Какое-то мгновение мистер Станден изумленно смотрел в ее бездонно-темные глаза, потом испуганно перевел взгляд на стакан, который мисс Чаринг все еще сжимала в руке. С выражением величайшего беспокойства на лице он вынул из пальцев Китти стакан и отодвинул его подальше.

– Не надо было вам это давать, – спохватился он.

– Нет, нет, Фредди, я вовсе не пьяна!

– Господи, Кит, я не об этом. Просто надо немного освежиться. Закажите кофе и увидите, что все будет хорошо!

– Не нужно, я вполне трезвая. О, Фредди, пожалуйста, выслушайте меня.

Мистер Станден был не слишком обременен различными знаниями, но правила светского обхождения знал как свои пять пальцев. Он помнил, что спорить в таких случаях бессмысленно. Мисс Чаринг импульсивно схватила его за рукав, что не могло ему понравиться, но он не стал указывать ей на это. Он просто успокаивающе сказал:

– Конечно! С величайшим удовольствием!

К его облегчению, она отпустила рукав, а он осторожно разгладил его, увидев, что непоправимого ущерба его наряду не причинено.

– Я не могу и не хочу возвращаться в Арнсайд. По крайней мере, насовсем. Во всяком случае, я не могу просто сидеть там и ждать, пока какой-нибудь благодетель на мне женится! Любой ценой мне надо выбраться в Лондон! С семнадцати лет я мечтаю об этом! Дядя Мэтью не хочет отпускать меня. Он говорит, что это слишком большая трата денег, что это – немыслимо. Спорить с ним бесполезно. Когда последний раз я просилась туда вместе с Фиш, всего на неделю, только посмотреть достопримечательности, он слег в постель на две недели, бросал разные предметы в бедняжку Спидла и мисс Фиш и так тяжко стонал, что просто наводил на меня ужас. Он говорил мне, что пригрел змею на своей груди, что мне наплевать, скоро ли он умрет, не говоря уже о том, что я легкомысленная и эгоистичная, что мне слишком рано одной ездить в Лондон. А заключалось дело в том, что он не мог отпустить меня без Фиш, а отпустить с ней – значило нарушить в Арнсайде привычный для него порядок. Он, видите ли, не может нанять экономку.

– Очень тяжелый случай, – вежливо сказал Фредди, – но я не вижу, какое отношение…

– Сейчас увидите, Фредди! – заверила Китти. – Если вы сделаете мне предложение, а я приму его, лорд и леди Леджервуд захотят ведь увидеть меня, не так ли?

– Они вас видели.

– Да, но давно. Они захотят, вероятно, представить меня знакомым. И разве ваша мама, Фредди, не захочет пригласить меня к себе на Маунт-стрит, хоть на месяц?

Мистер Станден мысленно ужаснулся и вдруг ощутил вдохновение.

– Послушайте, Кит. А что если попросить мою мать пригласить вас. Она меня любит и, думаю, для меня охотно сделает это. Без всяких помолвок!

На мгновение лицо ее просветлело, но потом опять омрачилось, и она покачала головой.

– Это не получится. После тех омаров, дядя уверен, что жить ему осталось несколько месяцев! У него сильные колики, и никто не может убедить его, что все дело просто в омарах, которых он сам пожелал на ужин. Он говорит, что у него слабое сердце, а доктор Фанцик – олух и грубиян. Отсюда и вся эта суета с завещанием. Он хочет обеспечить меня прежде своей смерти и нипочем не отпустит в Лондон, пока я не обручена. Он подозревает, что я готова удрать с каким-нибудь нищим офицером.

– Ну, я так не думаю, – заметил Фредди, с трудом следя за сутью этой сбивчивой речи.

– И я так не думаю, но он так всегда говорит, когда я спрашиваю разрешения поехать в Лондон. Он страшно не любит военных, и когда по соседству было расквартировано ополчение, он даже готов был запретить мне гулять в деревне. Но если бы мы были помолвлены, ему незачем было бы запрещать мне поездку. Раз леди Леджервуд пригласит меня на Маунт-стрит, ему это не будет стоить ни пенса сверх моих дорожных расходов. И мисс Фиш тогда могла бы остаться дома, так что в Арнсайде не нарушился бы порядок.

– Да, но…

– И подумайте, Фредди! В случае моего обручения с одним из вас, дядя выдаст мне на свадебные наряды сто фунтов, целых сто фунтов, Фредди!

