В сознании крутилась мысль о том, что это очередная издёвка и при приближении к своему транспорту он рассыплется также как и ни в чём невиновные копатели, а в голове моей вновь прогремит оглушающий смех, но… К своему удивлению, ничего по пути не произошло. Ну кроме лёгкого удара головой, когда я упёрся лбом в свой летательный аппарат. А ещё чуднее стало то, что глисада не была закопана в песке и стояла в ожидании хозяина, полностью готовая к полёту. И лишь когда я наощупь забрался внутрь и закрыл за собой дверь, ящер всё же решил со мной попрощаться.

«Беги, живой скелет. Беги. И помни, что только ты сам во всём виноват, так как отчего-то решил что можешь врываться в чужой дом. Ну а в наказание я проклял тебя на страдания от абсолютного бессмертия. А ещё… суть второго проклятья ты узнаешь чуть позже. И поверь, оно тебе точно не понравится. ХаХаХаХаХаХаХа…» — жуткий смех ещё грохотал в моих мыслях, а я уже отдал приказ своему летательному аппарату и взмыл на предельную высоту. Подальше от оставшегося на земле монстра с большим хвостом.

«Долететь до города!» — приказал я глисаде и, назвав по памяти примерные координаты, наконец-то позволил себе расслабиться. Мельтешение пятен перед глазами, говорило о медленно возвращающемся зрении, а заодно утягивало в сон. Подальше от боли в сломанном плече и от безумия окружающей меня реальности. Прочь от этого бреда. Прямиком в ту сонную нереальность в которой мы продолжали неспешно сверлить каменную стену… и все были живы, с нетерпением дожидаясь окончания этой ненормальной экспедиции.

Я пришел в себя резко, будто бы вырвавшись из-под немалой толщи воды, давившей на меня сверху довольно долгое количество времени. Сфокусировав зрение и не понимая что происходит, посмотрел на ярко белый потолок незнакомого помещения. Попытался припомнить как вообще тут оказался. Кратковременная память забуксовала на месте, не имея возможности хоть за что-то зацепиться. Но потом сознание прикоснулось к чуть более глубокому слою воспоминаний… И я невольно дёрнуся когда перед глазами возник яркий образ взорвавшегося изнутри Пашута, а после даже попытался уклониться от летящего в лицо осколка… кажется его бедренной кости. Но как и в прошлый раз у меня ничего не получилось.

«Ящер!» — ужас всколыхнулся и разом заполнил всё моё сознание без остатка, заставляя биться в крепчайших путах его воли, в истовом желании сбежать от этого монстра. Как и в прошлый раз, я рвался изо всех сил… и наконец-то понял что нахожусь не в пустыне, а в какой-то клинике лишь когда в светлое помещение ворвался незнакомый доктор и довольно умело влил в мой разум целое озеро своего абсолютного спокойствия и уверенности. Такая подмога отлично помогла мне справиться со вспышкой паники и вернуться в относительно нормальное состояние.

«Всё хорошо! Всё в порядке! Вы в безопасности! Вам нечего бояться! Вы сейчас в клинике! Всё хорошо! Успокойтесь! Всё в порядке! Вы в безопасности!..» — повторял раз за разом старый врач, с пожелтевшими от немалого возраста костями и серым пятном на виске. Он буквально вдавливал в мой разум свои короткие мысленные фразы, вынуждая поверить в свою абсолютную безопасность. Правда невозможность хоть как-то пошевелиться сильно мешала проникнуться чужой уверенностью.

«Вы бились во сне, поэтому пришлось зафиксировать ремнями. Иначе вы бы опять поломали только-только собранное по кускам плечо. Половинку ключицы вообще не получилось найти, поэтому пришлось заменить её полностью на искусственную» — прояснил ситуацию врач и, судя по тихому щелчку, убрал ремешок фиксировавший мою голову. Получив толику свободы, я сразу попытался осмотреть себя, но ожидаемо зацепился взглядом за кусок затвердевшего полупрозрачного геля, которым была скована едва ли не вся левая половина тела. Ну а почувствовав моё недоумение, старик поспешил влезть в мысли со своими пояснениями — «Помимо раздробленного плеча и плечевого сустава, было очень много мелких трещин в рёбрах. Пришлось обрабатывать каждую и потом всё фиксировать, чтобы вы точно не смогли себе навредить во сне и чтобы мне потом не пришлось опять всё переделывать.

— Понятно — наконец-то успокаиваясь, тихо прошептал я и, вновь упирая взгляд в идеально белый потолок, всё же уточнил у наблюдающего за моими эмоциями старика — Не помню как сюда попал. Кто меня притащил?

