— Я не пользовался тобой. — Нахмурился Вини. — По крайне мере три года назад.

— Не разыгрывай комедию, я все прекрасно слышала своими ушами.

Хадсон вопросительно изогнул бровь.

— Три года назад, когда ты позвал на барбекю со своими друзьями. Ты и Сэм сидели на заднем дворе. — Я тяжело вздохнула, где-то внутри все кололо от болючих воспоминаний. — Ты сказал, что я лишь развлечение и способ возмужать перед отцом. Получилось? — Процедила я.

Винтер раскрыл глаза от осознания и воспоминания, кажется он и вовсе забыл то, как разбил мне сердце три года назад. Я обхватила себя руками и откинулась на спинку переднего сиденья, словно защищаясь, ведь знаю, что Вини умеет кусаться и атаковать, очень больно. Я предательски взглянула на него пытаясь понять, для чего он притворяется.

Хадсон прикрыл лицо руками тихо ругаясь в них, он выглядел потерянными, его плечи напряглись, а тяжелое дыхание создавало атмосферу, словно здесь сейчас кого-то убьют.

— Я никогда не пользовалась тобой, я сказала это, чтобы не выглядеть дурой, но сейчас я понимаю, что любить не стыдно. Стыдно пользоваться другими. Сейчас ты единственный, кто оказался дураком.

Винтер отпустил свои руки на колени, нервно протирая их и наконец-то смог посмотреть в мои глаза.

— Прости. — Мягко прошептал он.

Я рассмеялась.

Прости. Это единственное, что он смог мне сказать?

— Подожди. Прости меня, я не знал, что ты услышишь и я вообще не должен был так говорить.

— Но ты сказал.

— Да, потому что тогда я впервые влюбился, впервые ощутил то чувство, когда не хочется терять кого-то. Я любил тебя, я хотел встретить с тобой старость в гребанном вишневом саду. — Последнее предложение Вини старался сказать как можно тише, но от его хриплого голоса теплота внутри меня затмила все раздражение. — Я испугался, я боялся, что если я расскажу кому-то о тебе, то ты уйдешь, сбежишь. Так и вышло. Когда мне сказали, что ты погибла, то я подумал, что умер сам. Корни. Я действительно тебя любил.

Мое сердце забилось в бешенном ритме, играя с другими органами танец смерти, кажется, что весь мир остановился и в моей голове повторялись те самые слова, которые я так жаждала.

Я действительно тебя любил.

Я смотрела на него пытаясь обнаружить хоть какой-то намек на фальш, хоть что-то, что заставит меня потушить все мои надежды и вернуться в разрушительную реальность, которая погубит меня.

Но шли минуты, а я все еще оставалась здесь, все еще в моей голове кругом ходили его слова, я боялась осознать их, боялась принять за действительность несмотря на то, что это была правда.

Я видела, как Хадсон впал в тремор, все его тело предательски тряслось, он словно пытался осознать происходящее вместе со мной. Мы изумленно смотрели друг на друга, прокручивая события трехлетней давности и то, что происходило эти месяцы. Кажется, что все неправда, я не могу сложить в голове эти события и сопоставить их. Многие слова и действия обрели новый смысл.

Мальчик, которого я так отчаянно любила. Мальчик, который долгое время сидел в моем сердце и не собирался выходить перестал казаться монстром, теперь вихрь действительно стих и вместо него повисла лишь нагнетающая тоска по прошлому, за которую я больше могу не винить себя.

— Получается все, что было между нами не было враньем? Не было иллюзией? — Спросила я, мой голос дрожал, точно так же, как все мое тело.

— Не было. Все было искренно.

Бежать.

Первая мысль, которая настигла меня, когда я показалась такой уязвимой.

Но мое тело не слушалось меня, хотя мне нужен свежий воздух.

— Можно спросить? — Осторожно спросил Хадсон.

— Спрашивай.

— Твоя мама… Как вы встретились?

Я ни с кем не обсуждала эту тему, мне казалось, что это не должно иметь какое либо значение для меня и для других.

— Я нашла письма, которые она отправляла. — Начала я, глотая ком в горле. — Когда я уехала, то не знала где жить и, я хотела посмотреть в глаза той, которая бросила меня.

— Но, а ты спросила почему она так поступила?

— Нет, мне не интересно, она дала мне денег, жилье и еду, больше от нее я ничего не хотела получить. — Отрезала я.

