По моему знаку Борд и Шрам вернули немцам оружие и даже снабдили провизией и водой. Удивлению немцев не было предела: когда перед ними открылась дверь в стене, шестеро из них стремглав бросились в спасительный проем. Немец, который вчера рассказал про Большую Берту, оглянулся и, убедившись, что его не слышат соплеменники, спросил у меня:

— Я могу вернуться, чтобы жить здесь?

— Можешь! — услышав перевод Наты, немец просиял и поспешно последовал за своими. Дверь со скрежетом закрылась, чувствуя на себе взгляды Русов, поспешил объяснить:

— Войны не всегда выигрываются в бою, лучшая победа — это сражение, которого удалось избежать, не потеряв свои интересы. Немцы, добравшись до своих, будут рассказывать про нашу доброту и человеческое отношение. И их воины решат, что сдаваться в плен для них лучше, чем умирать в сражении. Большинство воинов — это молодые дикари, которых насильно забрали для военной службы. Кроме того, мне следовало доставить письмо немецкому королю, — закончил свою мысль.

Русы выслушали молча, начиная улыбаться к концу моей речи. Общее мнение выразил пылкий Гуран, воскликнувший:

— Макс Са! Мы никогда не поймем Твоей мудрости, но мы верим Тебе и умрем, когда Ты пожелаешь!

— Умирать рано, нам столько ещё предстоит сделать, — отшутился я, — но реформирование армии необходимо.

Следующие пару часов посвятили, структурируя свое войско по десятичной системе. Десяток воинов со своим командиром. Десять десятников, во главе которых стоит сотник. А над десятью сотниками стоит майор: мне всегда нравилось это звание, оно даже звучит по-мужски — майор! Так как в Мехике находилось всего около двух сотен воинов, не считая всадников, звание майора Шраму было присвоено авансом. Выбор сотника майор должен был согласовывать с полковником, которым предсказуемо был назначен Борд.

Система приказов в войске Берлина была архаичной: командир отдавал приказ, а вестовой доносил его до подразделений. Предстояло разработать систему одновременно и проще и эффективнее. На ум пришло использовать свистки или рожки. Этой идеей поделился с Бордом и Шрамом, предложив подумать над сигналами для воинов.

Гуран подобрал себе двенадцать воинов, кавалерия насчитывала тридцать три всадника. Проблемы с Гураном не было вообще; правда, приходилось сдерживать горячего парня, с утра твердившего про обещанный рейд в тыл врага. Пообещав ему рейд буквально на днях, отправил тренировать всадников, чтобы по его командам они перестраивались на ходу. Шрам привел две кандидатуры сотников, одобренные Бордом. Я не стал даже заморачиваться: раз Борд одобрил, он человек военный, — ему виднее. Поручив Шраму муштровать воинов, повел Русов с Макселя и братьев Лутовых к себе.

О ружьях моя гвардия знала, но одно дело знать, и совсем другое дело — взять священное оружие в руки.

— Богдан, тебе и твоим братьям — три ружья. Сам определи, кто будет с ружьем, а кто останется со старым оружием.

Четыре оставшихся ружья раздал Баску, Арну, Мерсу и Дисару. Селид и Генд стояли с потускневшим взором. Показал на требующие ремонта ружья и пообещал выдать им после восстановления оружия.

— Теперь надо разобраться, как из них стрелять. — Опыта обращения с огнестрельным оружием у ребят не было. Такие ружья показывали в фильмах про Средневековье. Повертев ствол в руках, я быстро разобрался.

— Они заряжаются с дула. Вначале засыпается порох, затем — помещается пуля. После этого надо плотно забить пыж. Вот это — курок, — взвёл и показал ребятам. — Когда мы нажимаем на спусковой крючок, курок бьет по кремню, высекая искру. Искра поджигает порох, который мы засыпали в ствол, и происходит выстрел.

— Сколько пороха надо сыпать? — Баск слушал внимательнее всех, а может, просто вспомнил про пушкаря Грама, покалеченного выстрелом из пушки в порту Берлина.

Порывшись в трофейной плечевой сумке, нашел мерную штучку размером с наперсток. Его предназначение не могло быть иным, кроме как мера для пороха.

