К моим губам поднесли бурдюк с водой, и я отхлебнула так жадно, как только позволил Хардт. Когда он убрал бурдюк, я, кажется, посмотрела на него испепеляющим взглядом. Он отодвинулся от меня, бросив осторожный взгляд на Тамуру.

Имико вскочила на ноги, выглядя испуганной.

— Видите, с ней все в порядке. Нам действительно нужно идти, пока один из големов не пришел проверить цепь.

— Что случилось? — Прошло некоторое время, прежде чем память о цепи вернулась ко мне. Я попыталась вспомнить, но все было пусто. Только что мы ползли к Ро'шану, а в следующее мгновение я очнулась, терзаемая болью, на твердой земле.

— Ты нас спасла. — Голос Хардта был полон уважения. Я почувствовала странное смущение от этого. — Не знаю, как ты продержалась так долго, но ты продержалась. Достаточно долго, чтобы мы с Тамурой смогли взобраться по веревке. После этого мы вытащили тебя обратно и несли остаток пути.

Я знала в точности, как я сумела продержаться, откуда взялись силы. Я подумывала рассказать им о Сссеракисе. Довольно сложно рассказать дорогим тебе людям, что ты одержима древним ужасом, который использует тебя, чтобы напугать их, чтобы питаться их страхом. Честно говоря, даже по сей день я понятия не имею, как бы я подошла к этому разговору. За все время, что мы провели вместе, в наших путешествиях и испытаниях, это, возможно, единственный секрет, который я никогда никому не раскрывала. Отчасти потому, что мне было стыдно, отчасти потому, что я всегда боялась их реакции, боялась их потерять.

Наконец, убедив свои конечности снова начать двигаться, я быстро осмотрела себя. Трудно было сказать наверняка, но я чувствовала синяки на руках и груди в тех местах, где веревка врезалась в мою плоть. Несмотря на то, что Сссеракис придал мне сил, есть предел тому, что может выдержать тело. Наступает момент, когда мышцы просто не выдерживают. Я достигла этой точки, и мне потребовались недели, чтобы полностью восстановиться.

— Мы действительно не хотим оказаться здесь, когда появится голем. Они не прощают безбилетников. Я слышала истории о том, как людей выбрасывали наружу, и мы только что доказали, что никто из нас не умеет летать. — Голос Имико звучал обеспокоенно, и я вполне могла ее понять. Големомантия — могущественная школа магии. Големы не спорят с приказами и не колеблются. У них нет ни морали, ни совести. Со стороны может показаться, что магия ограничена в своем назначении, но ее можно использовать для гораздо большего, чем для создания полуразумных конструктов. Железный легион был мастером в этой конкретной школе, но, с другой стороны, он был мастером во всех школах магии Источников, которые практиковал.

— Она права, — сказала я. Я не сомневалась, что Хардт останется и будет защищать меня столько, сколько потребуется, но мне также не нравились его шансы против каменного голема. — Помогите мне встать.

Тамура поднял меня на ноги и поддерживал, пока мои ноги не пришли в себя. Я бы солгала, если бы сказала, что мне не было больно, но я захромала к лестнице. Я бы также солгала, если бы сказала, что Тамура не помогал мне на каждом шагу. Нам пришлось пригнуться под цепью, и я сначала посмотрел направо, чтобы увидеть, как она исчезает в ночном небе, а затем налево, чтобы увидеть огромный механизм, который заводил цепь обратно внутрь горы, когда приходило время улетать.

Ступени вели все выше и выше, и к тому времени, как мы добрались до вершины, я была вся в поту и измотана. Они вели в здание, расположенное у самого края горы. Небо уже начинало светлеть, первые лучи солнца еще не появились, и в этом свете я смогла разглядеть дюжину големов в здании. Шестеро были огромными чудовищами с четырьмя ногами и таким же количеством рук. Они были в полтора раза выше Хардта и выглядели так, словно были сделаны из того же металла, что и цепь под нами. Остальные шестеро были маленькими, примерно в половину моего роста, и выглядели так, словно были сделаны из камня. Они выглядели почти как земляне, хотя и без каких-либо отличительных черт. Все двенадцать големов стояли, дремля, в этом здании, наблюдая за нами, но не двигаясь.

Ты когда-нибудь видела, что голем может сделать с плотью? Шепот Сссеракиса вызвал в воображении тревожные образы.

