— Хочешь попробовать? — Максим протянул отцу полную двухлитровую бутылку.

Андрей сделал осторожный глоток. Вода оказалась холодной до ломоты в зубах и солоноватой.

— Да-а, — мужчина одобрительно покачал головой, — кажется, лечебная, — сделал еще несколько глотков.

— Я так и знал, — мальчик улыбался, довольный своей полезностью, — все пустые бутылки наполнил.

— Хорошо, — отец вернул сыну бутылку, лег, закрыл глаза.

В дреме прошло два часа, а Андрей все не находил сил сесть за руль и ехать дальше. От холода их носы и щеки покраснели, а стекла покрылись испариной.

Максим перекусил без аппетита, мужчина вовсе отказался от еды. Андрей понимал, что надо ехать, искать врача, иначе инфекция его доконает. Но все оттягивал этот момент. Думал: «Таблетки выпил, скоро полегчает, тогда и поеду». Но легче не становилось.

Сорваться с места его подвигло другое.

— Пап, смотри, — голос сына заставил мужчину открыть глаза.

Мальчик показывал пальцем через лобовое стекло вперед и вверх. Спустя несколько секунд за первым снежным обвалом, последовал второй и ближе, а за ним скоро и третий. Кто-то шел по краю скалы в их сторону. Андрей прикинул и понял, что сверху УАЗ видно.

Скрюченный, он вылез на камни, не разгибаясь, припадая на правую ногу, обошел машину, забрался на водительское сиденье, не закрывая двери, воткнул первую передачу, повернул ключ в замке зажигания. Натужно загудел стартер, машина тронулась. Андрей вслушивался в работу агрегата и понимал, что убивает его, к тому же разряжает аккумуляторную батарею, но выбора не было. На электрической тяге рывками проехали метра два и остановились вплотную к скале.

Сидели неподвижно, смотрели на осыпающийся снег, вслушивались через открытые двери к звукам снаружи. Сугроб упал совсем близко. До слуха донеслись приглушенные голоса. Разговаривали двое мужчин на карачаево-балкарском. Один, вероятно, пожилой общался гортанным, немного сиплым голосом. В основном излагал более молодой, грубый и громкий голос.

Ходоки не таились, из чего Андрей понял, машину не заметили. Он вслушивался, повернувшись ухом к открытой двери. Глаза скосил вправо и смотрел вдоль скалы. Широкое, более-менее ровное дно пересохшей речушки между нависающим слева каменным массивом и крутым горным склоном справа тянулось на сто-сто пятьдесят метров вперед, затем сворачивало за выступ. Что за ним неизвестно.

Голоса уже звучали прямо над ними, комок снега упал на крышу. Разговор смолк. Мысли Андрея вспорхнули испуганными синицами и вылетели из головы. В воцарившейся тишине зазвенело в ушах.

Прошла вечность, прежде чем вновь раздались голоса и уже в стороне, Максим шумно выдохнул:

— Фу-у-у. Ушли.

— Тихо, — отец продолжал вслушиваться. Пошевелился спустя минуту, — да, кажется, ушли. Но ушли, туда, где скала спускается к дороге. А если пойдут сюда? Вот к этому роднику? — пальцем указал на ручей из скалы. Давай-ка, дружище, свалим, пока не поздно. Сам видишь, я не боец.

— Я могу из ружья в них стрельнуть, — с готовностью заявил Максим.

Мужчина повернулся, долгим взглядом посмотрел на сына.

— Что? — мальчик робко и сконфуженно улыбнулся, — я уже там…, - кивнул в сторону дороги, — в дядьку бородатого стрелял.

— Ничего, — Андрей отвернулся к окну, задумался: «Шли, скорее всего, к ручью, больше здесь делать нечего — кругом снежная голь. Спуск недалеко, наверное, уже сюда направляются». Решительно повернул ключ в замке зажигания. Мотор схватился не так бодро, как с полностью заряженной батареи, но и не на издыхание. Мужчина захлопнул дверь, кинул сыну:

— Закрывай дверь, едем, — тронул УАЗ с места. Он не газовал, не пускал машину наутек, а, не спеша, катил по каменистой рыхли. На камнях трясло, в багажнике звякал инструмент, в канистре плескался бензин. Картинка в зеркалах прыгала и не позволяла себя разглядеть.

Чем ближе подъезжали к выступу, тем сильнее колотилось сердце Андрея: «Только не тупик, только не тупик». Скальная складка постепенно сдвинулась влево, и они увидели продолжение русла. Радость закончилась через двести метров у каменного завала.