— Пороха насыпаем ровно с этот наперсток, — подняв, продемонстрировал наперсток. В сумке имелось немного пороха в кожаном мешочке, четыре пули и круглые куски шкуры, используемые в качестве пыжей.

— Где остальные сумки, они должны быть у каждого вооруженного ружьем немца?

На мой вопрос не смог ответить никто из присутствующих.

— Арн, возьми с собой пару братьев Богдана. Найдите Шрама и принесите такие сумки. Их должно быть девять. Пусть Шрам найдет их, где бы сумки ни находились. Передай ему мои слова.

Когда ребята ушли, продолжил:

— Это не стрельба из лука, ружье имеет отдачу, его долго перезаряжать. Но у него есть одно преимущество — на дикарей оно нагоняет страх и пробивает любой доспех с пятидесяти шагов. Дальше ста шагов из него стрелять не стоит: трудно попасть в цель. Когда наши парни вернутся, мы потренируемся в стрельбе. Запомните ещё одно: ствол ружья должен быть свободным. Если во время выстрела внутри будет посторонний камень или налипнет грязь — будет беда.

Лекция по осторожному и грамотному обращению с оружием продлилась ещё час, пока не вернулись посланцы за оружейными сумками. С собой они принесли семь сумок, ещё три сумки Шрам обещал найти и прислать. Как и следовало ожидать, дикари не особо церемонились с содержимым: порох везде был рассыпан, пуль — мало, а пыжей всего набралось двенадцать. Пыжи сделать было дело самое легкое, пули отлить тоже не представляло труда, а порох в Мехике имелся — правда, отвратительного качества.

Отойдя в сторону болот, чтобы не пугать горожан выстрелами, зарядил первое ружье. В качестве мишени был доспех, установленный среди колючего кустарника. Чтобы попасть наверняка, стрелял метров с двадцати. Пуля пробила обе стороны доспеха, удивив меня своей кинетикой.

Протянул ружье Богдану:

— Заряжай и стреляй. Все смотрите внимательно. — Гигант дважды просыпал порох, наперсток казался микроскопическим в его руках. Когда, зарядив, он начал забивать пыж, пришлось придержать его, боясь, что нарушит целостность ствола. Богдан промахнулся. Возвращая ружье, едва с досады не швырнул его на землю. Промахнулся и Баск, подняв Богдану настроение. А вот остальные ребята попали в цель.

— Это всё из-за отсутствия опыта, — утешил промахнувшихся, похвалив попавших в цель. — Учитесь быстро перезаряжать, в бою скорость перезарядки спасет жизнь вам и вашим друзьям. На сегодня хватит, надо ещё отработать бой в строю. Арн и Селид, отнесите ружья домой и оставайтесь там, чтобы никто чужой не мог войти. Остальные — на тренировку, завтра выступаем в поход против врага.

Ближе к вечеру послал за Гураном, Бордом и Шрамом для обсуждения предстоящего рейда. Когда все собрались, кратко изложил свой план.

Мы выходим на вражескую территорию и идем по следам немцев, которых отправили с письмом к Дитриху. Идем скрытно, никого не трогаем, обнаружения избегаем. Наша цель — найти Большую Берту, дождаться удобного момента и испортить пушку или пушки, так как, со слов немца, их было две.

— Мы не будем убивать врага? — Гуран смотрел глазами ребенка, которому обещали и не дали конфету.

— Будем, но вначале постараемся дождаться ответа Дитриха. Если раньше его ответа наткнемся на большие пушки — разобьем их: это наша главная цель.

— Макс Са, почему наша главная задача — разрушить пушки? — немногословный Шрам впервые задал вопрос насчет предстоящего рейда.

— Потому что выстрел — даже один! — из такой пушки может разбить нашу стену. И тогда огромное количество врагов пойдет против нас, не встречая преграды.

— Они плохие воины, мы можем убить их всех, — разгорячились максельские Русы, вскакивая с места.

— Нельзя недооценивать врага, а их, скорее всего, намного больше нас. И, кроме того, я не хочу, чтобы мои воины умирали. Войны надо выигрывать с минимальными потерями.

Привыкнув говорить с Лайтфутом и Тиландером на современном языке, мне порой было очень трудно донести свою мысль сейчас. Приходилось подыскивать слова, уточнять, потому что меня зачастую не понимали, переспрашивая значения слов.