– Ну, знаете, Кит, – живо отозвался Фредди, – по-моему, таких людей считают скупердяями. На эту сумму и половины свадебных нарядов не купишь! Не помню точно, сколько мой отец выложил, когда выходила замуж Мег, но…

– Больше ста фунтов? – изумилась Китти. – Мне это кажется очень большой суммой. Но ваша сестра – совсем другое дело! Она у вас самая старшая, и, наверно, ваш отец решил купить ей самое лучшее подвенечное платье. Ну, я-то думаю, что вполне обойдусь и сотней фунтов! Речь не идет о шикарных драгоценностях или дорогих мехах. Две-три приятные вещицы, просто чтобы я не выглядела хуже других. Я знаю, Фредди, я не красавица; но согласитесь, что я могла бы быть вполне ничего, если бы модно оделась.

Это сразу нашло живой отклик у того, кто считался судьей в делах вкуса и тона.

– Понимаю вас, – сказал он с симпатией. – Нужно немного позолоты. Придать вам новый блеск.

– Да, да! – горячо поддержала она. – Я знала, вы поймете.

– Конечно, конечно, и больше того, я готов сделать все, чтобы помочь вам. Но только не женитьба! Мы не подходим друг другу, это ясно как день! Да я вообще не хочу жениться.

Китти засмеялась.

– Как вы можете молоть такую чушь? Кто говорит, что мы подходим друг другу? Я и мысли не допускаю, что мы на самом деле должны обручиться! Только сделаем вид!

– Фу! – воскликнул Фредди с облегчением, но, подумав немного, решил, что это все-таки – не дело. – Нет, не пойдет. Это как ловушка для нас. Нельзя объявить всем о помолвке, а после этого не пожениться.

– Можно! Я знаю, люди часто так делают.

– О, Боже, Китти, вы не можете просить меня о подобных вещах!

– Но почему же, Фредди? Уверяю вас, я не буду сердиться или иметь к вам претензии!

– Ну, нет, я на это не пойду, и все тут, – ответил Фредди с неожиданной твердостью. – Поразительно дурной тон! Это нечего и обсуждать, Кит! Господи, какое дурацкое предложение!

Он был непоколебим. Китти сказала умоляюще: – Я возьму расторжение помолвки на себя.

– Да, но тогда я попаду в еще более дурацкое положение! – возразил Фредди.

– Нет, нет! Все будут говорить, что это очень хорошо, что вы от меня избавились. Да и шума большого не будет.

– Будет. Подумайте только: объявление в «Газетт», поздравления, прием, свадебные подарки…

– Ох, я и не подумала об этом, – заметила Китти. – Не знала, что мы будем давать объявление в «Газетт».

– Да уж, это нам ни к чему, – с чувством сказал Фредди.

– И можно всегда найти предлог, чтобы не обнародовать нашу помолвку. В конце концов, это – всего на месяц.

Он посмотрел на нее с недоумением.

– Но ведь нет смысла в помолвке на месяц!

– Фредди, – сказала она серьезно, – всякое может случиться за месяц!

– Знаю, может! Но я не из тех, кому на все наплевать, и я не хочу, чтобы что-то случилось. Я не хочу, чтобы весь город смеялся надо мной, словно я какой-нибудь непутевый…

– Никто и не узнает о помолвке, – продолжала она уговаривать Фредди. – Конечно, кроме членов семьи, ведь мы не будем делать формального объявления.

– Но, Кит, – резонно заметил Фредди, – если об этом никто не узнает, то в этом нет смысла!

Щеки ее слегка покраснели.

– Нет, есть, потому что мы должны провести дядю Мэтью. И я думаю, мы никому – никому на свете! – не скажем, что это обман, потому что это может не понравиться вашему отцу, и до дяди Мэтью дойдут какие-нибудь слухи.

– Вот это вряд ли, – возразил мистер Станден, – он никогда не вылезает из дома. Кто скажет ему?

– Джек, если он узнает правду! – выпалила Китти.

– Нет, он не узнает, если мы… Послушайте, – прервал он самого себя, пораженный прекрасной мыслью, – как это ни вы, ни я не подумали об этом? Попросите Джека это сделать для вас! У него это получится, он мастер на такие штуки и любит, когда о нем говорят. Его этим не собьешь.

– Попросить Джека?! – переспросила Китти. – Я бы не стала просить его даже заклеить письмо для меня!