Его взгляд снова остановился на мне. Улыбка сменилась ухмылкой, похожей на трещину во льду. Когда он приблизился, я почувствовала лёгкую вибрацию браслета. Прибор среагировал на приближение холодной стихии, подтверждая мои догадки. Впрочем, принадлежность профессора к холоду не стала для меня открытием. Это лишь доказывало безупречную работу моего устройства.

— Все, кто не сдержал своё внутреннее... удивление, — профессор произнёс это с едва скрываемым злорадством, — остаются отмывать себя и аудиторию. Остальные — на выход.

— Ну уж нет! — взвилась Марьям, её голос дрожал от возмущения и остаточной тошноты. — Это ты виноват! — Она толкнула Илью в плечо с неожиданной для её хрупкой фигуры силой.

— Я не специально, — обиженно пробормотал он, напоминая побитого щенка. Его лицо всё ещё сохраняло нездоровый зеленоватый оттенок, а в глазах стояли слёзы — то ли от пережитого опыта, то ли от унижения.

Большая часть группы уже покинула аудиторию, спеша избежать участи уборщиков. Я поднялась, собираясь последовать их примеру, но тут мой "стихийный" компас завибрировал с утроенной силой. Холодная энергия профессора буквально затопила пространство вокруг.

— Не ожидал вас тут увидеть, — произнёс он голосом, напоминающим морозный ветер, пробирающий до костей. В его глазах мелькнула смесь раздражения и плохо скрытого любопытства.

— А я предупреждала о нашей встрече, — спокойно парировала я, наслаждаясь моментом. Моё лицо оставалось невозмутимым, хотя внутри разливалось мрачное удовлетворение от его явного недовольства.

— Не представляю, каким чудом вы здесь оказались, — его губы искривились в презрительной усмешке, — но уверен, что использовали какую-то уловку.

"Ну вот что ему от меня надо? — мысленно вздохнула я. — Сидела себе тихо, никого не трогала".

— Неужели экзаменационная комиссия настолько некомпетентна, что пропустила все эти... уловки? — поинтересовалась я с ледяным спокойствием.

— Пытаетесь огрызаться, номер 112... — он произнёс номер так, словно это было клеймо.

— Василиса, — оборвала я его, чувствуя, как браслет на руке отчаянно вибрирует.

— Что? — его брови слегка приподнялись, прочертив на лбу тонкие морщинки удивления.

— Меня зовут Василиса, — в моём голосе зазвенела сталь. — У вас какая-то особая причина говорить мне это сейчас? И что означают ваши намёки относительно моей личности?

Его лицо приобрело выражение превосходства учёного, разглядывающего особенно неудачный эксперимент. Тонкие губы изогнулись в едва заметной усмешке, а в стёклах очков отражался холодный свет, придавая взгляду почти потусторонний блеск.

— Я безошибочно определяю существ, — произнёс он с той непоколебимой уверенностью, которая свойственна людям, никогда не сомневающимся в своих суждениях. — И в вас я не вижу и не чувствую ни малейшего потенциала.

Его глаза сузились, словно пытаясь просветить меня насквозь рентгеновскими лучами. В воздухе повисло почти осязаемое напряжение. Температура вокруг ощутимо упала. "Он действительно думает, что может напугать меня этим дешёвым трюком?" — промелькнула насмешливая мысль.

— Не знаю, к какому виду вы относитесь, но вы явно обманом проникли в стены нашего учреждения, — процедил он с таким презрением, словно я была тараканом, заползшим в его стерильную лабораторию. — Я считаю это непозволительным.

"А я считаю вас главным подозреваемым в похищении моих родителей и организации восстания демонов на территории академии", — пронеслось в голове. Но, увы, озвучить это я не могла.

Внутри поднялась волна возмущения, но я заставила себя сохранить маску безразличия. Мой голос прозвучал подчёркнуто ровно:

— У вас нет никаких доказательств моего мошенничества на экзаменах, профессор Ван Аллен. Прошу прощения, меня ждут друзья. — Я демонстративно развернулась, намереваясь подойти к Виктору, маячившему у выхода из аудитории.

— Любопытный у вас браслет, Василиса. — Его слова хлестнули, как ледяной кнут. Я замерла на полушаге и медленно обернулась. — Работа Яна, не так ли?

Заметив тень замешательства на моём лице, он снова ухмыльнулся, и в этой ухмылке читалось столько самодовольства, что захотелось немедленно стереть её каким-нибудь особенно изощрённым способом.

— Не понимаю, о чём вы, — отчеканила я. — Это просто браслет. Что-то ещё?

— Нет, можете идти, — он небрежно поправил очки, и стёкла снова блеснули, превратившись в непроницаемые зеркала.

Мысли закружились снежным вихрем. К чему был этот намёк? Он раскусил меня? Как определил авторство Яна? Вопросы множились, но ответов не было. Впрочем, теперь это не имело значения. Полнолуние наступит уже послезавтра, как и день моего отчисления. Телефон брата упорно молчал.

— Он ещё со вступительных к тебе цепляется, — голос Виктора выдернул меня из омута тревожных мыслей. — Знаешь, Василиса, у него к тебе какая-то болезненная неприязнь. Вы раньше не пересекались?

— Нет, — я покачала головой, — впервые его вижу.

— А твои родители? Может, они как-то связаны? — В голосе Виктора звучало неподдельное любопытство.

— Не думаю. Хотя всё возможно, — ответила я задумчиво.

Виктор прав — за этим явно что-то кроется. Но сейчас мой разум отказывался погружаться в очередной виток тревожных размышлений. Тревог и без того хватало с избытком.

Мы вышли на улицу. Солнце уже поднялось высоко, но ветер стал прохладнее. Его порывы растрепали волосы, зато дышать стало легче.

— Ты не переживай, — его голос прозвучал мягко, почти по-отечески.

— Я не переживаю. Сейчас меня больше беспокоит состояние тех двоих. — Я сделала паузу. — Виктор, ты же полевик, умеешь говорить с землёй?

— Ну, немного... — В его голосе промелькнула неуверенность.

— Тогда попроси у неё пару непроросших столетних семечек царь-травы. Сможешь? — Я произнесла это так буднично, словно просила передать салфетки за обедом.

— Я... — Виктор запнулся, и по его лицу было видно, как он пытается осмыслить странность просьбы.

Я понимала его замешательство — не каждый день просят достать из земли древние семена. Но в вопросах похмелья я, к своему стыду, разбиралась лучше многих. Перед глазами всплыл образ отца с его неизменным кожаным мешочком, который он всегда носил при себе "на экстренный случай". Похмелье от этих семян действительно отступало за считанные секунды. Главное — суметь их проглотить...

— Справишься? — Я не стала вдаваться в объяснения.

— Попробую, — в его голосе всё ещё сквозило сомнение, но он опустился на колени и прижал ладони к земле.