Свежеиспеченная мать нисколько не стеснялась огромного количества людей, давая волю своей страсти. Пришлось Санчо пригрозить, что кастрирую, если такое безобразие будет продолжаться. Не знаю, что предпринял неандерталец. Но они продолжали уединяться с Лу, а криков мы больше не слышали. И лишь увидев при свете костра его руку, искусанную до крови, понял, как именно он умудрялся заниматься этим в тишине.

Все эти невероятно длинные и ужасные месяцы, что мы вынужденно обитали в четырех стенах, изводил себя мыслью, правильно ли я поступил. Может, следовало сразу начать переселение в более теплые места, не дожидаясь начала извержения супервулкана? Прислушиваясь к завывающей снаружи вьюге, ужасался от одной мысли, не представляя число потерь. Ведь не в каждом доме есть такой запас дров, угля и еды. Конечно, все были предупреждены насчет запасов дров и еды, но даже я не мог предвидеть, что температура упадет так сильно и так надолго.

С другой стороны, даже начни я эвакуацию — куда податься? Самым ближайшим пунктом, где можно начать новую жизнь, была Африка, но против неё у меня существовали свои предубеждения. Если переселять всех на восток, чтобы в дальнейшем уйти на территорию Ирака между реками Тигр и Евфрат, мы успели бы сделать пару рейсов. Перевезли бы тысячу человек, а остальные всё равно обречены… Если рассматривать Южную Америку как следующий пункт базирования — в лучшем случае корабли успели бы сделать один рейс. А еще неизвестно, что сейчас творится на Атлантике. Не исключено, что там и ледовые поля, и дрейфуют огромные айсберги.

Долгими, неимоверно долгими сутками вместе с Натой и американцами пытался понять, почему так долго не очищается небо? Последний отголосок вулкана мы услышали в начале октября — с тех пор звуки со стороны вулкана прекратились. Когда начался снег, я даже обрадовался, что снег собьет на землю пепел, но Ната быстро привела меня в чувство. Ее слова, сказанные в день первого снега, звучали как приговор:

— Тучи формируются на высоте от пары километров до восьми-пяти, а пепел может оказаться в пять раз выше. С учетом слабого движения и разреженной атмосферы могут пройти годы, прежде чем он осядет на земле или развеется по атмосфере.

Ее словам я не поверил, но прошло уже пять месяцев с первого снега, а небо светлее не становилось. В первых числах марта все упали духом — всю долгую зиму мы надеялись, что с приходом весны небо начнет пропускать солнечные лучи. Даже если мы выживем, с каждым днем в это верилось меньше: погибнут все леса, вся растительность, не получая солнечного света для фотосинтеза.

Но движение Земли по своей орбите вокруг Солнца дало результат — в апреле появились первые признаки потепления. Холод уже не пронизывал насквозь, вынимая душу и вышибая слезу. С середины апреля температура поднялась настолько, что, закутавшись в шкуру, можно было исследовать ближайшие кварталы в поисках выживших. Создали четыре поисковые группы, возглавляемые Санчо, Богданом, Бером и Тиландером. Напрасно я пытался отговорить американца от рискованной затеи, приводя доводы о его бесценности для нашего сообщества.

— Макс, если я не выйду наружу, просто сойду с ума. Пожалуйста, дай мне подышать снаружи, мне уже черти мерещатся.

После такой просьбы не нашел в себе силы отказать, попросив соблюдать максимальную осторожность. Поисковым отрядам поручил задачу: при выявлении выживших принимать решение на месте — снабдить их небольшим количеством продуктов и или оставить на месте, или эвакуировать во дворец. Открыв верхние этажи, в моей резиденции можно было разместить еще пару сотен людей.

За три дня четыре поисковых отряда нашли больше сотни выживших, половину оставили на местах, снабдив продуктами. Около трех десятков обессиленных, еле живых пришлось принести на руках, еще столько же добрались своим ходом.

