Андрей поднял карабин и принялся стрелять по отростку. Это сработало. После третьего попадания, когда от щупальца полетели ошметки, кальмар отпустил жертву и утянул поврежденную конечность.

Раздались выстрелы. Андрей устремил взгляд к отелю. Три щупальца извивались и шарили по площадке перед главным входом. Бесхозный ИЖ валялся на утрамбованной дорожке. «Так тебе и надо, Пидрола», Андрей схватил тяжеленный мешок, в который превратился бесчувственный Влад, и вместе с девушкой потащил к снегоходу. Не стали его громоздить и усаживать, просто перевалили через сиденье. Светлана пристроилась сзади, обеими руками обхватила тело. Стоя на подножках, так как сидячих места уже не осталось, Андрей переключил передачу, нажал на курок газа. Плевать, что стоя и ветер со снегом в лицо, главное, что они очень быстро сматывались.

Андрей старался держаться ближе к деревьям и сильно не разгоняться, иначе волочащиеся ноги двухметрового Влада начинали тянуть его вниз. Остановился спустя сорок минут. К этому времени здоровяк все еще не оклемался.

По дороге Влад потерял шапку. Светлана натянула на его чаноподобную голову свою вязанную. Андрей подошел, сорвал ее с мужчины, отдал девушке:

— Одень. Для него ты и так сделала больше, чем он того стоит.

Растрепанная Светлана взяла шапку, потупилась, секунду-другую смирялась пристыженная, затем подняла на Андрея полные слез глаза, сказала:

— У мея бойная мама в кинике и очка, мы зывем в его доме, он нас коймит и содейжит. Без него мау вышвыйнут, а я с очкой пойдем по миу.

— Какая к черту мама, она считай… Послушай, — Андрей глубоко выдохнул, сбавил тон, — прости. Но ты должна понимать, что того мира уже нет. Исчезли связь, электричество, отопление, все пропало. Клиника твоя, скорее всего, не работает, а все доктора разбежались. Деньги ничего не решают. Теперь каждый выживает как может. Твоей дочери повезет, если примкнет к хорошим людям. Желаю, чтобы вы воссоединились. Но для этого тебе сейчас надо думать о себе в первую очередь. Такой муж, — Андрей глянул на Влада, — не опора.

— Я…, - девушка захлюпала носом. — Ты доезешь нас до гоода? — вытерла слезы.

— Какого города?

— Не знаю, до юбого, где есть юди.

— Я еду в Черкесск.

— Доезешь?

Андрей повернулся, посмотрел на датчик бензина, кивнул.

Не без труда они усадили Влада на снегоход, Светлана устроилась за ним, чтобы удерживать от падений и перекосов. При такой комбинации Андрею нашлось местечко на сиденье, правда, вплотную к бензобаку, отчего мошонкой ощущал все неровности склона.

К Черкесску подъехали в сумерках. Могли бы и раньше, но заблудились. Андрей знал направление, казалось, стоит выбраться на заснеженную дорогу и считай на месте. Вышло иначе. Вселенная хоть и любит, но иногда отлучается по своим делам.

Дорогу, как и рассчитывал, Андрей нашел. Гладкая, изогнутая, она вилась меж гор, поднималась и опускалась вместе с перевалами. Километров через семь сошедшая лавина прервала этот беспечный заезд. Снежный оползень объехали большим кругом. На одном из подъемов Влад повалился. Его огромного Светлана не удержала, но и не позволила упасть. Вцепилась в рукав и не отпускала, пока не подоспел Андрей. Усадить на место тяжеленного мужика на крутом склоне не вышло. Пришлось обмотать его через грудь кевларовым тросом с лебедки и метров триста волочить за снегоходом, пока не выбрались на более-менее ровную поверхность.

Дальше ехали спокойно километров двенадцать. На очередном перевале в небольшой долине увидели людей на лыжах. Их было четверо, шли ходко. Они заметили, наверное, даже услышали работу двигателя. По движениям впереди идущего Андрей предположил, что тот подносит к глазам бинокль — обе руки замерли у лица. Трое других сняли с плеч ружья и были готовы к наихудшему сценарию.

От греха подальше, Андрей развернул «ямаху» и спустился по склону метров на сто, после чего заглушил двигатель, вынул ключ из замка зажигания, с карабином за спиной вернулся к гребню. Лег на живот, осторожно выглянул из-за снега. Четверка торопливо шла назад по своему следу, который протянулся через долину и терялся в снегах.

