Ночь они провели, нервно вздрагивая от каждого шороха за оградой, но фейри подобрались к ограде всего один раз, и было их даже меньше чем в первую атаку. Утро обитатели гостиницы встретили донельзя счастливые. Да и погода до обеда радовала, облака почти перестали ронять снег, повеселевший хозяин начал пересказывать сбывшиеся приметы на ясный день. К вечеру пришёл первый, ещё несмелый заряд пурги, и стало понятно, что ночью всё-таки завьюжит. Магистр поднялся в номер гильдейского мага, едва последние лучи заката, несмело заглядывая в окна, побежали по стенам верхних этажей:

– Я закончил. Надеюсь, у Деклана хватит сил поддерживать защиту всю ночь, чтобы нам не отвлекаться.

– Он сумеет. Мальчик талантливый, да и университетскую дурь я из него повыбил. Он справится, – Манус прицепил очередной браслет-накопитель и связал особой лентой с остальными, покрывавшими рукав мантии уже почти до локтя. После чего на пару секунд замер, привыкая к изменению баланса энергии. – Я ещё раз прошёлся вдоль ограды. Как мы с вами и предполагали, слабых мест всего два: калитка у реки и участок возле ворот.

– Тогда я беру на себя калитку. Насколько могу судить по прошлому опыту, фейри придут где-то ближе к полуночи, когда снегопад усилится, а температура упадёт.

– Добро. Вам что-то из этого надо? – маг показал на неиспользованные накопители.

– Нет, спасибо. У меня всё своё.

Манус кивнул, не возражая: он уже решил для себя, что рядом с ним один из вольных охотников, причём явно семейная династия. Такие роды не могли похвалиться силой, зато передавали от поколения к поколению необычные артефакты и свои тайны. Если напарник уверен – Манус готов поверить ему на слово. Раз тот дожил до своих лет, то просто обязан иметь в рукаве целую пригоршню козырей.

– А вот вам лучше взять вот это, – Ислуин достал две чёрные налобные ленты, расшитые причудливой вязью гномьего и эльфийского алфавита, и протянул одну из них гильдейскому магу.

– Я даже не буду спрашивать, откуда такое сокровище. Но весьма кстати, без «истинного зрения» в такую метель мы своего носа не увидим. Ну что же, удачи, – подхватив одну из повязок, гильдеец вышел первым.

***

Духи зимы пришли как их и ждали, сразу после двенадцати. Первой вестью начавшегося сражения для всех обитателей «Тёплого приюта» стала вспышка пламени и грохот со стороны ворот. Несколько мгновений спустя с крыши вступил в бой и Ислуин, хотя и не так эффектно. От его стрел фейри неслышно обращались в облака пара, которые тут же относил в сторону ветер. На всю ночь удержать фейри чары не могли. Через какое-то время духи всё равно сбрасывали оковы, опять превращались в ледяного волка, медведя или рысь и снова атаковали.

Последний раз с такой скоростью Ислуин стрелял в Ланкарти. И пусть теперь в его руках был не настоящий лук, а твёрдая иллюзия заклятья, для которого не нужно доставать стрелы – дело было плохо. Снежные создания шли так густо, что помочь друг другу защитники не успевали. К тому же они не сделали настройку друг на друга заранее, Ислуин побоялся, что Мануса ложная аура не обманет. Брось теперь кто-то из них в чужой сектор мощное заклятье, сложение посторонних чар даст катастрофу.

Через полтора часа стало ясно – они проиграют. Со стороны реки фейри всё чаще забирались на полоску берега перед забором, а со стороны леса вспышки вообще мелькали уже у самой ограды, временами превращаясь в сплошную стену огня. И пусть оба защитника сильные чародеи, не всегда человеческих сил и воли хватает остановить слепую стихию. Колдовским зрением было хорошо видно, как от бушующих разрядов эфира пепельные нити смертного проклятия играют, вибрируют, тянут к домам всё больше духов. Ещё немного – и имперский маг поймёт: есть иной способ всех спасти. Можно добровольно отдать алчущему человеческой крови заклятию свою жизнь... Манус так и сделает.

