– Ага, он сам пришёл. – бросил Костик и выстрелила каждому в голову.

– Это ничего, пуля попала в бронежилет. – успокоил я мою девочку, когда дело было сделано, она тут же бросилась ко мне. Я соврал, было тяжело дышать, но и у неë из плеча хлестала кровь. Она делала вид, что ничего не произошло.

– Ты только не умирай. – тихо прошептала она.

– Есть, не умирать. – шутливо отдал честь я.

– Барыга то где?! – вновь взвился Родной, который до этого сдержанно молчал.

Костик деловито шмонал трупы.

– Красотка моя. – Костя ласково обнял винтовку.

– Паша, как слышно?! – выхватил рацию Стёпа.

– Ну слава богу, вы чего молчали то?! Антон с нами, жив! – послышался ответ Лизки. – Нашли на крыше поблизости.

– Съебался таки чëрт. – хмыкнул Родной.

Кровь Юльки, уже скатывалась густыми каплями вниз по руке.

– Ты как? – спросила она. – Прости, я не хотела.

Я порывисто прижал еë к себе, тут же пожалел. Все мышцы сковало болью.

– Чувствуешь? Бьëтся. Значит всë хорошо.

– Мне кажется у тебя тахикардия. – раздался еë глухой голос.

– Я бы назвал это иначе.

Она подняла голову и заглянула мне прямо в глаза.

Щеки пекло. Я отвернулся.

Она рассмеялась.

– Чего? – буркнул я.

– Ты засмущался.

– Я... – я не знал, что ответить. С девчонками никогда ничего такого не было. Поэтому когда рядом приземлился вертолëт я сначала обрадовался, а потом расстроился, когда пришлось еë отпустить.

Меня подняли на ноги, грудину обожгло и я скорчился.

Барыга, здоровый и живой, по моей просьбе, сначала помог Юльке.

Какой-то тряпкой начал обрабатывать рану.

– Ну ты ей ещë подрочи! – злобно кинул Костик, а Юлька, тут же подхватив его настроение, начала орать на Айболита.

– Ты меня спасать сегодня будешь?!

Когда он начал ковырять, увязшую в плоти пулю, Юлька заорала благим матом на лекаря. Барыга обиженно перевязал рану и помог мне снять сначала, куртку, затем бронежилет.

Грудина была вся синюшной.

– Рëбра сломаны. – коротко ответил Барыга на мой жалобный взгляд. – Долетим, залатаю.

Родной и Костик вернулись через пару минут. Мы взлетели, а город вспыхнул пламенем первых зарядов. Ударная волна немного потрясла вертолëт, Добрыня выругался в усы.

– Ворошиловский стрелок, бля, весь магазин спустила! – услышал я Костю, наверняка чихвостил её за подаренный пистолет.

– Как бы сказала моя мама, мой осёл, хочу ебу, хочу катаюсь. – ответила Юлька.

Я прикрыл глаза, меня трясло от страха и смеха. Я боялся летать, но у меня даже получилось вздремнуть. Хотя Барыга, настрого мне запретил.

Когда их снова открыл, меня уже тащили по коридорам бункера.

Костя, который нëс верхнюю часть моего туловища, вдруг споткнулся, и отпустил меня.

Барыга с Родным протащили меня за ноги вниз головой ещë метров двадцать. Гады, ещё вперёд ногами меня несут, подумал я, но вслух заорал другое.

– Уроды! Отпустите, суки!

Костик дико ржал и бежал за нами. Когда догнал, наконец взяли меня по-человечески и вновь потащили.

Лариса Михайловна долго ругалась на меня, и на Барыгу.

– Ты бы ему хоть обезболивающее дал, собака.

– Да я... – пытался оправдаться Барыга.

– Головка от...

– Аааааа!

– Тихо Юрочка, тихо. – женщина сунула мне в рот тряпку, явно пропитанную спиртом. – Если он умрëт, я такую служебную записку напишу.

– Я... Не... Умру. – еле проговорил я с тряпкой во рту.

– Конечно не умрëшь, этот щенок больше не подойдëт к тебе.

– Но Лариса Михайловна...

– Рот закрой! – бросила женщина, и Барыга заткнулся. – Не дëргайся, я капельницу ввожу. – это уже мне. – Наркоман драный! – насчёт этого я не понял, к кому именно она обращалась.

Мир почти сразу смазался и побледнел, я заснул.

Проснулся спустя целую вечность, рëбра всё ещё болели, но уже не так сильно.

– Катенька скажи мне, ты спишь с этим недоумком? – голос Ларисы Михайловны разрезал тишину.

