Я отмахнулся.

- Удобств еще мало, зерна все-таки засыпать самим! И воду подливать. А через каждые двадцать-сорок чашек вон там будет вспыхивать гадкая надпись «Уберите отходы!», будто мы порабощенные скайнетом слуги какие-то...

Она мягко улыбнулась, взяла чашку в обе ладони.

- Нельзя же все переложить на технику.

- Можно, - заверил я серьезно. – Но все не станем.

Я поднялся, она тоже встала, как послушная ученица, я притянул ее к себе, поцеловал в лоб, а затем, не удержавшись, в мягкие и такие послушные губы.

Она все приняла покорно и без протеста. Губы вроде бы даже вздулись и стали крупнее, так что если, как социальное существо, она против, то ее биология весьма так за.

На улице за верхом редкого забора видно как по улице проехала и остановилась возле нашего дома автомашина таксиста.

Я вздохнул, сказал «До вечера» и быстро вышел из дома.

Таксист сразу понял, что раз уж подфартило заполучить такого выгодного клиента, не стоит докучать разговорами о всякой житейской хрени вроде политики и как обустроить Русь, смотрит на дорогу и ведет автомобиль на повышенных скоростях, раз уж сказано, что штрафы за превышение плачу я.

С утра объехал пару строительных контор из числа тех, кто рекомендуют нанятые мною местные юристы. Доверяй, но проверяй, как говорил Йосиф Виссарионович, у тех могут быть свои интересы, понятие откатов пришло к нам с Запада еще в годы расцвета Советского Союза.

К счастью, при нынешнем развале возможности заработать еще немного, все жадно ухватились за возможность заняться крупным объектом, можно бы сбить цену, но я лишь строго предупредил насчет качества и напомнил о пункте, что при выявленных нарушениях могу вообще отказаться платить.

Когда я вышел из второй фирмы и направился к автомобилю, из кармана раздался телефонный звонок. Прохожие начали в недоумении оглядываться. Когда-то эти трещащие звуки сменятся мелодичными рингтонами, но пока привычный треск, а рингтоны придут уже потом, как вишенка на торте.

Кое-кто даже остановился, глядя на человека, что извлек из кармана не стационарный аппарат, а так называемый мобильник, по размерам почти такой же, как и стационарный, только похожий на увеличенную телефонную трубку квадратной формы.

Двое парней ожесточенно заспорили, один доказывал, что это рация для военных, другой, явно более продвинутый, начал рассказывать, что телефоны скоро будут вот так носить в барсетках, а то и вовсе в кармане, если получиться сделать еще меньше, а антенну прятать в корпусе и выдвигать, когда вытащишь.

- Это я, - послышался сквозь треск и помехи голос Зельднера, моего брокера, - тут на рынке хаос, акции нефтяных компаний совсем рушатся!.. Какие будут указания?

Я подумал, вспоминая, какое сегодня число, проговорил как бы в раздумье:

- Да?.. Совсем рушатся или слегка просели?

- На сорок процентов! – вскрикнул он. – Это обвал!.. И, говорят, это еще не дно!

- Сколько сейчас стоит баррель?

- Восемнадцать долларов! - сообщил он в ужасе.

- Ого, - сказал я как бы в тревоге, хотя внутренности в восторге подпрыгнули, - если упадут до одиннадцати, сразу покупай.

- Что-о-о-о?

- На все деньги, - уточнил я.

Он охнул.

- Покупать в убыток?..

Я сделал вид, что все еще колеблюсь, а потом сказал, как лихой купец, что выбрасывает миллион на покупку особняка для любовницы из сословия благородных:

- Закупай! Гулять, как гулять!

Хрипы в трубке не заглушили ужас в его голосе:

- Да как такое можно?.. Это же против всяких правил...

Я ответил ухарски:

- Вся жизнь риск! Разве тебя такое не адреналинит? Чтобы взять и свершить что-то безумное? Мы не гусары, что ли?

Я почти видел как он на том конце связи даже дернулся, потом с укором покачал головой.

- Н-нет...

- Тогда джигиты, - решил я. – Жить надо красиво. Что деньги? Суета сует... Нужно получать удовольствие! Может быть, я в буддизм готовлюсь.

Он вскрикнул:

- Но вы же на что-то надеетесь?.. Я в ужасе. Одно время был слух, что у вас крот в верхах...

