Лейтис с трудом удержала смешок и вдруг заметила: маскирующий от наблюдения амулет выключен, и аура наставника – поддельная. Магистр теперь казался вдвое, а то и втрое моложе настоящего возраста. Причём не только аурой, чуть сменилась и пластика движений, и откорректирована внешность. Возникшее было после выходки коня дурашливое настроение исчезло. Девушка собралась, приготовившись подыграть… или драться, если что-то пойдёт не так. Тем временем мужчина в «рубахе» справился с негодованием от того, как его демонстративно не замечают, сделал два шага вперёд и попытался начать свою речь:

– Приветствую вас, чада мои…

– Я, папаша, тебе не родственник.

Эльф от хамства поморщился, но продолжил:

– Все мы дети великого Эбрилла. Я же старший из филидов дворца Хранителей Ясного престола, поэтому возношу общие молитвы на алтаре бога. Через нас, жрецов, Эбрилл присматривает за грехами нашими…

Холодный огонёк бешенства, на мгновение мелькнувший в глубине взгляда магистра, заметила только Лейтис. Миг спустя перед филидом был всё тот же наглый паренёк, разве что нахальства прибавилось.

– Если уж богу больше нечего делать, кроме как подглядывать – это его дело. А я вот шпиков никогда терпеть не мог, даже если сам Эбрилл просит. Он, кстати, просит? Не могли бы вы, как в следующий раз с ним на встречу поедете, меня захватить? Чтоб он это, типа подтвердил. А сейчас, папаша, исчезни. Пока я чего не удумал. Например, поясок твой на память взять.

Ислуин спрыгнул на землю, демонстративно обошёл филида, преклонил колено перед девушкой в синем платье и поцеловал ей руку.

– Так как мне вас называть, прекрасная гвена?

– А они милые, – девушка благосклонно кивнула и обратилась к пожилому. – Первый советник, стоит их пригласить.

– Как скажете, ваше Высочество. Вы правы, нам и правда стоит их хорошенько расспросить.

Лейтис машинально отметила разницу в речи, про которую думала ещё с первого дня после Двери. Филид ставил ударения и растягивал гласные совсем архаично, ближе к той классической довоенной форме, которую изучали в университетах Империи. Принцесса и её советник говорили на сегодняшней форме языка, как и остальной народ. Тем временем принцесса звонко рассмеялась, затем подала Ислуину руку, чтобы он поднялся.

– Имя моё Серен, я Высокая принцесса. Встань, рыцарь и будь гостем в доме моём.

К отведённым магистру покоям гостей вели кружным путём, наверняка старались подавить роскошью. И современными картинами, фресками и украшениями. И старинными вещами явно большой ценности, поэтому в большом количестве. Ислуин и Лейтис несколько раз незаметно переглядывались. Предположение о прогрессирующем упадке всё больше обретало черты печального факта. Искусство это очень даже чётко демонстрировало: чем ближе к сегодняшнему дню, тем оно становилось примитивнее по технике исполнения, узору, мастерству, зато всё больше старалось поразить варварским обилием позолоты. А ещё настроение портил старший из филидов, который уже с небольшой свитой помощников всю дорогу буквально дышал в затылок.

– Господин, – склонился в поклоне слуга, ждавший возле очередной двери. – Это вход в ваши покои. А вашу служанку мы поселим возле конюшни, чтобы она могла присмотреть…

– Да вы чё? Совсем умом рехнулись? Это моя дочь. Да чтобы я свою кровиночку и на конюшню? Мою ненаглядную?

Бушевал и изгалялся в ругательствах на пяти языках магистр минуты три, когда до старшего филида наконец дошёл смысл сказанного.

– Твоя что? Да как ты смел осквернить чистую кровь перворождённых с животными? Скотоложец!

– Папаша, – во взгляде Ислуина мелькнул нехороший огонёк. – Я тебе что говорил? Исчезни, баран. Да, баран, потому что нормального языка не понимаешь. Ещё одно слово про мою дочь – язык отрежу.

– Да как ты… Скотина! Скотоложец! Привёл в святая святых, к самому Хранителю престола животное, да ещё и признался в грехе!

– Ну папаша, насчёт языка сам напросился. Я предупреждал.