— Черт, — прошептал Андрей.

А что ему оставалось делать? В голове спешно складывался план — подъедет к завалу, УАЗ спрячет за выступом, Макса оставит в машине, сам с ружьем будет ждать появление гостей. Подпустит поближе, после чего… Хотя нет, подпустит поближе — правильно, но стрелять сразу не станет, спросит, кто такие и что надо, затем потребует, чтобы уходили. Если откажутся или начнут артачиться, вот тогда выстрелит. «Убивать? Что-то, как-то, — Андрей поморщился от своих мыслей, — сперва в воздух. А если у них пухи? Они же хрен с два отдадут. Отпустить с оружием, чтобы потом устроили засаду и забрали УАЗ? Все же попробую сперва разоружить».

Он остановил машину перед грудой камней. Превозмогая боль, согнувшись, прижимая локоть к правому боку, вылез из кабины, подошел к завалу. Из-под осыпи вытекал широкий ручей, сворачивал к горному склону и метра через два нырял под снег. Посмотрел, что за преградой. Вполне проходимая лощина тянулась вдоль скалы. Андрей проковылял к дальнему краю осыпавшейся породы. В этом месте была самая узкая часть завала, примерно, в метр вышиной.

Он толкнул ногой верхний булыжник, тот скатился, унося с собой разом тридцать сантиметров преграды. Воодушевленный Андрей обернулся к машине, махнул рукой, подзывая Максима:

— Макс, давай поработаем, надо камни убрать, тогда, может, проедем.

Они торопились. Не обращая внимание на ручей и промокшие ноги, уменьшали гребень. В какой-то момент Андрею показалось, что слышит голоса.

— Живо в машину.

Мальчик бросился к УАЗу, заскочил в кабину. Андрей забрался несколькими секундами позже, завел мотор, сдал метров на пять, затем переключился на полный привод и рванул вперед. УАЗ бодро заскочил на камни… На этом вся прыть кончилась. Машина села на днище. Андрей пытался стронуться — без толку. Повисшие задние колеса яростно взбивали воздух, а передние с жужжанием скользили по мокрым булыжникам.

— Садись за руль, — гаркнул Андрей Максиму. — Передача уже стоит, только газуй и держи руль прямо. Как скатимся, сразу тормози, — выскочил из машины, бросился к заднему бамперу. Из-за выступа появился человек. Андрей не стал всматриваться и дожидаться появления второго. Встал в речушку, обеими руками вцепился в железную перекладину. Холодная вода затекла в ботинки, ни ее ни боли он не чувствовал, раз за разом напрягал все силы, выпрямлял спину, ноги, стараясь столкнуть машину с камней. Вены на шее вздулись, лицо побагровело, из открытого рта вмести со сдавленными стонами, вырывался пар и слюни. Мотор ревел, как раненый бык, колеса бешено крутились. Вдруг все звуки прекратились, словно обрубили, накатила темнота. Андрей не почувствовал, как обмяк и рухнул в холодную воду, как лбом сначала ударился о бампер, а затем затылком о камень.

Максим почувствовал, что машина больше не раскачивается, обернулся к задней двери. В окошке отца видно не было, хотя раньше, когда время от времени взглядывал, мелькало бешеное лицо с искривленным ртом и стиснутыми зубами. Вместо него появились две маленькие фигуры. Они стояли у скального выступа и смотрели в их сторону. У одного в руках было ружье. Максим догадался, почему не видет отца и машина не раскачивается — его убили!

Обжигающий страх хлестну физической болью. Мальчик взвыл, выскочил из УАЗа. Он больше не думал о двух незнакомцах. Жуткая мысль поглотила все его сознание, словно густая грязь брошенный камень.

«Папа, папочка только не умирай!!!», — с этой мыслью он подбежал к отцу, который правым боком неподвижно лежал на камнях в воде. Течение вымывало из-под головы красный шлейф и растягивало до снежной шапки.

Максим зарыдал, схватил безвольную руку и принялся тянуть. Его ноги проскальзывали на камнях, он падал, суетно поднимался и снова тащил отца. От отчаяния и страха мальчик подвывал. Гадские слезы застилали глаза, и он их не вытирал, иначе пришлось бы отпустить руку. Он чувствовал ее теплую, пока еще теплую и ни за что на свете не хотел с ней расставаться.