***

— Тебе что, сложно? Она все равно запасная.

— Чувствуешь смысл? Запасная — на запас.

— Вот и отдай ее Ларону.

— Она на запас для меня!

— То есть тебе жалко, — подвела итог Агнет, и Ворон очень недобро подумал, что зря он поил девушку тем отваром, который столь быстро поставил ее на ноги.

— Полчаса назад ты жаловалась, что я обокрал несчастных стражников, — припомнил он ей. — Хотя я всего лишь вернул свои собственные вещи.

Ворон хлопнул себя по ножнам, в которых скрывался клинок из голубой стали. Стоил он столько, что простому наемнику страшно представить. Достал его Ворон с трудом и ценил особенно, поэтому и рискнул залезть на склад тюрьмы Вередона и выкрасть. Хотя назвать кражей возврат законно купленного меча могла только Агнет! А все потому, что Ворон, не найдя свой кошелек (естественно, его содержимое стражники давным-давно потратили), решил позаимствовать чужой. А что? Это ведь из-за доблестных служителей порядка Вередона он лишился своего золота — и чуть не лишился головы! — так пусть они и возмещают его потерю. Но эти логичные рассуждения Агнет не устроили, и она порядочно потрепала Ворону нервы. Ларон тоже не одобрил подобный поступок, но читать мораль не стал — он был более лоялен.

— У Ларонэля почти нет вещей, в Вередон ты запретил нам возвращаться, так откуда ему взять одежду?

— Он вполне одет!

— Где? Ты посмотри на него! Да Барст выглядит лучше!

— Давно известно, что орки красивее эльфов, — съязвил Ворон.

— Почему ты такой… — Агнет осеклась. Щеки ее покраснели, а грудь — то место, где должна была быть эта часть женского тела — тяжело вздымалась.

— Какой? — приторно ласковым голосом поинтересовался Ворон, даже чуть наклонился к низенькой Агнет.

— Козел, — уже без запала ответила она.

Он хмыкнул, всем своим видом показывая: "Ну что я говорил?". А потом, лениво потянувшись, отдал Ларону свою запасную рубашку, которую вместе с другими вещами прикупил в Вередоне. Взгляд Агнет в этот момент был неописуем.

Как только Ворон отвернулся и направился к костру, ему в спину прилетел смачный плевок. Прямо меж лопаток, под коротким, собранным жгутом светлым хвостиком.

Ворон медленно обернулся, прожигая взглядом эту. А Агнет… расхохоталась. Ей вторил Барст.

— У тебя… такое… такое лицо… — хохотала девушка, а потом подошла к бешеному оборотню и похлопала его по плечу: — Не переживай, хороший спор идет только на пользу.

— Кому? — замогильным голосом поинтересовался Ворон, но, вспомнив, что он в четыре раза старше этой девочки, взял себя в руки, чтобы и дальше не выставлять себя на посмешище.

Ларон переоделся — стянул с себя лохмотья, оставшиеся от его костюма и натянул рубашку Ворона. Та была ему почти как раз, совсем немного велика — оба мужчины были достаточно худощавыми, не то что Барст, который редко в какую дверь не заходил боком.

Агнет демонстративно расчесала свои волосы, сверкая глазами в сторону Ворона, а Барст вздохнул, глядя на потухший костер. Один лишь Ворон был готов сразу же, как проснулся. Но наконец и его товарищи собрались, после чего четверка отправилась в путь. Агнет чувствовала себя сегодня намного лучше и под руку с Лароном, который помогал ей перебраться через любую корягу, выдержала дневной переход по лесу.

Пока шли, делились новостями. Барст жаловался на "ушастого", Ворон — на девчонку. Ларон подробно пересказывал Агнет все их злоключения в степях. Девушка внимательно слушала, задавала в нужных местах вопросы и искренне сочувствовала. В общем, в той паре тоже царила полная идиллия. Но особенно поразило Ворона не это, а то, с каким жаром Агнет осуждала жестокость кочевников, людей, по сути. Учитывая, как энергично она защищала идеала паладинов, наемник не удивился бы, если бы она защищала всех людей. Оно и понятно — она сама человек, поддерживает свой народ, считая поступки всех его представителей правильными. Но Агнет неожиданно удивила Ворон, рассудив здраво и довольно жестко высказавшись насчет кочевников. Видимо, не такая дурочка, какой хочет казаться.