Первым сообразил стоявший рядом стражник, но поздно – получил удар оголовьем меча и потерял сознание. Резкий взмах мечом распорол руку следующего стража, враг от боли выронил свой клинок и отпрянул, стараясь зажать рану и остановить кровь хотя бы своей же одеждой. Рванулся вперёд, замахиваясь тесаком, один из здоровенных амбалов-помощников, видимо, телохранитель филида. Ислуин ушёл назад отскоком. Лёгкое и быстрое, оружие магистра одним движением локтя наносит ещё один секущий рез. Этого бугая жалеть магистр не стал, однако останавливающей силы меча не хватило – а может он был чем-то одурманен, потому что рану в боку даже не заметил. Фанатик обладал феноменальной упоротостью и полным отсутствием самосохранения, попытался ударить врага тесаком по голове и ткнуть в пах ножом в другой руке. Промахнулся, магистр сбил его с ног и пнул сапогом в лицо, сломав нос. Теперь телохранитель всё-таки потерял сознание. А магистр же приноровился к следующему, который прикрывал собой медленно отступающего по коридору филида.

Лейтис спокойно оставалась на месте. Драка не укладывалась в образ любимой дочки, которую холят, лелеют и от любой самой малой опасности оберегают. Да и видела она, что на самом деле наставник атакует едва ли в треть доступной ему скорости, фехтовальные связки ведёт грубо. Местным всё равно хватило, выучка была просто отвратительная.

– Остановитесь! – раздался голос принцессы Серен.

Принцессу ситуация забавляла. Она явно наблюдала всё и давно, а может и вообще сама подстроила.

– Это наши гости, негоже оскорблять Эбрилла нападением на того, кому предложил хлеб. Но, кер Ислуин, меч вам придётся отдать. Во дворце и под защитой самой Высокой принцессы бояться нечего.

– Вам в руки, моя госпожа. Рыцарь отдаёт свой клинок только прекрасной даме, которой обязался служить.

Магистр вложил меч в ножны, снял перевязь. Оттолкнув протянувшего было руку стражника, вручил меч принцессе. Наверняка его больше не вернут, но клинок было не так чтобы жаль. Довольно дорогая, качественная, но типовая поделка из Арнистона. Причём заказывали даже не у мастера из Первой городской сотни, а просто у неплохого оружейника. Понадобится – в пространственном кармане сумке спрятаны ещё два таких же.

Дальше несколько минут все слушали поток красноречия филида, потом он ушёл несолоно хлебавши. За ним ушла и принцесса, а слуги бегом начали готовить ещё одну комнату. Когда пришельцы остались одни, магистр пододвинул к одному из кресел г-образный столик с вином и закусками и сел так, чтобы ноги прямо в сапогах удобно лежали на столе, но брать бутылку не мешали. После чего на языке ханжаров обратился к Лейтис, устроившейся в соседнем кресле:

– Как думаешь, с сапогами не переигрываю дикого варвара? Не догадаются? Я специально всё подвинул сюда, потому что на прежнем месте в потайной глазок будет плохо видно. Вино, кстати, – Ислуин глотнул прямо из горла, – у них паршивое. Впрочем, не удивительно. У нас это был экспортный товар, поэтому Западный удел и Южный союз городов отчаянно интриговали, переманивая к себе лучших специалистов.

Лейтис в противоположность наставнику изысканным движением налила рубиновую жидкость себе в бокал, пригубила, затем кивнула, соглашаясь: вино и в самом деле качества не самого хорошего.

– С сапогами нормально, вот только на крыльце было лишнего. А если бы оскорбилась принцесса или этот, как его, Первый советник?

– У эльфов стало бы одной принцессой и советником меньше, а следующие несколько недель мы проверяли, насколько хороши местные следопыты.

Лейтис пожала плечами, показывая, что самоуверенность магистра она не разделяет. Ладно, уровень сопровождавшей их охраны она оценить успела, можно в расчёт не брать. Как и обычную дворцовую стражу, которая только что продемонстрировала, что и она не лучше. Но семеро гвардейцев? Да и принцесса Серен маг не чета встретившемуся у Двери: её щит мог выдержать полноценную атаку. Магистр на это улыбнулся и с силой бросил бутылку в один из потайных глазков.