– Дэй…

– Все хорошо, Эви, – ласково прозвучал над моей головой его голос, а подбородок водника уперся прямо в мою макушку. – Все будет хорошо, я тебе обещаю. Усмири тьму. Ты стоишь почти без сил, милая…

Зажмурившись, я постаралась успокоиться, и тьма начала поддаваться на просьбу. Удивительно, как такая неспокойная стихия становилась послушным котенком в руках человека, которого я полюбила. Я не разжимала глаз даже тогда, когда мое лицо приподняли за подбородок и осторожно потянули на себя.

– И даже не посмотришь, что я собой представляю? – раздался рядом его добродушный смешок, который я любила больше всего на свете.

– Мне не нужны глаза, чтобы узнавать тебя среди тысяч однообразных лиц, – возразила я. – Я буду искать сердцем.

– Эви… – мне показалась в его словах невысказанная горечь, но думать над этим дальше не было сил: прижавшиеся к моим до боли знакомые сухие губы напрочь вытрясли все мысли из головы, и, тихонько простонав, я крепче прижалась к любимому человеку, пытаясь продлить мгновение близости. А потом силы внезапно покинули меня, и я провалилась в обморок.

***

– Ну и что это было за представление? – Таорман, не скрывавший беспокойства, сидел на подоконнике облюбованного чердака и ждал слова хозяина.

– Его бы не было, не реши ты подвергнуть девочку действию своего дара. Неужели не чувствовал, что она сопротивлялась? – был короткий ответ. – Дурной огневик.

– Не дурнее твоего, – огрызнулся молодой человек. – Она там одна была, внутри своей тьмы, я не мог стоять и смотреть, как она сама себя погубит. Ни с того, ни с сего!

– Я наблюдал издали, – признался собеседник. – Перед тем, как Иви закричала, вокруг нее замедлилось движение воды. И саму ее я чувствовать перестал. Будто остановилось время.

– Витания, – процедил огневик. – Это точно ее рук дело!  Она ведь из–за тебя к малышке прицепилась! Они же после чердака на выходе столкнулись. Кто бы мог подумать, что твои бывшие могут оказаться настолько мстительными!

– Не забывайся, Рэй, – осадил его хозяин комнаты. – Будь она хоть одно мгновение со мной, это закончилось бы свадьбой. Такие демоны, как Витания, на полпути не останавливаются. Потому я и расставил сразу все по своим местам: меня ее навязчивое внимание не интересует.

– Похоже, она неправильно тебя поняла, – хмуро заметил Таорман.

– Похоже, придется за ней приглядывать,  – согласился водник.

– Просто прекрати пропадать сразу после занятий, – взмолился, наконец, Мани. – И выйди уже из своей тьмы!

Губы хозяина чердака тронула грустная улыбка:

– Не получается. Знал бы ты, какой теплой она иногда бывает…

***

В сознание я возвращалась неохотно. Похоже, столкновение с Витой все ещё не отпускало меня. Но ударивший в нос запах настоек постепенно заставлял возвращаться к миру живых, давая прочувствовать все прелести истощения. Что было тому виной: моя вышедшая из–под контроля тьма или то, что под конец успокоиться мне явно помог Дэй…милостивая смерть! Дэй что, действительно был на полигоне?!

– Тише, милая, – прозвучал знакомый и родной голос. Папа. Вообще мы договаривались, что в академии специально встречаться не будем, но мой очередной подвиг, похоже, заставил его нарушить обещание.

Открыв глаза, я, как и ожидала, обнаружила себя в крыле целителей. На дворе стоял поздний вечер, и ленивые лучи заходящего солнца нехотя освещали небольшое помещение с двумя больничными местами. Папа заслонял собой половину окна, опираясь на подоконник, и я попыталась ободрить его улыбкой, пусть и вышло довольно слабо.

– Я опять наделала глупостей? – виновато спросила я, когда он оторвался от окна и подошёл к моей кровати, присев на краешек.

– Я впечатлен, – улыбнулся папа, и я поняла, что сегодня меня не будут считать виноватой.–Ты заткнула за пояс одного из сильнейших путешественников во времени. Причём она даже созналась, что сама спровоцировала твою агрессию, правда, я так и не понял, по какой именно причине.