— Черт, — выругался Андрей, — нам как раз туда.

Он огляделся, понял, что кроме, как по предгорью не проехать. Поднялся во весь рост, сложил руки рупором у рта, прокричал:

— Стойте!!! — подождал, пока ходоки обернутся, заорал вновь. — Мы вам плохого не сделаем!!! — через короткую паузу продолжил, — вы идите налево, куда шли!!! — махнул рукой в сторону горы. — А мы проедем прямо!!!

Он видел, как люди-букашки внизу о чем-то разговаривали. Скоро тот, что рассматривал его в бинокль, прокричал:

— Хорошо!!! Вы только подождите, пока мы отойдем дальше!!!

— Хорошо!!! — проорал Андрей в ответ.

— Мы крикнем, когда вам идти!!! — снова донеслось из низины.

— Хорошо!!!

Андрей подумал, что они вряд ли будут в них стрелять. Во-первых, снегоход катит на приличной скорости и в них не так-то просто попасть, во-вторых, трудно в бинокль не заметить торчащий из-за спины ствол.

Понадобилось полчаса, чтобы случайные лыжники почувствовали себя в безопасности и уже издали прокричали:

— Можете ехать!!!

— Понял!!! — Андрей махнул им на прощание рукой, отметив, что нормальные люди могут договориться, даже если не доверяют и опасаются. Разумное решение любой проблемы всегда вертится где-то поблизости. Надо только немного пораскинуть мозгами, где-то уступить, где-то отстоять. Всего тридцать минут, и лыжники идут своей дорогой, они своей.

О приближении к городу Андрей догадался по множественным следам, оставленным снегоходами и полозьями. Сумерки опускались быстро, ехать становилось небезопасно, тем не менее, Андрей не включал фару. Он свернул вправо к лесу, который тянулся подковой по низине и карабкался на гору.

В сумерках виделся серый затопленный город. Одноэтажные, двухэтажные и, очень может быть, уже и трехэтажные строения погрузились под снег. Отчего расстояния между оставшимися на поверхности зданиями увеличилось. Из множества труб, которые торчали, в том числе и из окон многоквартирных домов, вились дымы.

Проезжая мимо укороченных деревьев, опор ЛЭП, антенн, Андрею казалось, что едет над домами частного сектора, что там, в тоннелях под снегоходом идет своя жизнь. То тут, то там замечал торчащие из снега трубы, огороженные столбиками с яркими лентами и веревками. К моменту, когда добрались до леса, в высотках стали загораться редкие огоньки. Кое-где на крышах вспыхивали костры. Опустившаяся темнота была Андрею на руку. Он не хотел "светить" снегоход — несомненно, ценную вещицу, поэтому остановился в кроне пушистой сосны, слез и долго смотрел на город.

Сзади подошла Светлана:

— Ти нас зесь остаишь? — тихо спросила она.

Андрей обернулся, секунду, другую смотрел на нее, затем сказал:

— Нет. Подождем, пусть стемнеет сильнее, подвезу ближе. Не в центр, конечно, а где-нибудь на окраине высажу, — посмотрел на бесполезного мужичину, — может, к тому времени очнется. Такое приключение пропустил.

— Я…, - тихо начала и остановилась Светлана, подняла на Андрея глаза, — я на четьейтом месясе бееменности.

За секунды, что смотрели друг на друга, Андрей осознал всю безвыходность положения этой бедной женщины. Понял, что ребенок зачат еще до отеля и, что без мужчины ей придется туго, даже в случае, если захочет избавиться от плода. И вообще, в новом мире, судя по короткому и в то же время печальному опыту, становится понятно, без помощи, без крепкой опоры не выжить.

Андрей отвел взгляд: «Судить мы все мастаки». Отошел выше по склону и в одиночестве продолжил рассматривать заснеженный город. Картина мрачная — постапокалипсис во всей своей красе. От мысли, что это навсегда, становилось жутко. Он все сильнее верил в неизбежность конца цивилизации. С каждым днем, с каждым месяцем надежда в счастливый исход подтачивалась. И вот увидел, что ждет его, семью и все человечество. На душе стало скверно. Повернулся, в сумраках увидел два силуэта на снегоходе. Большое безвольное тело склонило голову на грудь и казалось спящим. Второе маленькое обнимало его сзади обеими руками и прижималось щекой к широкой спине.