В этот момент в лесу что-то упало — возможно, сухая ветка. Но Ворон рефлекторно оглянулся — и успел поймать странный взгляд Агнет, обращенный к нему. Холодный, расчетливый, насмешливый. В ту же секунду, что они встретились глазами, выражение Агнет изменилось, даже в лице. Она вновь превратилась в ту молоденькую девчушку, которой была все время. Но Ворон уже не мог выкинуть из головы тот миг…

В их маленьком отряде царил необычайный мир и расположенность друг к другу. Оказалось неожиданно приятно встретить в этой жестокой стране товарищей, с которыми вас связывали пусть и короткие, но яркие воспоминания. В чем-то Ворон оказался прав, и вместе пробираться было намного легче. Больше мечей, больше рук, больше голов для решения проблем. Двоих могли легко скрутить или убить, а с четверкой такой прием проделать было сложно. Да и в чужом краю любой мало-мальский знакомый сошел бы за своего, поэтому и Барст радовался Ворону (орку было явно скучно в компании эльфа), и Ларон — Агнет, а Агнет — Ларону. Последняя парочка трещала весь день. После обсуждения собственных горестей они перешли на политику (проблемы степняков), но следом быстро свернули на искусство и трепались о нем весь вечер. Ворон и Барст, далекие от стихосложения и музыкальных нот, демонстративно кривились и принимались еще громче обсуждать достоинства орчих.

— Так куда мы идем? — начальственным тоном поинтересовалась Агнет, когда они с Ларонэлем наконец закончили болтать о пустяках.

— Из Ленаты.

— Умник. Из Ленаты можно уйти сразу в три королевства — и это я не считаю степи и пустыню, потому что даже ты не настолько глуп.

— Я польщен, — съязвил Ворон. — Думаю, нам стоит уходить в Феранию. Границы Фелин’Сена хорошо охраняются, да и нечего делать в землях паладинов орку и оборотню.

— Еще есть Рестания, — напомнила Агнет.

— Есть, но попасть в нее куда сложнее.

— Не сложнее, чем в Феранию.

— В Рестанию стремятся все, на этих дорогах будет слишком много путников. Лично я не хочу привлекать внимание, особенно учитывая, какие неприветливые люди и нелюди попадаются на дороге. И последний аргумент: из Ферании ближе до орочьих земель. Нам с Барстом как раз туда, а вы с Лароном сможете легко уйти из Ферании в Рестанию — у них всегда были хорошие отношения.

Агнет не нашла, что возразить, и спор затух сам собой: Барст Ворону и так доверял, а Ларон предпочитал полагаться на мнение более опытных в подобных делах наемников. Вот бы и девчонка так себя вела! А то сейчас она была той самой ложкой дегтя в бочке меда, постоянно портя Ворону настроение и вынуждая опускаться до разговора с магом-недоучкой. Он не забыл про ее заслуги — она спасла их от ликана и помогла бежать из поместья лорда, — но общая неприязнь пересиливала в Вороне признательность. В итоге он решил, что не обязан расшаркиваться перед каждой девицей, и напомнил себе, что спасать Агнет приходилось куда чаще, чем быть спасенным ею. Это примирило Ворона со своей внезапно проснувшейся совестью и дальнейший путь он, не стесняясь, отыгрывался на Агнет, постоянно отпуская колкости в ее адрес. Она в долгу не оставалась, и их ругань стала "хорошим" дополнением к их путешествию. Что еще нужно для счастья, когда бежишь от паладинов и колдунов в компании не совсем адекватных личностей?

— Это глупо!

— Закрой рот! — рявкнул взбешенный Ворон и заработал укоризненный взгляд Ларона. Эльф явно считал, что грубить женщинам нельзя. Ворон, несмотря на свое призвание, тоже придерживался подобной точки зрения. Вот только он Агнет к женщинам отнести не мог — она была демоном! Настоящим демоном в человеческом теле. По совести, Ворон и сам был хорош, но он — наемник, оборотень и мужчина, а она — слабая женщина, совсем молоденькая и глупая. Уж могла иногда промолчать! Но нет, она совершенно не сдерживалась, откровенно издеваясь над Вороном и цепляясь к нему даже тогда, когда он молчал и ничего в ее сторону не делал, даже не дышал. Поэтому он платил ей тем же, иногда срываясь. Вот как сейчас.