Отец воинов проклял тех, кто спасает свою шкуру, бросив на смерть товарища. Как Ислуин посмотрит в глаза павшим героям, когда перед воротами Унтонга придётся держать ответ за пройденные дороги? Будь магистр один, риск оказался бы бесполезен – слишком слабым у него был дар Жизни, едва ли на подмастерье. Но Лейтис очень сильный маг этой стихии. Пусть сама она нужные чары сотворить пока не сможет, умений стать фокусом и источником силы ей уже хватит.

Не заботясь о скрытности, Ислуин ударил по реке со всей силы Воздухом. Время на подготовку нового заклятья сейчас куда важнее. Убедившись, что несколько минут у них теперь есть, магистр коротко объяснил ученице, что от неё потребуется. После чего вытащил из ножен два меча и сделал шаг в воздух. Под ногами тут же развернулся хрустальный мост из снежинок. Довольно усмехнувшись – не разучился по-настоящему серьёзной магии зимы, хоть с прошлого раза и прошло полвека – магистр двинулся вперёд. Жалко, в руках не «сыны битвы», у них баланс для танца куда лучше, чем у купленных в Турнейге мечей. Но тогда с фейри не договоришься, они почуют опасную даже для них магическую пустоту клинков.

Быстро добежав до середины реки, Ислуин начал вести рисунок, щедро разбрасывая ледяные кружева магии зимы и с удовольствием ощущая, как всё реже гремят взрывы с обратной стороны гостиницы. Всё больше духов стремилось к лакомству-приманке, природу фейри не удержит даже самое тёмное заклятье. Шаг назад – в сторону – шаг вперёд. Словно танцуешь менуэт с неведомым партнёром, словно приглашаешь в танец кого-то невидимого, вот только в руках вместо девичьего стана два мерцающих синим светом клинка. И в конце каждого «па» с лезвий стекает по разноцветной капле. Капли падают, застывают в воздухе и оставляют за магистром узор пройденного пути. Раз-два-три, поклон. Раз-два-три – реверанс.

Фейри сунулись было к магистру – но мощный поток силы Жизни окутал того коконом. Отгородись Ислуин грубым барьером из стихий, фейри ответили бы силой на силу, желая проломить преграду. Но непоседливая, текучая стихия Жизни как бы уравновешивала зимний сон, который несли фейри, и от этого духи становились мягче, податливей к общению. Особенно с тем, кто тоже владел магией снега и льда – и значит, был фейри как бы немного родственником.

– Здравствуй, брат силы! Мы давно не видели таких как ты!

– Здравствуй, дитя жизни! Мы недавно уже видели таких как ты!

– Здравствуй, сын холода! Мы никогда не встречали таких как ты!

Ислуин мысленно поморщился. Расспросить бы духов зимы, тогда поиски ханжаров и эльфов можно завершить намного быстрее… Бесполезно. Окружающий мир для фейри изрядно отличался от восприятия созданий из плоти и крови. Их «вчера» может быть и прошлой зимой, и сто лет назад. А про «где» и «кто» лучше вообще не разговаривать. Только свои обещания они никогда не забывали, иногда спрашивая плату с далёких потомков тех, кто неосмотрительно заключил договор с властителями снега.

– Ты слышишь нас, мы понимаем тебя. Проси чего хочешь.

– Просить? Просит слабый у сильного, а не сильный у слабого.

Вокруг магистра полыхнул голубой свет, и на льду реки замерло полсотни глыб. Мгновение назад они были живыми созданиями – а стали обычной замёрзшей водой, откуда бессильно пытались выбраться зимние духи.

– Ты хочешь, чтобы мы ушли, – невозмутимо звенел хор. – Мы уйдём, но за это ты разорвёшь путы чародея людей. Сделка, равный обмен!

Ислуин усмехался уже открыто: как фейри любят переиначивать даже «равный» договор, он знал неплохо.

– Обмен? Меняются равный с равным. Сильный может предложить слабому милосердие, – Ислуин остановился, и глыбы рассыпались мелкой пылью, выпуская пленённых фейри. – Но что слабый может предложить сильному, кроме своей службы?

– Мы согласны, – загудела вьюга. – Прояви милосердие и мы выполним твою волю, когда ты этого пожелаешь. Клянёмся!

– Я принимаю клятву.

Обещание вечных духов оказалось намного сильнее чародейства, созданного смертными руками. Пепельная паутина над «Тёплым приютом» сразу же начала таять, а жадно тянувшиеся к фейри нити – рваться одна за другой.