Но человеку все равно нужно что-то запретное. Если не успеть подсунуть невредное для общества, сам найдет. Возможно, очень опасное.

Она попыталась встать, я удержал, сказал тихо:

- Спи. У Ксанки командировка на неделю. Еще пять дней в запасе.

Она тяжело вздохнула, сделала еще одну слабую попытку освободиться, но я не размыкал рук, и она покорно затихла.

Я некоторое время лежал в тишине, хорошо бы сразу заснуть, день был тяжелый, однако организм, удовлетворив древние инстинкты, начал размышлять, что сколько бы у человечества не оказалось средств, все истратит на пьянки, казино, торты и дорогое шампанское, а также билеты на стадионы, где то футбол, то хоккей, то бои без правил.

Фон Браун сказал в свое время: если бы на космонавтику потратили те же средства, что на новые дизайн лифчиков, на Луне уже были бы наши рудники и базы. Сейчас только на жвачку и сигареты уходит больше, чем на все космические программы в мире.

К олигархам во всем мире отношение, как к грабителям, что ввергают население в нищету, а сами аккумулируют огромные средства. С одной стороны так и есть, но в то же время это гребаное население все равно спустит на алкоголь и развлекуху, так уж лучше эти средства окажутся у ловких, умеющих воспользоваться ситуацией.

Я знаю миллиардеров, что собранные с населения деньги вкладывают в науку, в строительство дорог, школы, медицину, что никогда не сделает само население, которому вечно должно и обязано правительство.

Беззубая пропаганда убеждает человека бросить курить и покупать алкоголь, но даже это бесполезно, тем более бесполезно говорить, что все свободные деньги нужно направить, скажем, на развитие медицины.

Возможно, с этим удастся справиться с помощью акционерных обществ, но это дальняя задача. Сейчас же нужно набрать научных сотрудников и показать, что мы народ серьезный, цель ясна, и с дороги не сойдем.

И одновременно можно начать строить здания для будущих центров уже по всей стране.

С этой счастливой мыслью я провалился в сладкий сон, не выпуская из загребущих теплую и мягкую женщину.

Глава 11

На другой день привезли большой ящик службой доставки импортных грузов. Я расписался, посыльный внес ящик в дом, получил чаевые и с поклоном отбыл.

Времени в обрез, кофемолка настраивается на все режимы, но заморачиваться некогда, установил всего на три: двойной экспрессо, крепкий и слабый. Настоящий мужчина полутонов гордо не различает, а Гандзя Панасовна и Ксанка если желают, потом сами переустановят.

- Вот инструкция, - сказал я торопливо. – Всего двести страниц, но не пугайтесь, там две на русском! Все убегаю, пока!.. Служба!

Биология в нас сидит крепко, мы обязаны заботиться о женщинах, а им эволюция вписала в программу кормить нас и создавать уют, чтоб самцы могли догнать мамонта и доставить его тушу в пещеру.

Программируемая кофемолка, даже не кофемолка, а кофемашина, она же не только мелет, но и готовит кофе, разливает по чашкам, тоже вроде мамонта, только маленького, карликового,

День не задался с утра: подрядчики прислали цемент не той марки, на стройке скандал, строителей пытались уговорить, что на нулевку пройдет, а на стены привезут другой, стены же нужно делать крепкие, не то, что в землю закопать...

Дважды подъезжали ребята из как бы охранных структур, предлагали услужи, угрожали, я пообещал позвонить Омельченко, знаете такого, их всех завтра свезут в лес и самих заставят выкопать себе могилы.

Не поверили, перезвонили по своим каналам, потом тихо-тихо и очень молча испарились.

С работы выбрался поздно ночью, наскоро перекусил и потащил Гандзю-рыбку, Гандзю-птицу в постель, чувствую позыв завалиться и заснуть... ну да ладно, можно чуть-чуть повязаться.

Только закрыл глаза, как тут же прозвенел будильник, с трудом разлепил сонные глаза, потянулся.