– Если честно – я тоже. Мы всего–то и встретились с ней на… – осеклась я в последний момент, но было уже поздно: папа прекрасно изучил все мои уловки.

– На? – выгнав бровь, призвал он к продолжению.

– На чердаке, – сдалась я, понимая, что все остальное он и сам поймёт.

– На чердаке в общежитии? – удивление папы было неподдельным. –И что же вы, позвольте спросить, забыли на одном из двух открытых, а значит, явно мужских чердаков?

– Пап, мне очень надо было там появиться! – попыталась доказать я свою правоту, но отец остановил меня поднятием руки:

– Я верю тебе на слово. Сейчас не волнуйся. Истощение у тебя случилось знатное. Маме будем говорить? – и так испытующе зыркнул, что я закономерно отказалась:

– Ей и без нас забот хватает, зачем лишний раз волновать попусту?

– И здесь я, как никогда, солидарен с тобой, – поддержал меня папа. – Так что с последствиями будем справляться в рамках академических правил, согласна?

– Думаю, да…и много было последствий? – осторожно спросила я.

– Не появись вовремя Таорман, огневик с четвертого курса, было бы хуже. А так…не знаю, каким именно способом, но он твою тьму усмирил.

– Потому что в нем инкубья кровь, – нет, я бы не сказала, что мой голос звучал разочарованно, но некоторые несоответствия больше не могли быть оставленными без внимания. Ничего Таорман не усмирял – ему в случае со мной это оказалось бы не под силу. Со мной был Дэй и никто другой. Только вот папа, почему–то, был уверен в совершенно противоположном. Что же все–таки произошло на полигоне?

Вздохнув и снова прикрыв глаза, я попыталась воскресить в памяти последние минуты, проведенные в объятиях Дэя. Нет, не мог он мне присниться – просто не мог!

Я перебрала с силой. И даже то, что он внезапно оказался рядом, не спасло меня от истощения. И в обморок я падала, будучи еще с водником. А потом? Что случилось потом? Дэй отдал меня Мани?

Что–то царапнуло на этой мысли. Что–то знакомое, нечаянно навеянное. Ведь было уже так, что сначала рядом был Мани, а потом…исчезал? Ну, конечно! Тот чердак, на который Мани затащил меня – теперь я, во что бы то ни стало, должна была проверить его!

– Огневик, это неудивительно, – тем временем отозвался папа, гладя меня по голове. Его прикосновения унимали сумятицу, царящую у меня в мыслях. Постепенно я начинала понимать, что буду делать дальше.

– Что еще по полигону, пап? – решив не оттягивать неизбежность, спросила я.

– Послезавтра явишься в ректорат. И ты, и Витания должны будете объяснить свою позицию и описать действия, приведшие к таким последствиям. А потом…тебе придется сменить место жительства.

– Что? – глаза сами собой неожиданно распахнулись.

– Твоя тьма теплая, милая, – с сожалением подтвердил отец, – но контролировать ее до конца ты так и не научилась. А потому…

– Я буду исследовать женскую половину башен?

– Да, моя хорошая, – с грустной улыбкой ответил отец. – Зато можешь выбрать себе любую комнату.

– Чердак, – не задумываясь, ответила я. – Я выбираю чердак.

***

Переезд прошел гладко. Мне помогала даже Свон, с которой отношения после нашего якобы воссоединения с Таорманом стали прохладными. А еще она смотрела очень обеспокоенно, когда уходила из моей новой комнаты, но о своих опасениях вслух не сказала. Айна бодрилась и не верила, что я не могу контролировать тьму, а еще обещала в ближайшее время принести своей настойки, чтобы повторить мое «посвящение» в суолы. Конечно, я ничего не имела против, вот только сомневалась, что мы сможем воссоздать душевность первого раза. Но делать было нечего, уговор с Мани все еще был в силе.

Неизбежно выходило время моего отдыха, а значит, приближался момент, когда я должна была встретиться с Витанией в кабинете ректора, то есть отца. Нет, перспектива нести наказание за то, что совершила, меня не пугала, однако увидеться с девушкой, озлобленной отчасти из–за того, что дед однажды выкрал бабушку…пусть это был и не мой личный грех, ответственность я несла по долгу крови. Сколько еще могло скопиться грехов в темном прошлом моих родственников?