— Патруль службы гос безопасности обнаружил ваше летательное средство неподалёку от города. Они открыли глисаду системным приказом и поняв что вы сильно ранены, поспешили доставить в нашу клинику — кратко пояснил врач, а затем, заглянув мне в глаза, видимо что-то проверяя, задал встречный вопрос. Говорить ему правду у меня конечно же желания не было, поэтому, чтобы он не перенаправил странного пациента в клинику пострадавших разумом, я предельно сильно сократил суть последних событий. Рассказал ему что на раскопках случился взрыв, убивший очень многих копателей. Как меня чем-то ударило и раздавило плечо, да еще и зрение пропало из-за яркой вспышки. Как слепо искал глиссаду и забрался в неё…, а потом темнота.

Старик, кажется, без особого интереса выслушал меня, куда сильнее беспокоясь о ранах пациента, нежели о том как он их получил. После чего посоветовал не шевелиться и побольше спать, чтобы приращивание искусственной кости шло быстрее, и ушёл по каким-то своим докторским делам, оставив меня наедине с самим собой. Правда скорее всего ненадолго. Кажется не прошло и пары мгновений, а меня опять выдернули из сна и непонятным возгласом обрушились на грудь, заполняя палату эмоциями счастья, тревоги и сожаления. Мне понадобилась некоторое время чтобы окончательно вырваться из крепких пут сна и понять что в гости пришла моя любимая Има.

— Приглуши эмоции красавица. Не пугай нашу прекрасную дочку. Видишь, я уже практически цел и почти здоров. Осталось совсем немного подождать пока срастётся плечо… и я сразу пойду увольняться. После этой пустыни мне теперь нужен хороший отдых, так что ты в ближайшее время успеешь от меня устать. Всё-всё, успокаивайся моя милая. Теперь я буду рядом с тобой и никуда не пропаду — нежно поглаживая искру разума жены отсветами своего сознания, я ещё долго шептал ей всякие романтические и даже вполне искренние слова, пытаясь успокоить любимую. К счастью, почувствовав сильные эмоции, в палату вновь заглянул старый врач и, в своей прямолинейной манере, надавил спокойствием сразу на нас обоих. Правда на этот раз не стал осыпать своими мыслями. Просто убедился в том что Има наконец-то вернулась к нормальному состоянию, а потом сразу ушел, видимо не желая мешать нашим семейным разговорам.

— Как ты? Что с тобой случилось? Мне никто ничего не объясняет. Все молчат и ничего не говорят — кажется прейдя в норму, но не слезая с моей груди, начала свои расспросы Има. Вот только и мне было нечего ей сказать, так как и ей я не хотел говорить правду, чтобы не беспокоить любимую и дочку лишний раз.

— Да никто толком ничего и не знает. Даже я. Когда мы пробились сквозь ту стену о которой тебе уже рассказывал… кажется случился взрыв. Я увидел как погиб Пашут и еще несколько мужиков, а меня потом ослепило и куда-то откинуло. А дальше уже плохо помню. Я как-то добрался до глисады и… потом пришёл в себя уже тут. Ученые наверное уже полетели на раскоп, разбираться с произошедшим и заодно искать выживших, так что… потом возможно станет понятнее. А пока, давай просто постараемся об этом не думать. Чтобы не тревожить дочку — я прикоснулся отсветом сознания к скрытому платьем, уже совсем большому лишнему ребру и практически сразу получил почти оформившуюся эмоцию узнавания, а потом и счастья. Ну а мой разум тут же наполнился нежностью. Нежностью и бесконечной любовью к этим двум, самым близким мне шеледам. Правда я побоялся своими яркими эмоциями опять случайно позвать доктора, поэтому поспешно задавил их в себе и, отвлекая жену от печали по моему погибшему напарнику, задал ей один очень важный вопрос.

— Кстати. А ты уже придумала имя для дочки. У меня с этим как-то плоховато и я так ничего умного и не надумал. Так что надежда в этом деле только на тебя — мне так хотелось обнять и погладить так соблазнительно прильнувшую ко мне любимую по спине. Хотелось прикоснуться к нижнему ребру, чтобы ещё ярче прочувствовать плохо сформированные, но от этого ещё более милые эмоции своего ребёнка. Хотелось обнять их и прижаться ещё сильнее…, но фиксирующие ремни не позволяли пошевелить даже пальцами, поэтому мне оставалось довольствоваться лишь приятным разговором и отголосками чувств ещё нерождённой дочки. Даже в таком неудобном положении чувствуя себя счастливым.