вскарабкался по огромной цепи, которая приковывала Ро'шан к земле. Я по опыту знала, насколько это было трудное испытание, и, судя по его виду, Хорралейн справился с ним в одиночку. Я застыла на пути хищного гиганта; скорее нерешительность, чем страх, приковала меня к месту.

Сокруши его!

Я среагировала, вскинув руки и призвав магию, которая была внутри меня. Я создала щит из кинемантической энергии, едва заметный, если не считать фиолетового мерцания в воздухе передо мной. Раньше я даже не подозревала, что такое возможно, но я сделала то же самое, будучи заперта внутри короны Вейнфолда. У меня не было времени обдумывать последствия, так как Хорралейн врезался в щит, отлетел и мы оба растянулись на камнях пустой улицы. Энергия этого разряда должна была куда-то деваться, и, хотя, я полагаю, бо́льшая ее часть ударила атакующего терреланца, я все равно получила достаточно сильный толчок, который напомнил мне о разнице в наших размерах.

Я первая вскочила на ноги и оказалась лицом к лицу с Хорралейном, как раз когда он потряс головой, чтобы отогнать растерянность, и выпрямился. Я слегка присела, перенеся вес тела на подушечки ступней, как учил меня Хардт, готовая двигаться. Хорралейн зарычал и замахнулся на меня. Я нырнула под кулак и отскочила от продолжения. Именно в той потасовке я наконец поняла, что тренировки Хардта и Тамуры действительно принесли свои плоды. Там, в Яме, я думала, что Хорралейн быстр настолько, что это противоречило его размерам, но на самом деле я просто была медлительной. Теперь я видела его атаки так, словно была пропитана хрономантией, и обнаружила, что мое тело достаточно сильное, чтобы с легкостью уклоняться от них. Я упивалась этим, наслаждаясь возможностью так легко уходить от его ударов. У нас тоже собралось немало зрителей, жители Ро'шана подошли поближе, чтобы посмотреть, как хрупкая женщина уворачивается от неуклюжего великана; некоторые смеялись, в то время как другие обеспокоенно оглядывались по сторонам. Зрелища, подобные тому, что мы устроили, — отличная возможность для воров, хотя они должны быть осторожны. Отвлекающий маневр позволяет легко обчистить карманы, но важно скрыться до прибытия властей.

Самонадеянность очень часто становится причиной ошибок, и я чувствовала себя довольно самонадеянной, уклоняясь от ударов и перепрыгивая через выпады. Хорралейн превратил свой выпад в прыжок и бросился на меня. Я мало что могла с этим поделать, никакая скорость в мире не поможет, когда на тебя наваливается мужчина в три раза тяжелее тебя. Радость от того, что мое тело способно двигаться быстро, сменилась страхом и ужасом, когда я поняла, что Хорралейн победил. Он дико замахнулся, один массивный кулак попал мне в плечо, а другой едва не попал в лицо. Я надеялась, что удар кулаком по мостовой причинит ему боль, но Хорралейн не выказал никакой боли. Не думаю, что я когда-либо видела, чтобы этот человек испытывал боль, возможно, он просто не мог ее почувствовать.

Признаюсь, я запаниковала. Я не из тех, кто поддается такому инстинкту, но это было один или два раза в жизни, и, думаю, меня можно простить. Когда я лежала, распластанная на улице, когда гигант прижимал меня к земле и молотил кулаками, во мне мгновенно поднялась паника, и я выпустила ее кинемантическим взрывом. Получилась несфокусированная волна дикой силы, которую я выбросила во все стороны. Камни подо мной раскололись, толпа наблюдавших за этим горожан рассеялась — никто из них не пытался мне помочь, должна я сказать, — и Хорралейна подбросило в воздух.

Я был напугана. Толпа была напугана. Все, кроме Хорралейна, были напуганы. Сссеракис с ликованием пил страх, и я чувствовала, как его сила вливается в меня. Вот каково это — править, Эскара. Заставь их склоняться перед тобой и боготворить тебя. Заставь их бояться тебя. Я не стану отрицать, это пьянящее чувство. Я испытывала трепет и странную гордость за то, что смогла заставить стольких людей съежиться от ужаса. Мне больше нравится думать, что это был Сссеракис, чем я, но я не могу быть уверена. Я была королевой всего один раз в жизни, и, безусловно, правила страхом.

Несмотря на боль от того, что меня придавили к земле и ударили, я плавно поднялась на ноги. Воздух вокруг меня затрещал; достаточно странно, потому что в тот день я не проглотила Источник дугомантии, и все-равно почувствовала шторм внутри. Я почувствовала, как его ярость вспыхнула у меня перед глазами, как буря хаоса внутри подтолкнула меня к действию. Маленькие молнии заискрились вокруг меня, они лизали землю и пробегали рябью по моим рукам и ногам.

Хорралейн застонал. Он приземлился примерно в дюжине футов от меня, из носа у него текла кровь, а руки были в ссадинах. Он попытался подняться, и сумел встать сначала на колени, а затем и на ноги. На этом я прекратила его сопротивление, воспользовавшись своим Источником кинемантии, и отправила его на землю волной силы. Недостаточной, чтобы убить, даже недостаточной, чтобы ранить его еще сильнее, но достаточной, чтобы сбить его с ног. Гигант снова поднялся на колени, и я снова повалила его на землю. Он попытался еще трижды, и еще трижды я показала ему, почему с Хранителем Источников шутки плохи. Я могла бы его убить. Я и раньше убивала с помощью кинемантии. Старый охотник из Леса Десяти наблюдал за мной из тени ближайшей дубильни. Я могла бы убить Хорралейна, раздавить его грудную клетку более сильным кинемантическим ударом, раздробив кости и повредив внутренние органы. Я могла бы его убить. Более молодая Эска, закаленная войной и временем, проведенным в Яме, так бы и поступила. Мне нравится думать, что я немного мудрее той Эски.

— Почему, Хорралейн? — Я прокричала эти слова. В этом не было необходимости: шторм, который я чувствовала, был только внутри, был энергией, оставшейся от дугошторма, но кровь шумела у меня в ушах, поэтому я перекрикивала его. — Почему ты продолжаешь пытаться меня убить?

Великан-терреланец с трудом поднялся на четвереньки, тяжело дыша и роняя кровь на холодный камень улицы внизу. Некоторые из находившихся поблизости таренов и пахтов бросились бежать, вероятно, в поисках убежища или, возможно, за големами, чтобы остановить драку. Големы весьма эффективны в прекращении драк, хотя им не хватает сдержанности, и те, кого разнимают, часто оказываются сломанными сами. Другие, находившиеся поблизости, остались, хотя и отошли от нас. Я думаю, что это то, что объединяет все расы Оваэриса: тяга к драматизму, потребность остановиться и поглазеть на зрелище. Плечи Хорралейна поникли, но он выпрямился, по-прежнему стоя на коленях. С него капал пот вместе с кровью, а в глазах была усталость и тлеющий в них гнев. Я поняла, что это гнев, а не ненависть.