— Ты не можешь просто оставить меня в покое? — прошептала я, мой голос срывался от изнеможения.

Я проголодался. Голос Сссеракиса звучал так же устало, как и мой.

Хардт странно смотрел на меня. Я не могу его винить, я просто шептала себе под нос. «Что нам делать?» Он говорил шепотом, как будто этого было достаточно, чтобы не разбудить дремлющих конструктов.

— Мы должны уйти до того, как кто-нибудь из них проснется, — сказала Имико. — Я уже бывала здесь раньше. В таком состоянии они не обращают на нас внимания, но, если они начнут двигаться, нам конец. Итак, давайте уберемся отсюда.

Хардт посмотрел на меня, и я кивнула. Ни Орран, ни Террелан никогда не использовали големы, и в юности я часто спрашивала себя, почему. Позже я узнала, что это редкая школа магии, которой стремились завладеть обе империи. Я также узнала, что в Полазии множество големомантов, и наряду с демонокораблями они представляют собой военную силу, с которой следует считаться.

Мы осторожно выбрались из здания, стараясь не потревожить спящих големов и надеясь, что поблизости нет более разумных часовых. Когда мы прошли через дверной проем и оказались на открытом воздухе, окруженные со всех сторон деревьями, из-за горизонта показались первые лучи солнца. Только тогда до меня дошло, что я наконец-то оказалась в Ро'шане, летучем доме Ранд.

Прежде чем мы направились вглубь страны, к городу, я подобралась поближе к краю горы, где земля становилась каменистой и неровной, а на горизонте не было ничего, кроме неба. Тамура держал меня, моя правая рука лежала у него на плече. Мы простояли там несколько минут, наблюдая, как далеко внизу, над океаном, поднимается солнце. Трудно оценить, как высоко парит Ро'шан, пока не окажешься там и не посмотришь на мир сверху вниз. Это высокое положение — одна из многих причин, по которым Ранд и Джинны считают себя выше других жителей Оваэриса. С буквальной точки зрения, так оно и есть.

Тогда я поняла, насколько здесь спокойно. Взбираясь по цепи, мы сталкивались с порывами ветра, которые грозили утащить нас в пропасть. Но стоя там, наверху, и глядя вниз, я не почувствовала ничего, кроме тихого ветерка. Это казалось таким странным. Температура воздуха тоже была умеренной, хотя на земле уже начиналась зима. Даже при ярком солнце и ясном небе над головой, в Юне было прохладно. И все же, поднявшись на Ро'шан, я впервые за долгое время почувствовала тепло. Это могло бы быть почти приятно, если бы не волнение ужаса при виде солнца.

Внутри тебя все горит. Тебе следует вернуться под землю.

— Думаю, я еще немного постою на солнце, — сказала я с усмешкой. В ответ на это я не услышала ничего, кроме угрюмого молчания.

Хардт присоединился к нам, глядя на край горы. Он улыбался, искренне и заразительно. Мне показалось, что прошло много времени с тех пор, как я видела на его лице настоящее добродушие.

— Да, это чудесный вид, — нетерпеливо сказала Имико. — Но нам действительно пора идти. Нам нужно найти место в городе, где мы могли бы спрятаться.

— Спрятаться? — Я отвернулась от этого зрелища и почувствовала, что мое настроение немного упало. Я увидела фигуру, стоящую прямо за линией деревьев впереди. Сначала я приняла ее за призрак Изена или одного из тех, кого я убила. Затем фигура повернулась и исчезла за деревьями. — Нас уже заметили.

— Что ж, теперь все станет еще интереснее. — Имико одарила меня лукавой улыбкой. — Можете оставаться здесь, но я собираюсь найти место, где можно спрятаться прежде, чем нас сбросят вниз.

Мы добрались до линии деревьев и последовали за Имико. Воровка, казалось, знала дорогу, но продвигалась медленно. Не раз мы останавливались и ждали, когда Имико казалось, что она слышит, как кто-то движется по лесу. Может показаться удивительным, что на вершине горы есть лес; многие люди считают, что там находится просто город, но это далеко от истины. Я исследовала лес и плавала в озере. Я также обошла все улицы города и побывала в каждой таверне. Я видела его сверху донизу, и долгое время называла этот город своим домом. Однако мне там больше не рады, потому что Ро'шан — это владения Ранд, и я ей не очень нравлюсь. Уверяю тебя, это чувство взаимно. Я больше не в хороших отношениях ни с одним из наших богов.