— Макс, мы осмотрели практически половину города — те, кого мы нашли, были из зажиточных, что могли запастись едой и дровами. Чем дальше от центра, тем меньше выживших, боюсь, что в Макселе выжил только каждый десятый, — Тиландер вспотел, несмотря на собачий холод снаружи. Сегодня его отряд вернулся последним, все найденные ими неспособны передвигаться самостоятельно.

— Значит, те, кто остался в Берлине имели еще меньше шансов выжить, — информация американца меня добила. Я предполагал потери до половины населения города, но, чтобы выжили всего десять процентов — судьба в этот раз била слишком жестоко.

— Макс Са! — Терс внимательно прислушивался к нашему разговору. — В моем и твоем дворце в Берлине смогут поместиться много людей. И там есть запасы. Если они не выходили, все они могли выжить. Мы сможем проверить это, когда станет теплее.

— Если станет, — включился в разговор Гуран. Он совсем исхудал, от жизнерадостности не осталось и следа.

— Обязательно станет, Главный Дух-Бог не оставит нас в беде, — не стал лишать людей последней надежды.

Мои слова, передаваемые из уст в уста, вселили в людей надежду. На несколько дней люди даже повеселели, выскакивая каждые несколько минут, чтобы посмотреть, не разогнал ли Главный Дух-Бог черную пелену на небе.

К маю мои надежды окончательно рухнули — общая температура поднялась еще на несколько градусов, но пелена на небе не исчезла, не стала менее плотной. "Макс, это конец«,— внутренний голос даже не пытался язвить. Что это конец, я понимал и сам: пройдет пара месяцев, и начнет снова холодать. Второй год без солнца мы не выдержим, элементарно не хватит продуктов и запасов дров. Поисковые отряды прочесали весь город, не выходя за городские стены — было найдено еще две сотни человек. Отряд Тиландера и Богдана последние три дня занимался переноской продуктов из нового подземного хранилища во дворец.

Бера и Санчо со своими отрядами отправил таскать бревна — много деревьев просто не выдержали адских холодов. Жидкость в стволах деревьев замерзала, а лед раскалывал вековые деревья, обрушая их на землю. Если в первую зиму температура опускалась до минус шестидесяти, то во вторую Земля могла промерзнуть до минус девяноста, так как море не освободилось от льда. Накопленное тепло до начала извержения в какой-то мере нам помогло, не дав Северному полушарию превратиться в Антарктиду. Но второго шанса не будет. Прекрасно это сознавая, продолжал гонять отряды на переноску пищи и заготовку дров. Я продолжал отмечать дни, недели, месяцы…

Наступило первое июля — снег не таял, и не было признаков, что станет теплее. Но температура — уже терпимая, в районе минус двадцати, что после адских холодов казалось чудом. Выйдя во двор, немного помахал топором, раскалывая поленья. Огромную поленницу выстроили по наружным и внутренним стенам крепости, чтобы минимизировать пребывание снаружи в зимние холода. Поисковые отряды Тиландера и Богдана, закончив с хранилищем, прошлись по окрестным домам, находя замерзшую в снегах скотину. После недолго раздумья решил использовать ее в пищу, если не было признаков порчи. Намахавшись топором, зашел внутрь дворца, чтобы не простыть.

— Ната, — позвал я жену, — у нас остался малиновый чай. Сделай мне, не хотелось бы простыть. — Конец моей фразы потонул в шуме — уровень адского грохота превышал звуки извержения вулкана.

— Макс, что это?! — истерически закричала Ната, заплакали дети, а женщины во дворце завыли. Выскочив наружу, успел увидеть, как огромный огненный шар уходит на запад.

«Метеорит?» — не успел я до конца осознать, что за шар скрылся в сторону запада, оставляя след в темном небе, как выскочившая за мной Ната заорала:

— Макс, небо!

Со стороны востока виднелся голубой кусочек неба. Разорванная космическим пришельцем черная пелена словно нехотя расходилась в стороны, увеличивая голубой фрагмент. Солнечный луч, скользнув через освободившееся окошко, заискрился, заставляя прищуривать глаза, год не видевшие света.

С громкими криками на улицу высыпали все, кто был способен передвигаться, радуясь кусочку неба и солнечному свету, как дети — новогодней елке.