Дэниел. Мой старший брат.

Он встал, когда я преодолела последние ступеньки.

– Элора.

– Да, Дэниел. Привет.

И тут произошло неожиданное. Его лицо вдруг приняло страдальческое выражение. Он шагнул ко мне и крепко обнял. Дэниел! Обнял!

Широко раскрыв глаза, я не знала, как реагировать. Я боялась коснуться его спины руками, так и застыла. А он шептал:

– Прости, это я виноват. Прости, прости, прости.

После ужина Корбин повёз Джона купить необходимые вещи. В скором времени папа вернёт все мои деньги и восстановит банковские счета, поэтому я возмещу все растраты. В конце концов, я достаточно богата, наработала за два года капитал, к котором практически не прикасалась. Корбин, впрочем, не был против растрат. Джона Марс рискнул всем, спасая меня. Он потерял всё – работу, машину. Корбин так же, как и я, хотел отблагодарить доктора.

К Ноле пришла массажистка, а я уединилась на террасе. Через десять минут ко мне присоединился Дэниел. Непривычно это. Мой старший брат никогда, сколько помню, не стремился к общению. Сегодняшние объятия меня вогнали в ступор. Он просил прощения, и хотела бы я знать, в чём он виноват.

Не за этим ли он пришёл? Уверена, Дэниел хотел объясниться.

– Хочешь чего-нибудь? – спросил он неуверенно, присаживаясь в соломенное кресло по соседству.

– Нет. За ужином наелась.

– Кофе?

– На ночь глядя? Нет, спасибо. Сегодня мне противопоказано бодрствовать.

– Хм. Да, верно.

– Дэниел, если ты хочешь мне что-то сказать, я вся внимание.

– Хочу. За этим я здесь, – он смотрел перед собой, а вовсе не на меня. Левая нога нервно дёргалась. – Не знаю, как начать.

– Ты винишь себя в чём-то. Лично я не очень понимаю.

– Я знал.

Наступила недолгая пауза, во время которой я пыталась осмыслить сказанное слово «знал».

– Что ты знал, Дэниел.

– Всё. С самого начала. Я ведь встречался с Фаррен, она посвящала меня в свои игры. Если бы я мог догадаться, ради чего всё это…

– То есть ты знал, что она собирается меня усыпить? – я развернулась к нему всем телом, но Дэниел и теперь отказывался смотреть на меня.

– Я был в курсе всего. Фаррен и Ричард Колон заранее всё обговорили. Мне даже кажется, что они спали вместе. Но это лишь догадки. Игра заключалась в том, чтобы Колон заполучил певицу, а Фаррен добивалась вашего с Читтом разлада. Я думал, что Читт увезёт Лукаса, и это будет отличная месть. Всё оказалось сложнее. Чтобы вы не вздумали встретиться, Ричард придумал байку о том, что Читт продал тебя, ты повелась и легко подала на развод. А Фаррен написала Читту с твоего телефона, – ты уснула после предложенного ею кофе, и она воспользовалась твоим телефоном, насколько мне известно, – содержание послания было примерно о том, что ты хочешь строить карьеру и быть свободной, что ты бросаешь его. Читт тоже разозлился на тебя и после развода уехал. Фаррен, оказывается, на протяжении двух лет моталась в Корею, мороча мне голову. Не знаю, было между ними что, или она завела себе другого любовника. К черту! Я её ненавижу. Элора, – наконец он смотрел на меня взглядом человека отчаявшегося, низко оскорблённого, – я очень сожалею. Верни время назад, и я всё исправлю. Понимаешь?

– Скажи мне одно – за что ты мстил?

Дэниел молчал.

– За что? – повторила я, так как не вспомнила ничего, что послужила бы толчком к мести.

– Не знаю… завидовал. Понятия не имею. В день, когда Фаррен и Ричард должны были увезти тебя в Нью-Йорк, именно я спаивал Читта в баре, чтобы не кинулся тебя искать. Тогда он много мудрых вещей мне сказал. Наверное, стоило прислушаться. Но я же осёл.

Я не стала выяснять, что за зависть в нём сидела. Дэниел всегда относился ко мне с пренебрежением. Возможно, он просто не хотел признаваться, что подчинялся всякой прихоти Фаррен. А она умела подстроить человека под себя, подчинить себе. Та ещё стерва. Как бы там ни было, прошлого не воротишь.

Я встала и хлопнула Дэниела по спине.

– Я не держу на тебя зла. Ты раскаялся, и этого мне достаточно. Спокойной ночи.