Мне действительно не интересно, я не хочу слушать ее глупые оправдания и верить лживым словам о том, как ей жаль.

— Второй вопрос.

— Валяй.

Винтер прочистил горло и выпрямился, чтобы заглянуть мне глубоко в глаза, от этой интенсивности я немного сжалась на сиденье.

— Наш поцелуй, ты действительно поддалась ностальгии?

— Да.

Я врала.

Я не хочу говорить ему о том, что я действительно желала этого, не хотела говорить, что я нуждалась в этом, ведь тогда он поймет то, что я до сих пор не могу признать.

— Что дальше? Раз мы все выяснили, то смысла от договора нет и мы можем притвориться незнакомцами. — Пробормотала я, пытаясь понять его намерения на дальнейшие наши взаимодействия.

— Мы не сможем быть незнакомцами, мы можем побыть друзьями, можем просто здороваться, но мы уже достаточно притворялись. — Мягко ответил он. — Скажи чего хочешь ты?

Чего хотела я?

Хотела умереть.

Я не смогу смотреть на него как на друга, не могу, не могу избегать всю жизнь, словно мы никогда не были связаны прошлым. Пульсирующая боль ударила в мою грудь при мысли, что мне придется делать вид, что одно лишь его прикосновение не вызывает во мне бурю эмоций, я уже делала это, но теперь это кажется труднее, когда вся правда всплыла наружу.

Я не понимаю, испытываю ли облегчение от этого, потому что все казалось легче, когда мы старались делать вид, что ненавидим друг друга, что мы притворяемся и на самом деле никогда не испытывали чувство. Но сейчас я смотрю правде в глаза и вижу, что все признаки указывали на это, но я отчаянно не верила в это, боялась ложных надежд.

Туман ясности окутал мое сознание и я вновь погрузилась в свои эмоции, я проигнорировала присутствие Винтера и тяжело вздохнула, но этого было недостаточно.

— Я не знаю. Давай останемся друзьями. — Прошептала я.

Дура.

Какими друзьями, когда я дрожу при взгляде в его небесно голубые глаза и тону в них, как в океане.

Одно я знаю точно, Винтер Хадсон вновь заставил меня влюбиться.

И нам определенно нельзя быть вместе, мне ни с кем нельзя встречаться, как оказалось я и вправду приношу много боли, я должна оставаться лишь воспоминанием.

— Хорошо, друзьями.

Мы одновременно тяжело вздохнули, наши глаза как и мысли ходили ходуном пытаясь оценить ситуацию, а я пыталась уложить все в своей голове. Абсолютно все знаки внимания были проявлены потому что он так захотел, потому что Вини действительно хотел до меня дотронуться.

Нет.

Потому что Хадсон хотел меня раздражать, хотел меня бесить, он ведь сказал, что пытался мне отомстить и прекрасно знал, что я не переношу прикосновения от других людей. Только Вини не знает, что он не другой и единственное, почему я избегала его объятий и прочего, так это то, что я боялась своей реакции на это.

Стоп. Хватит придумывать ответы в своей голове, Винтер сейчас рядом со мной, раз уж мы теперь друзья, как бы странно это не было. Но он может ответить на мои вопросы.

— Почему ты решил рассказать правду? — Спросила я, выпрямляясь в кресле, словно для меня это обыденный разговор.

— Потому что… — Хадсон замер, он посмотрел на меня, а потом вновь перевел свой взгляд в сторону фильма. — Потому что понял, что нельзя так относиться к тому, кого любил.

Если до этого Вини пытался уловить со мной зрительный контакт и пытался заставить посмотреть на себя, то сейчас всячески избегал моих глаз. Хадсон делает вид, что ему интересно смотреть фильм, что ему интересно разглядывать огромный баннер об анонсе слева от экрана, делал вид, что ему интересно рассматривать другие машины.

Я не сдавалась, я смотрела только на него, но уже другими глазами.

Сейчас передо мной сидел маленький мальчик, который запутался в прошлом, точно так же как и я три года назад, своими словами я сломала ему представление о том, что между нами было. Заставила Вини думать о том, что наша история полна лжи и обмана, что я никогда его не любила и относилась как к игрушке. Я почувствовала в груди укол вины за это, ведь знаю, что для Хадсона это было важно. Теперь знаю.