Кровать тут же заскрипела, из кухни донесся певучий голос Гандзи, гарной молодыци:

- Артур Николаевич, проснулись?.. Кофе почти готов, булочки прожарены, как вы и любите!

- Бегу, - сказал я из-за двери. – Только штаны одену.

- Брюки, - поправила она с легкой ноткой неодобрения. – А зубы почистить?

- Конечно, - заверил я, хотя на кой их чистить, через два-три десятка лет поставлю имплантаты на весь рот и забуду о кариесе и прочей ерунде. – Уже иду!

Я вышел, на ходу заправляя рубашку в штаны, которые на самом деле брюки, она повернулась от плиты, перекладывая со сковороды на мою тарелку шипящий ломоть поджаренного мяса.

По ее лицу уловил смирение и принятие своего нового положения. С сильными мужчинами умные женщины не спорят, те лучше знают, как надо и что надо, просто сильных становится все меньше.

- Великолепно, - сказал я с удовольствием. – Просто сказочно!

Я опустился за стол, она поставила передо мной тарелку и начала аккуратно перекладывать со сковородки куски прожаренного мяса.

- Это продукты хорошие, - возразила она.

Я с удовольствием смотрел, как широкой лопаточкой кладет вокруг ломтя мяса гарнир из вкусно пахнущей гречневой каши, потом, пользуюсь тем, что все ее внимание сейчас обращено к тарелке, бросил в ее сторону быстрый взгляд. До моего появления жизнь в этом доме текла привычно, потом здесь явился постоялец, потекла несколько по иной колее, а сейчас, когда я всласть посовокуплял ее, смиренно приняла и этот вариант, так что жизнь снова течет привычно и ровно, только колея несколько другая.

Но вообще-то биологически верно, если мужчина в доме, женщина начинает жить, как ей и предначертано эволюцией. Так что мы двое составили хотя бы на время моногамную пару самца и самки.

Она присела напротив, руки на коленях, я с укором покачал головой, и она положила в свою тарелку два маленьких кусочка.

Некоторое время ели молча, наконец она поинтересовалась тихо:

- На обед придете?

- Вряд ли, - ответил я честно. – Буду бегать с высунутым языком по всему городу. Успеть нужно очень много!.. Хорошо, если по дороге схвачу кленовый листочек.

Она мягко улыбнулась.

- Богатые тоже... работают?

- Да разве я богатый, - ответил я. – Богатые богатствуют, а я пашу, как Лев Толстой... Нет, он понарошку, а я всерьез. Великое дело начали...

Когда я закончил с первым ломтем бифштекса, повернулась, невольно демонстрируя в профиль крупную и красиво очерченную грудь, включила кофемашину.

Послышался сухой треск размалываемых зерен, я взглянул на светящееся табло, там надпись «Двойной экспрессо», все хорошо, хозяйка уже сумела запомнить, какая кнопка что означает.

- А зачем скупаете участки? – спросила она. – По всей Журавлевке только и говорят... Все не знают, как продать и уехать поближе к Москве, а вы...

- На Журавлевке много безработных, - сказал я, - а скоро начнем стройку. Понадобится много рук. От простых разнорабочих, до инженерного персонала. Так что мой приезд чуточку оживит здесь если не все, то многое...

- Какой-то большой склад? – спросила она. – Сейчас пошла торговля...

Я усмехнулся, на полуконтрабандной торговле с западными фирмами успел снять сливки, но сейчас власти вводят какие ни какие, но правила, так что торговля для меня отходит на третий план, да и вообще пора с нею завязывать.

- Склад? – переспросил я с веселым пренебрежением. – Это не мои масштабы.

- А что?

- Медицинский центр, - заявил я веско. - Будут люди культурные и образованные. И вообще Журавлевка станет новой Кремниевой долиной...

Сказал и осекся, не могу вспомнить, когда впервые стало известно о Кремниевой долине, но Гандзя Панасовна уже повернулась к кухонному столу и осторожно снимает с поддона чашки, вряд ли обратила внимание на упоминание о какой-то долине.

- Как удобно, - проговорила она смущенно. – Придумают же такое! Наверное, очень дорогое...