– Нет, нет, что вы? Я бы никогда!

– Руки покажи! Покажи шалава! Где морфий?! – послышались звуки борьбы, женский визг, затем плачь.

Я попытался встать. Весь внутренний мир скрутило болью.

– Быков, лежать! – рявкнула Лариса Михайловна. Я подчинился.

Она снова ввела мне капельницу, я заснул.

Проснулся уже от хохота Кости.

– Ну, а я ему и говорю...

– Проснулся! – взвизгнула Юлька и поцеловала меня прямо в губы.

Я ошарашенно смотрел по сторонам.

– Да погоди ты, со своим проснулся. – отмахнулся от нас Костик и продолжил рассказывать. – Дак вот, я сижу у Юркиной постели, охраняю типо. Тут влетает Барыга, говорит мол, ему ввести обезболивающее надо, ну я ему и говорю, дятел ты степной, ты либо дверью ошибся, либо дозой герыча, с такими запросами, тебя надо изолировать от общества. – Костя звонко рассмеялся.

– А он что? – спросила Лизка, утирая слëзы от смеха.

– Ничего, замялся, даже угрожать пытался, ну я ему дал в рожу, он и ушëл.

– Мутный он какой-то. – проговорил я.

– Дак и я о том же. – Костя нахмурился, посмотрел на меня. – Юрка, бля! Живой! – он бросился меня обнимать.

– Напугал ты нас, брат. – Родной пожал мою руку.

– А я что? Я ж так. – улыбнулся я.

Сейчас всë действительно было в порядке. Я чувствовал, что я действительно дома.

Ярый

– А я что? Я ж так. – смутился Юрка.

Юлька, всë ещë прижималась к нему.

Я улëгся с другого бока и закинул на него ногу.

Никакого гейства, лишь мужская, крепкая дружба.

– Что с Барыгой то делать будем? – спросил Стëпа, этот зануда, как обычно, портил всë веселье.

– Тем более после того, как ты его ударил. – произнесла Лизка.

Я оцепенел. Они действительно верили каждому моему слову.

Посмотрев на их серьёзные лица, я не удержался и заржал.

– Ой блядь, вы нахуй так живëте? – я с трудом прекратил смеяться, утирая слёзы.

– В смысле? – зло процедил Стёпа.

– Ну, то что в рожу ему дал, это преступление считай, он же педик.

– Может быть медик? – закатила глаза наша всезнайка.

– Тебе виднее. – огрызнулся я. – Ну короче, всë было так, как я сказал, только я его не бил, ну, во-первых, нахуя руки марать? А во-вторых нахуй он мне сдался. Там всë круче было.

Они глядели на меня с недоверием.

– Да там Добрыня пришëл, ну пилот наш, он оказывается Ларису Михайловну чипыжит, знали?

– Врëшь! – воскликнул Стëпа.

– Да чтоб я сдох, если вру! – в нынешних реалиях умереть гораздо проще, чем выжить, потому я подумал о том, что стоит перефразировать. – В смысле, сейчас правду говорю. Ну, его как Барыга увидел, тут же и свалил.

– Не нравится он мне. – вздохнула Юлька.

– Ну ещë бы он тебе нравился, у тебя вот боец лежит. – снова огрызнулся я и почувствовал, как Юрка ещë сильнее сжал меня в объятиях. – Да понял, понял, не дави!

– Сколько мне ещë здесь валяться? – спросил Юра и отпустил меня.

– Ещё три дня. – ответил Стëпа.

Юра тяжело вздохнул.

– Не боись брат, мы без тебя никуда не летали. – заверил я, увидев его кислую рожу. – Нам выговор дали, за то что часть взрывчатки просрали, и на выживших ебанутых нарвались.

Стëпа накрыл лицо ладонью.

– Блядь, ну почему ты не можешь просто держать язык за зубами?

– А чë такое? – я не понял сначала, потом вспомнил, как мы в коридоре решили не расстраивать Быка. – А, то есть, не было такого. – попытался оправдаться я.

Юра, вместе с остальными расхохотался.

Через пол часа пришла Лариса Михайловна, Юрка выглядел сонным, а потому нас выгнали.

– Ты куда сейчас? – спросил я у Стëпы, тот заметно нервничал.

– На собрание, опять с этим мудаком придется видеться.

– Хочешь, я ему в рожу дам? – уточнил я, шутки ради.

Стëпа и девчонки рассмеялись. В такие моменты, мне казалось, что смысл моей жизни именно в этом. Чтобы другие улыбались в мире, где всё обратилось прахом.