Я насторожился, но спросил как можно небрежнее:

- Ну-ну?

- Но какой крот мог заранее знать, что начнется война между Ираком и Ираном?..

- Мне повезло, - согласился я, - хотя продолжай рассказывать, что я чертовски умен, умею просчитывать ситуации и даже землетрясения могу предусматривать, ха-ха! Этим простой народ восторгается больше, а финансисты тоже в чем-то простой народ, даже очень простой. А что повезло, промолчи. Это неинтересно.

Он заверил, именно так и сделает, хотя понимаю, уже сегодня вечером будет рассказывать, что мне просто везет по жизни, но стараюсь ради авторитета делать вид, что вот такой умный, хотя когда-то удача прервется, и тогда мне такое обломится, что мало не покажется.

Хорошо-хорошо, пусть рассказывает, мне слухи о моей успешности ни к чему. Даже вредны при далеко идущих замыслах, о которых сейчас скажи кому, приставят большой палец к виску, а другими красиво помашут в воздухе, изображая взлетающего орла.

Голове даю наотрез, сейчас начнет послушно закупать на всю вверенную ему сумму акции нефтяных компаний, но только для меня, а свои деньги предпочел оставить на депозите в банке, что показывает бурный рост и принимает вклады под десять процентов.

Не только свои, но и деньги инвесторов, что доверяют его знанию рынка и умению ориентироваться в этом бурном и быстро меняющемся мире.

Впрочем, если бы и он перебросил деньги в нефтяные компании, моя прибыль бы чуточку снизилась, так что все хорошо, финансовое море та же гражданская война, своих нет, а соперники все.

Когда вернулся на Ольгинскую, Гандзя Панасовна только что вернулась с огорода, в руках большая корзина, доверху заполненная горкой раскаленных углей, так показалось издали, даже лицо раскраснелось, время сбора клубники, ягоды крупные, отборные, сияющие красотой и налитые сладким соком.

- Эх, - сказал я сожалением, - какая роскошь...

- Да ладно, - сказала она с заметным удовольствием, - ягоды, как ягоды. Но урожай в самом деле...

- В Москве бы нарасхват, - заметил я, - а здесь да, в каждом дворе такое. Лучшее место в Европе и вообще в мире!

- Потому ягоды ничего не стоят, - согласилась она. – Надо съесть сегодня, завтра будет столько же!

Я засмеялся, это похоже на угрозу, пошел в ванную смывать пыль и грязь стройки, а Гандзя Панасовна поспешила на кухню готовить ужин.

Как всякой женщине, ей нравится, когда мужчина хорошо ест. Инстинкт говорит, что хорошо ест – хорошо и семью защитит, а мы уже семья, хоть и не в уходящем в прошлое значении.

Сейчас входят в употребление временные браки, гостевые, прерывистые и еще какие-то, о которых говорят туманно: «у нас все сложно».

Так что семья, да. Гандзя Панасовна хорошо и старательно готовит, я приношу деньги, ночью по старорежимному спим в одной кровати и под одним одеялом. Утром убегаю на работу, а она шелестит по дому, готовит к моему возвращению.

Ужин, как всегда, плотный: жареное мясо с гречкой, люблю постоянность, а на десерт огромная тарелка, доверху заполненная отборными ягодами клубники. Сперва решил, что столько не съем, но сладко и так послушно тает во рту, что, чувствую, сожру.

Она наблюдает за мной с доброй материнской улыбкой, в таких случаях женщина всегда чувствует себя матерью, даже если мужчина втрое старше.

- Трудно приходится?

- За столом?

- На работе...

- Новое всегда трудно, - сообщил я. – Это на готовом проще... Очень много нужно успеть. В кратчайшие сроки возведем здание, разместим институт по изучению... в общем, изучению человека. Это значит, многие жители окрестных улиц смогут получит работу близко к месту жительства. В условиях нынешней безработицы это неплохо, верно?..

Она сказала с надеждой:

- Да, конечно. Только бы получилось...

- С Журавлевки наберут не профессоров, - уточнил я, - но нужны и слесари, и электрики, не говоря уже насчет уборщиц. И кормить чем-то надо, чтобы не таскали из дома свертки с бутербродами, так что построим столовую, кафе, гастроном...