– Элора?

Она нога была за порогом, но я остановилась.

– Я никогда не говорил тебе, но… я не меньше Корбина люблю тебя.

Приятное чувство разлилось по телу. Я развернулась, подумав, что ослышалась. Дэниел слабо улыбался, ожидая моей реакции. Я приблизилась и не сдержала улыбки.

– Врун, – шутливо бросила я и легко толкнула. Дэниел рассмеялся.

– Такой ответ меня тоже устроит.

– Да ладно! Сам знаешь, что я всегда тебя любила.

~~~

Первым делом на следующее утро я прогулялась до соседнего особняка Хартонов. Мита встретила меня, как родную дочь, обнимала и целовала. И это несмотря на то, как я поступила с их сыном пару лет назад.

– Позавтракаешь с нами? – любезно спросила Мита, но я не за тем пришла.

– Мне надо с Заком поговорить.

– О, понимаю. Посиди здесь, он сейчас спустится. Может, кофе выпьешь?

– Да, пожалуй.

Зак спустился, едва мне подали кофе. Я встала, чтобы поприветствовать его. Он замер, разглядывая меня или мои синяки. И мне вдруг стало неловко, я заламывала руки, пока подбирала слова.

– Мне сказали, что ты ездил в Нью-Йорк.

– Я знаю тебя с детства, Элора. Я любил тебя много лет, так почему я должен был бросить тебя в беде?

– Потому что я была не слишком добра к тебе.

– Да. Мы оба ошиблись. Я злился, это правда. Но теперь не злюсь. – Он помолчал. – С возвращением домой.

Налажены ещё одни отношения. Вернувшись домой, я чувствовала прилив энергии и счастья. Откровенный разговор с Дэниелом вечером доставил удовольствие, а сегодня и с Заком объяснилась. Мы по-прежнему соседи. Он обещал забыть меня как женщину, но не хотел терять дружбу. Я тоже была рада вернуть наши прежние отношения. Мита чуть шампанское не открыла от радости, но я успела сбежать.

Впереди меня ждала главная встреча. Чен и Джоэл ожидали меня в Даунтауне, я назвала им хорошее местечко, где подавали обалденную итальянскую еду. Они приехали раньше меня и успели сделать заказ.

Я взяла машину Корбина. Мои три автомобиля стояли в гараже, но нуждались в техническом осмотре. Никто не ездил на них в моё отсутствие, и я сама рисковать не стала.

Такой жизнерадостной парни видели пеня впервые. Я вошла в кафе в джинсовом костюме: дудочки и короткая курточка, открывающая живот. Сняв солнцезащитные очки, вместе с ключами положила их на стол и распахнула руки, поднявшемуся навстречу Джоэлу.

– Я очень переживал за тебя, детка.

Затем обняла Чена.

– Мы думали, он убьёт тебя. То была ужасная ночь.

Мы расселись по местам.

– Как видите, мои синяки заживают. Я хожу, разговариваю. На сцену больше ни ногой. Но у меня для вас хорошая новость. Я разговаривала с отцом. Он готов вас прослушать!

Чен и Джоэл переглянулись, после чего радостно завопили:

– Ты не шутишь?

– Это правда? Сам Джереми Бессон нас прослушает?

– Да, именно! Впрочем, я уверена, что он уже всё решил, ведь на сцене со мной вы были великолепны! У вас есть имена, вас узнают. Джереми падок на успешные кадры.

– Элора, ты лучшая! – Чен потрепал меня за щёчку.

Джоэл скромно опустил глаза.

– Жаль, что нам придётся выступать без тебя.

– О, я приду на ваши концерты. – Передо мной поставили тарелку спагетти, я взяла вилку и нож. – Вы вот что мне скажите: кто посодействовал аресту Колона?

– Понятия не имею, Элора. Пока об этом умалчивают, – ответил Джоэл и отправил спагетти в рот. Прожевав, он добавил: – Но все звёзды словно ожили. Вдруг начали давать против него показания, многие дали интервью, жалуясь на жестокость Колона.

– Джека тоже арестовали, слышали? – следом сообщила я.

– Он по глупости в тюрягу загремел. Скорее всего, оштрафуют и выпустят, – предположил Чен.

Пообедав, я отвезла их к отцу студию, где и оставила. У меня было много дел, как формальных, так и неформальных. Мы встретились с мамой и прошвырнулись по магазинам. Затем я поехала в салон автомобилей, где приобрела машину той же марки, что была у Джона, но новее по году выпуска. Даже цвета такого же.