Мне не нужно было поступать с ним так жестоко, я бы хотела вернуть время назад и просто поговорить с ним, но я опять наступила на те же грабли, просто сбежала. Может быть, я бы могла сейчас прийти к нему, сказать как мне жаль, извиниться и жили бы долго и счастливо, но мы не в фильме. Хочу ли я вообще быть с Вини? Хочу ли я вообще быть с кем то? Любить и быть любимым это хорошо. Все в мире кажется никчемным и глупым, кроме твоего близкого человека.

Я люблю Хадсона. Самой жгучей любовью, которая вообще существует.

— Что ты почувствовала, когда снова увидела его? — Спросила Миллер, я уже рассказала ей всю свою жизнь, остановилась на том моменте, когда переехала в Бостон.

Мне пришлось задержаться и я немного опоздал с приездом в Липстоун, потому что возникли проблемы с переездом, перелетами и так далее. Сначала мой чемодан отправили в другую страну и я осталась в Нью-Йорке дожидаться его возвращения, затем не могла найти свой паспорт, кажется, что все были против моего поступления. Учитывая, что письмо от университета изначально отправили не на тот электронный адрес.

— Страх? — Сказала я честно. Мы договорились, что она будет задавать мне вопросы, а я должна отвечать честно, выговаривать эмоции, которые я всегда подавляла. — Мне было страшно, я была удивлена и хотела умереть. Я сбежала от него и не ожидала, что мы поступим в один университет.

— Ты решила поступить в тот город, где жил он, у тебя были мысли, что вы можете встретиться? — Поинтересовалась она и я поняла, что она хочет спросить, были ли у меня надежды на это.

— Да, но я не ожидала такой встречи.

— А почему ты вообще ему сказала, что ничего к нему не чувствовала? То есть, играла с ним? А потом вообще согласилась быть псевдо-девушкой. — В ее голосе не было ни капли осуждения, скорее непонимания моих мотивов.

— Потому что не хотела казаться глупой и слабой, хотя это поступок слабого человека. Наверное из-за обиды и боли, которые копила в себе эти три года. Согласилась, потому что не люблю быть должницей, а он в прошлом оплатил могилу моему отцу. — Я не хотела показаться слабой и глупой, но совершила намного больше ошибок, чем если бы призналась, что мне было больно.

— Ты тогда любила его?

— Всегда.

— Какой ужас, я бы не смогла так. — Тяжело выдохнула Энни и сильнее прижалась ко мне, словно маленький котенок. — Ты говорила, что тебе не нравятся твои изменения в себе, почему?

— Потому что я стала другой, я прячусь за масками, считаю, что у меня сильный характер, хотя вечно бегу от проблем. — Я не могла в красках описать ей то, насколько сильно я ощущаю эти перемены. — Хочешь я покажу тебе фотографии, которые я сделала три года назад? — Предложила я, на что Миллер закивала.

Я достала свой телефон и нашла страницу в социальной сети, сделанную три года назад, если бы у меня был доступ к ней, то я бы удалила уже все к чертям. Протягиваю Энни и она с улыбкой рассматривает каждый пост, я немного съежилась, ведь знаю, что на тех фотографиях у меня ужасное качество волос, синяки под глазами от бессонных ночей.

— Это твой папа?

Я оторопела.

Черт.

Миллер показывает мне фотографию, где мне было четырнадцать лет, на ней я, показываю два пальца и улыбаюсь, а на заднем фоне папа разбирался со сломанной книжной полкой, где необходимо было прикрутить еще две доски, так как места было категорически мало. Я с тоской разглядываю его, он был счастлив, я тоже, он всегда гордился мной, говоря о том, что он в свое время ненавидел чтение.

— Да.

— Вы милые.

— Что в тебе изменилось после его смерти? — Спросила Энни отдавая телефон мне в руки, я внимательно разглядывала фотографию, чтобы найти ответ, а на фильм мы уже не обращали внимания.

— Мысль, что теперь я одна, что я должна быть сильной. Но Винтер почти сразу оказался рядом и мы разделили горе вдвоем, он помогал мне, говорил со мной. Я чувствую себя виноватой в его смерти, это из-за меня он не мог оплатить себе лечение. Потому что любил… Его сильная любовь ко мне и погубила его. — Я прикрыла свои глаза, чтобы не пустить слезы от боли в груди. — Винтер тоже страдал, потому что любил меня, сейчас мне кажется, что я не заслуживаю быть любимой.

Воспоминания пронеслись в моей голове. Бостон. Мендон. Барбара. Эрик. Винтер. Кулон.

Я вытянула серебряную цепочку со своей шеи и показала Энни.

— Это его подарок, который я ношу уже три года. Когда я услышала разговор Сэма и Вини, то думала, что умру. Я сбежала от него. Поняла, что не могу больше оставаться в том городе, поэтому переехала. Нашла дома старое письмо от отца, где написан адрес мамы. Я жила с вопросами, не понимала, почему со мной так поступили, возненавидела себя, старалась измениться так сильно, что в итоге потеряла себя. Я никогда не была наивной, но после того случая, доверие пропало вовсе. Я стала цепляться за слова людей в свою сторону, хотя раньше меня это вообще не интересовало. Просто в один момент я стала вспоминать все оскорбления, которые слышала. — Медленно произносила я и голоса из прошлого эхом отдались в моих ушах.

— Ты пыталась стереть старую себя? — Догадалась Миллер.

— Да, начала носить мешковатую одежду, ненавидела смотреть в зеркало, пока не начала лечить волосы, синяки под глазами и так далее. Не знаю.

— Я тоже подверглась буллингу. — Призналась Энни и я опешила. Как ее могли буллить? Она же буквально лучик, самая добрая веселая и милая. Ее внешность словно дар Афродиты. — Я знаю, о чем ты сейчас думаешь. — Сказала она, когда заметила замешательство на моем лице. — У меня рано проявились формы, поэтому к этому было слишком много внимания, а затем девочки и мальчики начали акцентировать на этом внимание и всячески задеть меня, ведь я выделялась. А потом прыщи, нестандартные волосы и… — Энни замерла, словно вспомнила что-то смертельное. — И все.

Она не договорила. Я чувствую, что кое-что Миллер еще не готова раскрывать и не стала докучать ее с расспросами, она сама расскажет, когда будет готова.

— И как ты справилась?

— Я перестала искать причины в себе, я же не виновата в том, что другие дети просто избалованы и невоспитанны. Я не их мама, которая будет учить, как правильно разговаривать. — Пожала плечами она.

Так просто?

— Твой отец хотел, чтобы ты была счастлива, понимаешь? — Энни заглянула мне в глаза, а на ее фоне Стелла потеряла своего лучшего друга. — Он не требует от тебя идеальности, хочет, чтобы ты радовалась жизни.

— И что мне нужно, чтобы я была счастлива?

— Хмм. — Задумалась Миллер и оглядела всю комнату. — Мешковатая одежда, чтобы скрыть себя, что еще ты делаешь сейчас, чего не делала раньше?

— Веду планы, стараюсь все контролировать.

— В том числе и эмоции, к черту планы, надо жить так, как тебя ведет ветер. — Подбодрила меня она. — Значит так, с этим мы разберемся потом, а сейчас… — Энни потянулась через меня на прикроватную тумбу и вытащила оттуда маленький, чистый блокнот с принтом в виде котят и черную ручку.

— Зачем тебе это? — Поинтересовалась я, ставя на паузу фильм.

— Смотри, напиши то, что тебе нравится в себе. — Она вырвала листок и протянула ручку мне. — Неважно, в старой или новой, просто черты характера, внешность.

Мне казалось это странной затеей, но я ничего не потеряю, если не попробую. Первым на ум пришли мои ровные от природы волосы и мягкие, благодаря качественному уходу, мне нравится их цвет, холодный блонд без прибегания к краскам. Затем глаза, зеленые, редкие. Цвет кожи, я очень бледная. У меня низкий контраст лица. Мне нравится моя талия, она очень тонкая. Потом написала, что мне нравился мой пофигизм в сторону общества, я его просто игнорировала и жила по своему. Не слушала никого, закатывала глаза на различные оскорбления. Сейчас мне нравится моя способность все анализировать, скрывать эмоции. Я начала усерднее учиться, до сих пор люблю читать. Раньше я могла дерзить и колко отвечать на любые насмешки в свою сторону, сейчас я впадаю в ступор и делаю вид, что не замечаю их. Улыбалась шире и искреннее. Не прятала эмоции от своих близких людей. Спокойно принимала тактильные действия.